Вид с больничной койки - Николай Плахотный

Воспреемник Федорининой судья Бурмаков выставил ряд жестких требований. Так, в трехдневный срок я должен документально подтвердить юридический адрес второго ответчика (Автопрома) по справке ИНФС или БИЗНЕССОФТ… У меня за плечами филологический факультет университета, тем не менее не в силах расшифровать обозначенную судьей абракадабру. Не нашел объяснений ни в одном словаре, даже в юридической энциклопедии… Похоже, тут кроется какая-то каверза. Меня хитрым образом из загнанного истца превращают в безответного ответчика, посягнувшего на собственность обнаглевших олигархов.

Формально пока еще истец: имярек».

Тут дело вдруг поперло чертом… Возвратилась на рабочее место Федоринина. Тотчас же было назначено предварительное заседание.

На беседе присутствовал представитель автозавода юрист О. В. Сидорова. Ответчик от холдинга блистательно отсутствовал, тем самым демонстрируя полную непричастность к аферам партнера из Тольятти. Днем раньше на Кузнецкий мост была послана судебная повестка. Да и я неоднократно пытался добиться аудиенции с должностными лицами скандально известного холдинга. Вотще! Охране был дан приказ: ни под каким видом не выдавать мне пропуск. По телефону же несли дикий бред и околесицу: дескать, никто меня не уполномочивал вести переговоры насчет компенсации за «смешные ваучеры». В то же время за спиной шли тайные переговоры», чтоб отвадить от суда настырного истца. Историческое заседание в арбитраже началось с того, что, отведя очи в сторону, Татьяна Викторовна вкрадчиво сказала:

— Для ускорения процесса свяжитесь все же с БИЗНЕССОФТ. Пусть документально подтвердят права… собственника.

— Помилуйте, все-все первичные документы в папке, лежат перед вами. В них обозначены мои права, а также явные улики в адрес АВТОВАЗа.

Мадам через силу улыбнулась:

— Кашу маслом не испортишь! — И вручила рекламный квиток с детальным планом загадочной конторы на местности.

Меня там ждали. Смазливая дева представилась Татьяной Царьковой. Выждав психологическую паузу, обронила:

— Вы готовы сразу ж оплатить наши услуги?

— Не богат… А во сколько обойдутся?

Мисс протянула ценник. Я глянул — обомлел. Тарифы сногсшибательные: от 600 до 10 000 рублей.

Дабы у клиента не создались благостные иллюзии, Царькова предупредила: льготы и скидки уставом не предусмотрены.

Снова взял я в руки Арбитражный кодекс. Статья 66-я гласит: «Лицо, участвующее в деле и не имеющее возможности самостоятельно получить необходимые доказательства, вправе обратиться в арбитражный суд с ходатайством об истребовании доказательств». И далее: «В случае непредставления органами государственной власти и должностным лицом доказательства по делу арбитражный суд их самостоятельно истребует по собственной инициативе».

Между тем чиновники в мантиях дурят нашего брата-ходатая как хотят, за наш же счет. Вот и ходим друг за дружкой кругами… В Страсбургском суде россиян с протестами великое множество: не протолкнешься! Очередь растянулась аж на 27 лет вперед. Обслуживающего персонала не хватает.

Да теперь у нас просто так ничего не бывает. За формальную справку в любой конторе необходимо через Сбербанк (лучше все-таки прямо в руки исполнителю) платить налом: за услугу! Меня оторопь взяла: похоже, арбитражный суд находится в порочной связи с БИЗНЕССОФТ. А ведь есть еще какой-то ИФНС. Наверняка те, другие и третьи тихо «сотрудничают» и с истцами, и с ответчиками: зарабатывают бабло. То есть служат и Богу, и мамоне!

Для укрепления духа и успокоения души накануне судного дня решил я исповедаться у духовника. Рванул в Боровск. Явился к стогнам Пафнутьевского монастыря. Предстал пред ясные очи благоверного старца Власия. Был выслушан терпеливо, со вниманием. В заключение Божий человек изрек тихим голосом: «Пройди, раб Божий, Каноссу!»

3

С ответчиком сидели мы за одним столом, друг против друга. Со стороны было видно: жрица Фемиды явно не в себе. Руки не знали покоя: брала бумаги невпопад, порой теряя нужное. Часто поправляла ворот мантии, хотя в том и не было нужды. Ответчица, напротив, держалась как хозяйка положения. Или же ей был ведом финал комедии.

Уловив подходящий момент, Федоринина обратилась ко мне с предложением. Для ускорения хода процесса желательно, дескать, сузить круг ответчиков: исключить из списка холдинг «Автопром».

— Да это ж — главный закоперщик!

— Не надо дело усложнять, не в ваших интересах.

Я смалодушничал. Вышел в коридор. На уголке тумбочки начертал ходатайство, будто добровольно отрекаюсь от претензий к уважаемому холдингу.

Когда Татьяна Викторовна вслух зачитывала мою писульку, на челе представительницы АВТОВАЗа Сидоровой возникла усмешка дельфийской пифии. Судья же не без удовольствия перенесла мою «заяву» в протокол: «Отказ (имярек) от иска в отношении Автопрома подлежит принятию. Дело в отношении холдинга прекращено».

Следом мне предоставили слово. Вот что зафиксировала магнитофонная пленка:

«Ваша честь! В этом зале судебного заседания буду предельно откровенен как в храме, пред алтарем.

В переходный период от социализма к капитализму меня грабанули по полной программе, как властные структуры, так и пробудившиеся от многолетней спячки мошенники, шулеры, прохиндеи.

Мой приватизационный чек — не просто государственный вексель, гарантирующий владельцу честный доход в течение всего срока, пока здравствует рукотворный гигант отечественного машиностроения, с которым я связал судьбу. При всем при том сей ваучер олицетворяет родовой капитал пяти поколений моих предков… Они трудились и приумножали силу, могущество Родины именно в той местности, где нынче находится наш АВТОВАЗ. Так что вслед за великим поэтом и я вправе повторить: «Волга — колыбель моя!»

Вину за развал несметной государственной собственности многие сваливают на рыжего Чубайса. На всех перекрестках и с высоких трибун люди криком кричат: «Ату его!». Но ведь действовал он по указке. Сутками раньше тот «судьбоносный план» был законодательно оформлен и спущен в массы Госдумой. А накануне Ельцин к нему руку приложил, подписал указ, гласящий: «приватизационный чек является государственной бумагой — и может быть обменен на акции предприятий — и всяк вправе рассчитывать на соответствующий доход…»

Народ поверил, ну и я тоже. В тот же год свою ценную бумагу отдал я в руки генерального директора Автоваза той поры — господину Каданникову… Он теперь, по слухам, блаженствует на берегу тихой лагуны Адриатического моря. Я же с ваучерами и пустопорожними сберкнижками прозябаю в несчастной России — не могу получить то, что принадлежит мне по праву.

Выскажу сокровенное… Сегодняшнее наше заседание в кабинете номер 358 может стать в некоем смысле историческим. Нашей троице выпала великая честь и ответственность первыми открыто выразить свое отношение к общественным, политическим, экономическим приоритетам, провозглашенным апостолами перестройки… Пора бы уже очиститься от скверны: жить не призрачно богато, а честно и по закону. Конечно, это трудно — как и рожать, — но рано или поздно это необходимо. Иначе зачем жить!