Инструктор по выживанию. Чрезвычайное положение - Николай Мороз

Еще один рывок, и он стоит на крыльце перед стальной махиной, один поворот ключа, второй – и одним выходом из мышеловки стало меньше. За стеной что-то прошуршало негромко, звякнуло стекло, и Егор вжался спиной в дверь, закрутил головой по сторонам. «Нет, здесь ты меня не видишь», – откосы толщиной в два кирпича прикрывают и нишу, и человека в ней. А вот дальше будет сплошная импровизация.

Егор метнулся обратно, прополз под днищем внедорожника, вытащил финку и проткнул все четыре колеса в нескольких местах, везде, куда смог дотянуться. Выбрался с другой стороны, перебежал дорогу, нырнул за насыпь и бегом под ее прикрытием рванул к торцу дома, туда, где вчера стоял «ровер». Дальше путь известен – трухлявая ограда, кирпичный карниз, крошащийся под ногами, и выбитое чердачное окно. Ящик с книгами тоже никуда не делся, зато рядом полно следов. «Женькина работа», – Егор подобрался к люку в досках и замер над ним, прислушиваясь к каждому звуку внизу. «У вас было часа два, половину времени вы угробили на Женьку и на растяжку и вряд ли заглянули на чердак. Я очень на это надеюсь», – Егор спрыгнул на пол и бросился к входной двери. Наступил на что-то мягкое в темноте и едва не потерял равновесие, врезался спиной в развешанное по стене барахло. «Что тут у нас?» – он вытянул левую руку, пошарил в полумраке. Пальцы коснулись мехового воротника и плотной ткани толстой куртки. Егор толкнул лежащего на полу человека, и его светловолосая голова слабо мотнулась.

– Кто ты будешь такой? – Глаза привыкли к полумраку, Егор наклонился и взял человека за плечо, перевернул его на бок. – Господин депутат, какая встреча. Кто бы мог подумать. Папаше твоему, если мне не изменяет память, брюхо очередью из «калаша» прошили, а тебе двух пуль хватило. Яблочко от яблони недалеко укатилось.

В темноте он видел, что Женька прострелил торгашу скулу, дальше смотреть было не на что. «В живот», – сказал тот, на болоте, и нет оснований ему не верить. В живот так в живот, тоже неплохо. Жаль, что остальные мимо пролетели, но Женька не успел ничего сделать, оказавшись под огнем сразу из трех стволов. Егор перешагнул труп Соломатина, остановился у люка в полу и затолкал в ушки скоб толстую щепку от расколотой доски.

– Вот и еще одна дверка закрылась, осталось две. – Егор снял «вал» с плеча, постоял в полной тишине и шагнул вправо. Дверь подалась легко, заскрипела, но Егор был уже в первой комнате по коридору. Здесь сыро, пахнет плесенью, воздух затхлый. Но тихо и пусто, поэтому надо идти дальше. Во второй слева комнате та же картина, в загроможденной шкафом – без изменений. «Я бы ждал тебя у двери», – Егор остановился за выступом стены. Дальше стены расходятся в стороны, справа печка, впереди – крохотный предбанник и деревянная щелястая дверка. Отличное местечко для встречи гостей. «И ждал бы с порога, а не со спины», – Егор шагнул из-за укрытия и нажал на спуск. «Вал» глухо рыкнул, из стен и разрушенной печки полетело кирпичное крошево, кто-то в темноте метнулся от двери и ответил короткой очередью из такого же автомата. Егор бросился назад, влетел в первую комнатенку и распахнул настежь дверь. Старые тонкие доски прошила очередь, во все стороны полетели щепки, и кто-то пнул створку с другой стороны. Егор вжался спиной в дранку под осыпавшейся штукатуркой и ждал, наблюдая, как под пулями крошится кирпич подоконника и стен. Минута, полторы, все, наш выход. Егор развернулся, шагнул вправо и крест-накрест прошил очередью остатки двери. В коридоре что-то грохнуло, Егор толкнул дверь от себя и вылетел в коридор, пинком отшвырнул лежащий на полу автомат за выступ стены.

