Дом потерянных душ - Ф. Дж. Коттэм

Марджори Пегг была высокого роста. На фотографии она была запечатлена без головного убора. Густые с проседью волосы, затянутые в аккуратный пучок. Простое платье на лямках и полосатая блузка с пуговичками на шее и на запястьях. На груди что-то приколото — скорее всего, часы, какие обычно носят на ленточке или цепочке няньки. Ситон разглядел на чулке учительницы штопку на колене. Башмаки, невзрачные, хоть и начищенные до блеска, были чиненые-перечиненые. На фотографии Марджори Пегг улыбалась. Солнце придавало изображению живость, высвечивало детали. Директриса щурилась от его ярких лучей, но ее лицо при этом оставалось веселым и добрым. Она явно гордилась своими подопечными, их стриженными «в кружок» головками, их форменными короткими штанишками.

Удивительная четкость изображения на снимке в руках Ситона создавала ощущение новизны и современности, словно класс совсем недавно позировал фотографу. Однако эта иллюзия быстро рассеялась. Лица мальчиков, похожих на маленьких старичков, говорили о выпавших на их долю лишениях. Эти дети познали и холод, и голод, и прочие напасти. Их невинные глаза недоверчиво смотрели на мир. И выражение их лиц было совсем не таким, как у современных школьников. Это были дети своей эпохи — жизнерадостные, беспечные и в то же время осторожные и побитые жизнью. Мальчикам на снимке нельзя было дать и восьми лет. Но вычислить Питера, если тот и был среди детей, Ситон не смог.

Ситон вспомнил лицемерные разглагольствования Фишера на тему полиомиелита и рахита. Тем не менее он что-то не заметил ни у кого из детей ни лубков, ни костылей. Вспомнил он и слова Мейсона о бедном подкидыше из работного дома. Однако таких у мисс Пегг был целый выводок. Ватага бойких крепышей. Настоящая семья без единого урода.

— Вы хмуритесь, мистер Ситон.

— Мне просто интересно, нет ли среди детей мальчика по имени Питер Морган?

Миссис Рив тут же отобрала у него фотографию. Лицо ее помрачнело.

— Прошу прощения, — резко поднявшись, сказала она. — Вы приехали к нам под вымышленным предлогом. Вы обманули преподобного отца. И вы очень меня обяжете, если уйдете.

— Пожалуйста миссис Рив. В этом деле у меня далеко не праздный интерес.

— Не сомневаюсь. Как не сомневаюсь, что и вы сами — человек не праздный. А поскольку я не знаю никаких мальчиков по имени Питер Морган, то вы зря тратите здесь свое драгоценное время.

Миссис Рив по-прежнему держала снимок в руках. Руки у нее слегка дрожали. Сквозь аромат цветов в комнате пробивался запах то ли застоявшейся воды в вазе, то ли канализации, засоренной опавшей листвой. Изрыгаемые водостоком потоки дождя шумели неправдоподобно громко. Ситону показалось, что из-за двери, отделяющей их от церковного придела, доносятся слабые звуки органа. Он почувствовал, как весь покрывается гусиной кожей. Внутренне он уже приготовился услышать цокот копыт конской упряжки, фырканье лошадей, увенчанных черными траурными плюмажами.

— Уходите, — повторила миссис Рив, не выпуская из рук фотографии.

Похоже, она совсем забыла о своих восторгах по поводу святости мисс Пегг.

Не было никакой органной музыки. Это была игра его воображения. Время для игр прошло. А он все продолжал развлекаться. Ситону стало стыдно за свой мелкий обман. Понурив голову, он взялся за ручку двери, прошел по безмолвному приделу мимо купели и оказался на паперти.

И вдруг он обнаружил, что бродит среди могил. Было еще довольно светло, несмотря на сгущавшиеся сумерки. Оказывается, Ситон в спешке, вместо того чтобы свернуть налево от входа, где был спуск к подножию холма, к Пенхелигу, нечаянно свернул направо. Оглядевшись, он увидел, что стоит на небольшом плато позади церкви. Окружающие его скромные надгробия в основном были сделаны не из мрамора, а из изъеденного дождями песчаника и унылого гранита. Траву между ними, похоже, недавно скосили, и в заходящем солнце могильные камни отбрасывали на стерню длинные тени. Над головой Ситона еще накрапывало, но к западу, над морем, уже был виден пылающий горизонт. Ситон стал разглядывать надгробия и почти сразу же наткнулся на могилу, где был погребен отец Питера Моргана. «На добровольные пожертвования» — гласила надпись на полированной гранитной поверхности, отнюдь не замшелой, несмотря на минувшие с тех пор семьдесят лет. Под изящной фигурной гравировкой было высечено имя. Надгробие было совсем небольшим, но, похоже, односельчане сделали все, чтобы увековечить добрую память о Роберте Моргане.

В своей заметке Филип Бил упоминал, что отец Питера служил рулевым на спасательной шлюпке в Абердифи. Он погиб во время шторма, когда их лодка перевернулась в бухте Кардиган при попытке подплыть к тонущему грузовому судну. Это случилось в тысяча девятьсот двадцать пятом году. Роберту Моргану тогда было тридцать семь лет. Маленькая трагедия, хорошо знакомая обитателям рыбацких хижин. Она оставила пятилетнего Питера сиротой, а товарищей погибшего подвигла на создание сего надгробного шедевра из полированного гранита, розовеющего в лучах вечернего солнца. Ситон опустился на колени на мокрую траву и почтительно потрогал рисунок на камне. На барельефе был изображен маяк на скале. Одинокий луч пересекал надгробие. Внутри луча было выбито имя усопшего, а внизу — эпитафия:

Носитель надежды.

Погибший, но навечно оставшийся

в наших сердцах.

Вот как! Спасательная шлюпка Абердифи помогла сохранить немало жизней. Для этого, собственно, она и была предназначена. И люди выходили на ней в море, зная, на что идут.

Ситон поднялся с колен. Ноги болели. Надгробия понемногу окутывала тьма. На многих из них было выбито сразу несколько имен, но предков Моргана там не нашлось. Роберт приехал сюда из Бармута, где успел похоронить жену, неудачно разрешившуюся от бремени сыном. В Абердифи он искал забвения от печали, и люди приняли его, а после смерти воздали ему должное, похоронив на тихом деревенском кладбище за старой церковью. Это обласканное закатными лучами последнее пристанище было ничуть не хуже других. Священный уголок, где благородные души покоятся с миром.

Гостиничный бармен, к сожалению, оказался слишком молод и не мог предоставить Ситону никакой нужной информации. Заказав себе пинту «Бэнкс биттер», Пол уселся за столик в углу у окна. Утром он еще раз попытается встретиться с отцом Мадденом. Да, он солгал, но священникам ведь положено проявлять снисхождение. Завтра Пол скажет ему правду, пусть и не всю. Признается, что его интересует только пропавший мальчик. А солгал он потому, что закрытые общины, как правило, скрывают совершаемые там преступления. А похищение ребенка как раз относится к разряду тех злодеяний, о которых люди не любят говорить. Обсуждая с миссис Рив достоинства бесподобной Марджори Пегг, Пол надеялся как бы невзначай коснуться темы ее исчезнувшего ученика.

Да, он выбрал неправильный подход. С момента совершения преступления прошло так много времени, что, скорее всего, в живых не осталось ни одного очевидца. Откровенное любопытство Пола и его вопросы в лоб вряд ли могут возмутить своей бестактностью. Он совершил грубейшую ошибку, но не поздно и завтра все исправить.