Зеркало грез - Надежда Черкасова

Она поняла: Карлуша с ней прощается. Наконец ворон спустился совсем низко и, выкрикнув последний раз ее имя, скрылся за кронами сосен. Соня попыталась улыбнуться, но силы оставили ее, глаза смежились, и она провалилась в небытие.

Неизвестно сколько так пролежала, пока сквозь звенящий шум в ушах не начала различать доносящиеся откуда-то издалека неясные голоса.

– Еще два трупа, будь они неладны. Ты криминалистов вызвал?

– Едут уже. И все-таки она ведьма. Даже не спорь! Ты летающего над ней ворона видел? А кренделя, которые он в воздухе для нее выделывал?

– Нет, не видел! Так же, как и ты. Не хватало мне здесь еще мистики.

– Тогда кто его заклевал?

– Простые серые городские вороны. И не было никакого огромного черного ворона, ты все понял? Пацанята рассказали, что погибший был кроукиллером, ворон постоянно в саду стаями отстреливал. Вот они ему и отомстили. Сначала на него постоянно гадили, вот он с винтовкой за ними и гонялся как ненормальный. А потом добегался, что они его самого порешили.

– И ты собираешься эти пацанячьи фантазии занести в протокол?

– Нет, конечно. Один раз уже написал, что на нас стаи ворон напали, когда мы труп вытаскивали. С меня хватит и одного взыскания.

– Тогда кто его убил? Она сама?

– Ну да, до смерти заклевала!

– И все-таки она колдунья.

– Ты опять за свое? Сказал же: давай без мистики!

– Тогда из-за чего он умер? И почему она лежит возле ямы, а он, похоже, бежал от нее к дому? А вон следы от дома, как будто по земле что-то волочили. Это он ее убил и притащил к яме, чтобы закопать. Вот хитрец, даже яму углубил. Второй-то раз мы бы точно не стали здесь искать. Только просчитался убийца, когда с ведьмой связался. Ворон ему и отомстил за свою хозяйку.

– Ты опять за свое?!

– Но это же правда!

– Прекрати молоть чепуху! Для нас правдой будет то, что мы в протоколе напишем. А напишем мы, что он умер… потому что упал лицом на лопату.

– А почему он упал?

– Не видишь – трава мокрая, грязь скользкая. Значит, поскользнулся.

– А отчего умерла она?

– Откуда я знаю?.. Огнестрела вроде нет, ран тоже никаких. Хотя нет, рука перебита. Значит, тоже упала. О, гляди-ка! Что это у нее в другой руке? Ничего себе сюрпризик – брошь с драгоценными камнями! Откуда?

– Это она, наверное, в дом за своей брошью вернулась, вещь-то дорогая, похоже, старинная. А пасынок на нее напал. С причинами смертей пусть криминалисты разбираются. Теперь у них будет голова болеть, что в протоколе писать. А мы в своем на них сошлемся. Кстати, а ты у нее пульс-то проверил?

– Зачем? И так видно, что мертвая.

– Ну ты и олух царя небесного! Я же тебе приказывал!

Соня почувствовала, как ее берут за руку, и застонала.

– «Скорую» вызывай! «Скорую»! Скорее! – последнее, что она услышала, теряя сознание…

Следователям все же удалось сложить детали головоломки и получить верный результат. К тому же обыск первого этажа, уцелевшего при пожаре, выявил много интересного. Из обнаруженных в кабинете документов стало ясно, что завещание отца на сына было датировано почти годом позже, чем дарственная на сестру. И Федя не мог знать о дарственной. Иначе зачем отцу уведомлять сына о получаемом в наследство имуществе, которого на самом деле больше нет. Только написав завещание на сына, отец мог скрыть правду о своих уплывших к сестре богатствах. А сестра возьми да помри, сделав своих детей весьма состоятельными.

Соня оказалась права, когда опасалась за жизнь мальчиков. Так Федя из потерпевшего уже посмертно стал единственным подозреваемым, потому что только у него был мотив для убийства отца, после которого на его пути стояли лишь мальчики.

Она потому и вернулась, чтобы помешать пасынку и спасти их. Да и пацаны это подтвердили. Теперь стало ясно, почему пасынок захотел избавиться от мачехи. Но самыми неоспоримыми доказательствами для следствия оказались все-таки пальчики Феди, которые обнаружились на садовой тележке в подвале дома. Именно на ней остались следы крови убитого Федора. Пазл сошелся в единственно верную картинку, дело можно было закрывать и класть на полку.

Все выводы следствия, касающиеся Сони, она подтвердила, как только пришла в себя от пережитых травм и волнений. Мальчики настолько боялись снова ее потерять, что устроили в палате небывалую в стенах городской больницы истерику. Обеспокоенные их психическим состоянием врачи тут же распорядились поставить рядом с Соней пару кроватей, чтобы мальчики больше не расставались со своей единственной родственницей.

С Сони сняли все подозрения, а тем более обвинения, потому что у нее мотивов для убийства мужа не нашлось. Знала она о дарственной или нет – не имело никакого значения, так как свою долю супружеского имущества из чужого владения она могла в любой момент спокойно востребовать через суд. А для этого ни мужа, ни еще кого бы то ни было убивать не было никакой необходимости.

Не обошлось в этом деле и без мистики. Неизвестно куда вдруг исчез из морга труп Феди. Криминалисты успели лишь снять с его пальцев отпечатки, делать вскрытие так и не пришлось. А так как никто из родственников, которых, возможно, уже и не осталось, им не заинтересовался и свидетельства о смерти не потребовал, то и отчитываться, в общем-то, было не перед кем. Недоразумение замяли, похоронив труп неизвестного, а дело благополучно закрыли.

Она стояла перед зеркалом, не в силах вымолвить ни слова: оно цело! Соня неуверенно провела ладонью по холодной глади амальгамы – ни единой трещинки, ни единой царапины. Но этого же не может быть! Ведь она стреляла в него и видела собственными глазами, как зеркало с грохотом рухнуло на пол, разбрызгивая осколки по всей комнате. Тогда почему оно целехонько?

Шум в сенях и звук хлопнувшей двери заставили ее очнуться от оцепенения, и Соня направилась встречать неугомонную старушку – да и кому еще-то быть, как не ей, – которую, казалось, уже век не видела и по которой, как оказалось, ужасно соскучилась.

– Опять у нее дверь нараспашку, – ворчливо бубнила себе под нос бабушка Феклуша, шаркая навстречу выходящей из большой комнаты Соне. – Наконец-то появилась! Я уже все глазоньки проглядела: когда же приедешь?

– Здравствуйте, бабушка! – Соня обняла и расцеловала старушку в румяные щеки. – Я так рада вас видеть!

– А я-то как рада! Ведь пропала тогда, словно сквозь землю провалилась. А худая-то какая! И как тебя только ноги держат? Болела, что ли?

– Приболела немного. Пришлось даже в больнице полежать. Приехала вот в себя прийти да свежим воздухом подышать.

– Ну и ладненько. Ну и молодец. Здесь у нас свежего воздуха хоть лопатой греби. Живо на ноги встанешь. Слушай, а куда ты тогда подевалась-то, в толк не возьму? Тебя словно ветром сдуло. Ни вещи не забрала, ни записки не оставила. Вот что хочешь, то и думай. Я-то уж, грешным делом, зеркало обвинила: не оно ли тебя к себе прибрало? Ведь ты его так разделала, что от него мало что осталось. Знать, не простило оно тебе своей гибели.