«Однако», – Егор рассматривал растянувшегося на полу человека. Ничего не понятно – короткая черная борода, лицо острое, словно вдавлено у переносицы, темная шапка, надвинутая на глаза. Одет в черный же, с зеленой арабской вязью на груди свитер и камуфляжные штаны, голова закинута назад, на виске кровь. «Осколком кирпича могло задеть», – Егор рассматривал «проповедника». На вид – лет тридцать или немного больше, высокий, выше тех, кривоногих, удобривших собой болото, на мизинце левой руки блестит широкое золотое кольцо. «Еще один падальщик», – Егор поморщился, отвел ствол «вала» и пнул боевика по ребрам. Безрезультатно, только мотнулась черноволосая голова, перекатилась по битым кирпичам. «Готов?» – Егор нагнулся, вытянул правую руку к шее «проповедника».

Движение походило на бросок змеи и длилось секунду, не дольше. Егор почувствовал только, как по руке от основания ладони по ладони быстро льется что-то горячее. Вернее, не льется, а хлещет, как струя воды из проснувшегося гейзера, но боли почему-то нет. А тот, на полу, поднял башку, оскалил белые кривые клыки и сделал еще один выпад зажатым в левой руке ножом. Егор отшатнулся, выронил автомат и от удара ногами в живот отлетел к превращенной в решето двери. Он попытался выдернуть финку, но кисть руки не слушалась, висела неподвижно, мокрые и липкие пальцы едва шевелились. Вшитый в подкорку навык помог уйти от следующего удара, лезвие ножа разрезало штанину на бедре, задело кожу. Егор ударил ногой прямо перед собой, услышал сдавленный крик и грохот падающего тела, встал, цепляясь за стенку, и отбросил в комнату за спиной подвернувшийся под ноги «вал». Ударил еще раз, еще и, пока бил противника, не давая тому подняться на ноги, все пытался вытащить левой рукой висящий справа на поясе нож. Замешкался и пропустил следующий удар успевшего подняться с пола противника. Левая рука у него безжизненно висела, он кривился от боли и скороговоркой шептал что-то себе под нос.

Егор поднял порезанную руку, прижал к груди, выставил локоть вперед. И тут же ударил им атаковавшего противника, попал в нос и вытащил наконец финку, сжал рукоять в левой руке. Сделал несколько выпадов вперед, на звук, и сам свалился на колени от перехватившей правую кисть резкой боли. От двери послышались быстрые шаги, бандит вырвался из коридора и бежал к выходу. Машина рядом, а ключей ни у одного из убитых Егор не нашел. Ничего, пусть «проповедник» побегает, на дисках ему далеко не уехать. Но и уйти эта тварь не должна, группа, отправленная проявлять усердие на пути воинов пророка, должна остаться здесь. Вся группа, без исключения. Пусть достигнут своей цели, умрут мученической смертью. Девять «усердных» уже лапают гурий, остался последний, надо догнать его и отправить к чернооким бестелесным девам чужого рая.

Егор рванул следом, врезался в темноте в угол печи и закачался, как пьяный. Кровопотеря делала свое дело, ноги стали ватными, перед глазами расплывались зеленые и алые круги. Он двигался, как на автопилоте, со второй попытки вписался в дверной проем, споткнулся о высокий порог, но удержался на ногах. Вывалился во двор, сделал два шага вдоль стены и рухнул на землю от удара по голове. «Проповедник» бежать никуда не собирался, поджидал «гостя» у дверей. Егор успел откатиться в сторону, отполз назад, не выпуская нож из рук, прижимая локоть правой руки к груди, и врезался плечом в угол дома. К кругам перед глазами добавился звон в ушах, голова начала кружиться, движения стали плавными, как во сне или под наркозом. «Проповедник» же чувствовал себя если не превосходно, то значительно лучше Егора – отбежал назад, дышал тяжело и несколько раз высморкался и сплюнул. Егор попытался подняться на ноги, но не успел, получил еще несколько ударов ногами по голове и ребрам. Но дотянулся, полоснул финкой по икре нападавшего, услышал хриплый крик, ругань, растянул онемевшие губы в улыбке. Сердце застучало сильно и часто, Егор почувствовал, что покрывается холодным липким потом. И мучительно захотелось пить – он все на свете отдал бы сейчас за кружку воды. «Пол-литра вытекло, если не больше», – успел подумать он, мелькнула мысль, что хорошо бы наложить на порезанную руку жгут, вернуться в дом, подобрать «вал»…