Как убивали СССР. Кто стал миллиардером. Роковые 90-е, разрушение Советского Союза, рождение олигархии - Андрей Савельев

С. Говорухин в своей книге «Великая криминальная революция» говорил про анпиловцев: «Они оказали много услуг Власти, должны были оказать последнюю – решающую. Когда люди видели эти перекошенные от злобы лица, слышали эти крики: «Назад, в прошлое!», они говорили себе: «Тьфу, тьфу! Лучше кто угодно, хоть воры, но не эти!» Последнюю услугу властям анпиловцы оказали 2 и 3 октября. Лучшего подарка Ельцину, чем вот этот – устроить беспорядки на улицах, пойти штурмом на телецентр – они сделать не могли».

Получается, что анпиловцы и ельцинисты – суть одно и то же. Их цели и действия настолько переплелись, стали однотипными, что и результат от победы одной из этих сил был бы одинаков. Представим себе, что победила группировка, сложившаяся вокруг Руцкого и Хасбулатова. Ельцинизм был бы пресечен в его явных проявлениях, но вряд ли он был бы преодолен до конца. Зато анпиловский коммунизм вышел бы на политическую арену, как наиболее нахрапистая и наглая сила, готовая растерзать любого, кто не согласен продолжать дело Ленина-Сталина. Эти люди, не приспособленные к власти и ответственности, могут делать, как и ельцинисты, только одно – разрушать.

В Белом Доме делать было уже нечего. Процесс самоорганизации был свернут. Наша группа покинула Белый Дом для организации противодействия мятежу за его пределами.

24 сентября 57 субъектов Федерации в лице своих представительных органов осудили действия Ельцина и только семь субъектов не определили своей позиции однозначно. Руководители субъектов Федерации потребовали отмены Указа № 1400 и назначения одновременных выборов Президента и Верховного Совета, а также отмены цензуры и выпуска закрытых газет.

Страшная глупость руководства и депутатского корпуса просто выматывала. Вместо того, чтобы нормально организовать работу по противодействию мятежу, разворачивался бюрократический механизм. Приходилось тратить драгоценное время, чтобы выписать пропуск и провести в Белый Дом нужного человека. Не верили даже запискам депутатов.

А что стоит назначение «силовых» министров, которое предпринял Руцкой, не имея никакой уверенности, что хотя бы за одним из них есть батальон, готовый с оружием в руках защищать парламент и Конституцию! Здравым решением было бы повременить с такими действиями, которые ставят ельцинское окружение в положение, когда оно видит свое спасение только в содействии мятежникам.

Остатки нашего штаба пытались организовать шествие по Москве с целью снятия пока еще формальной блокады. Нельзя все время отсиживаться. Хотели подписать заявление об организации демонстрации у ряда известных депутатов. Но все были запуганы или озабочены только своими делами. Один из депутатов, побледнев, стал доказывать, что всяческие шествия опасны. Другой взорвался возмущением оттого, что мы хотим взвалить на него – не московского депутата – всю ответственность. Несколько подписей все-таки собрали и передали в аппарат Руцкого. Там наше послание и сгинуло без следа.

25 сентября листовка за подписями известных «деятелей культуры» (Ю. Черниченко, М. Захаров, С. Немоляева, А. Лазарев, А. Иванов, 3. Гердт), выпущенная в период путча «ельцинистов», приглашала на митинг 26 сентября: «Избранный вами Президент предложил россиянам самим определить на выборах судьбу новых органов власти. Хасбулатов, Руцкой и их команда вместо выборов предлагают сажать и расстреливать всех несогласных».

26 сентября в Санкт-Петербурге совещание 41 представителя субъектов Федерации принимает решение: «Отменить указ и восстановить в стране в полном объеме конституционную законность». Только мэр Санкт-Петербурга Собчак и глава администрации Рязанской области отказываются поддержать это решение. Совещание поддерживает «нулевой вариант» разрешения конфликта и одновременные досрочные выборы парламента и Президента. С этим согласился и присутствовавший здесь вице-премьер Шахрай.

С утра 27 сентября Белый Дом был полностью блокирован, тяжелая техника окружила его плотным кольцом. Дополнительно все подходы опутали страшной «спиралью Бруно», которая была запрещена международной конвенцией еще в 30-х годах и даже фашистами не применялась. Оставшиеся коридоры были забиты глубоко эшелонированными кордонами ОМОНа в полной амуниции – в бронежилетах и касках, со щитами и дубинками. В Белом Доме было отключено электричество, вода, канализация.

В Краснопресненском райсовете проходит совещание представителей политических партий и движений. Принимается заявление с требованием снять блокаду Белого Дома. Здесь умиротворить Ельцина и поддержать парламент пытаются глава райсовета Александр Краснов и лидер Конгресса русских общин Дмитрий Рогозин. Шумное сборище общественности едва удается держать в порядке. Оно способно принять без возражений только самый примитивный текст.

28 сентября ОМОН рассеивает мирную и безоружную демонстрацию у станций метро «Баррикадная» и «Улица 1905 года». Людей избивали, загоняя в метро. Избиения продолжались до вечера, а потом людей силой стали заталкивать в вестибюль метро и гнать вниз по остановленному эскалатору. Только благодаря милиции метрополитена, омоновцам не удалось столкнуть людей на рельсы.

29 сентября около полудня ОМОН зверски разогнал мирную демонстрацию у станции метро «Баррикадная». Упавших били ногами, потом бросали в спецавтобус и продолжали избиение. Та же картина повторилась вечером.

Мне довелось вплотную столкнуться с омоновским зверьем. Я попытался пройти в Думу, размахивая своим удостоверением депутата Моссовета. Меня никто не собирался пропускать. Какой-то человек в милицейской форме миролюбиво рассказал мне, что власть Советов закончилась, и сам он – депутат одного из районных Советов Москвы – очень этому рад и во всем поддерживает Ельцина. Вопрос о законности его не волновал. Начальство дало команду блокировать парламент, и подчиненный выполнил указание мятежников.

Не найдя ни одной щели в оцеплении, я поплелся к метро «Баррикадная». И там увидел расправу. Никогда не забуду свиное рыло командующего избиением людей. Облаченная в каски и бронежилеты жандармерия до костяного хруста запихивала людей в метро. Я оказался позади цепочки, орудующей щитами и дубинками, и попытался схватить одного из «героев» за плащ-накидку. На меня тут же набросился обладатель чудовищного подбородка с тугим ободом жира над горлом. Но в суматохе люди оттеснили меня. Несколько человек, подчиняясь команде какого-то опытного участника акций гражданского неповиновения, сели на асфальт, и между мной и свиным рылом образовалось препятствие из человеческих тел. Свиное рыло не рискнуло идти по телам, да и его подчиненные были заняты – молотили дубинками публику.

Потом я попытался обратиться к человеку в милицейской форме с погонами майора с требованием объяснить, что здесь происходит, и почему творится насилие над людьми. Но на меня взглянули совершенно пьяные глаза, в лицо пахнуло перегаром. «Депутаты сегодня никто», – сказало существо в майорских погонах, даже не взглянув на мое удостоверение. И два дюжих молодца отшвырнули меня в толпу. Почему-то мне показалось, что это пожарники. На этом фланге они действовали без членовредительства и даже как-то сочувственно, без напора теснили протестующую толпу.