Бумеранги - Ольга Вечная

- Не легкие.

- Не единственные легкие. Этому безумию пора положить конец. Сейчас прокручиваю в голове… писец. Я думал, что Оля заботилась обо мне: она вечно ругалась, что я курю. Плакала, когда меня избили. Она пришла в ужас, когда твой отец повыбивал мне зубы, боялась, что повредит что-то из… нужных запчастей.

Я крепко обнимаю его. Это ужасно. Просто ужасно.

Через некоторое время мы понимаем, что замерзли, и заходим в здание. Костя отлучается поискать врачей, а я стою возле кофейного автомата. Мимо проходят полицейские, останавливаются около лифта. Через некоторое время они вновь появляются в фойе, но уже в сопровождении хорошо знакомой мне женщины. По-прежнему милой и приятной внешне. С прямой осанкой и застывшим, затравленным взглядом.

- Вы ничего не докажете, - повторяет она. - У меня будет лучший адвокат.

Они никак не реагируют, молча ведут ее за руки.

Да, Антон прекрасный человек, наверное, потрясающий муж. А я, разумеется, прекрасно представляю, как сильно можно любить: до безумия и беспамятства, с полной самоотдачей и безграничным самопожертвованием. Мне знакомо, каково это - сходить с ума от страха за своего мужчину. Мне ли не понять готовности рискнуть жизнью ради любимого человека? Да, своей жизнью. Но никак не чужой, Олечка.

Она замирает, заметив меня. А я сжимаю в руке стаканчик с обжигающим кофе, который выплескивается за края, обжигая пальцы и тыльную сторону ладони. Не чувствую боли. Я смотрю на эту тварь, на моего главного врага. Женщину, которая едва не погубила мою бедную сестру и моего героического Костю.

- Бог наказал меня, - говорит она.

- Ты сама себя наказала, - отвечаю.

Через несколько минут после того, как ее уводят, появляется Костя.

- Что с твоей рукой?

И правда, она горит огнем, пылает, вся красная. Мы спешим в туалетную комнату, где я подставляю кисть под поток ледяной воды. И плачу. Плачу, плачу от боли. Какое же счастье, Господи! Ведь этот ожог совсем скоро заживет. Не могу поверить: боль в руке на данный момент - моя главная проблема!

Все позади. Теперь наконец-то все позади.

Полгода спустя

Костя купается в бассейне. Мы сняли виллу в Азии, но на море первое время ходили редко. Сидели в доме, на террасе, у бассейна. Выезжали на мопеде в поселок за едой и фруктами. Не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать. Я ждала эту поездку, как ждут лето после бесконечно долгой изматывающей зимы, но Костя не мог оставить Антона раньше. После тяжелой операции ему предстояла долгая реабилитация, а мой Костя был единственным из всей семьи, кто мог и хотел помочь.

Позади остались долгие месяцы, в которых день ото дня ничего не менялось. Костя заботился о брате, я - о Косте. Также он занимался выходом шестого эпизода «РазаПланетс», параллельно - сделкой с «SSS», заполучившей компанию в лучший ее период, я заботилась о том, чтобы он не пропускал приемы пищи и боролся с накатывающими минутами уныния от всего навалившегося. Созванивалась с Кристиной, проходившей реабилитацию за границей. Родители, наконец, узнали всю правду о ней, понятия не имею, как это восприняли. Я попросила таймаут в общении с ними.

Мы терпеливо делали все от нас зависящее. В итоге борец Антон все же встал на ноги. Неизвестно, что ждет его дальше: десяток лет относительно беззаботной жизни или скорое возвращение болезни. Настроен он, по крайней мере, оптимистично. К тому же у него двое детей, которым нужны родители. Скандалу со «вторым потоком», конечно, остатки денег Разовских не дали ходу так же, как и предыдущему. Но виновников обязательно накажут. Иначе быть не может.

- Костя, я жду тебя дома! - кричу у бортика и улыбаюсь, когда он оборачивается. Кивает мне, показывает знак, что скоро подойдет, после чего вновь ныряет. Как только Антону стало лучше, Костя решился и сделал операцию по возвращению слуха. К счастью, все прошло успешно. Самое главное, что он захотел вновь слышать этот мир, слышать меня.

Ему очень понравился мой голос. Со мной он спокойно разговаривает часами, мы вместе смотрим фильмы без субтитров, слушаем музыку. Я даже начала забывать дактильную азбуку. Но с посторонними он все равно чаще молчит или отвечает односложно.

Кристина сама призналась родителям в том, что едва не натворила, попросила помощи. Сейчас она дома, но обещала скоро прилететь к нам в гости сюда. С родными у меня по-прежнему сложные отношения. Я не прощу отцу то, что он сделал с Костей. А маме - что она бросила Кристину в младенчестве. Все это очень сложно, а я ужасно устала от сложностей. Здесь солнце, море, мой любимый человек. Мы можем позволить себе сколько угодно прятаться по краям света, будь то юг или север, чувствуя умиротворение и покой. Нам многого не нужно.

Он подходит ко мне со спины. Мокрый после плавания. Тянусь за пультом, чтобы убавить кондиционер, но Костя останавливает мою руку. Заводит ее за спину, после чего прижимает меня к себе.

- Ай! - он холодный, а мое тело разогрето на солнышке.

- Попалась.

Оборачиваюсь и он, подхватив меня под бедра, усаживает на столешницу. Подходит вплотную, тут же обнимаю его руками и ногами, поглаживаю пальцами лопатки.

На нас нет ни единого синяка.

Он целует меня с большим удовольствием. Много трогает. И постоянно улыбается.

Не думаю, что сейчас есть на свете кто-то беззаботнее нас. Я уверена в нем больше, чем в себе. Нам нескоро станет скучно вдвоем, а когда станет - уверена, мы придумаем, чем развлечь себя и как заработать новых денег, если эти однажды закончатся.

Он нависает надо мной, обнимает и рывком тянет к себе. Между нашими телами две тонкие ткани купальников. Он поглощает поцелуем, и его первобытная агрессия мгновенно заводит. Он снова и снова заводит меня. Каждый день.

В наших жизнях больше нет торговых центров. На нас всегда самая простая одежда, а у дома припаркован дешевый мопед. Но я обожаю ездить на нем за фруктами, обнимая впереди сидящего Костю.

Возможно, когда-нибудь в будущем мы где-нибудь осядем и заведем детей. Купим собственный дом. Может быть, вернемся в Россию или даже… в Норвегию. Почему нет? Я по-прежнему интересуюсь скандинавской мифологией. Но это все потом. Нас столько всего ждет, что у меня сердце сжимается от сладкого восторга.

- Ты где летаешь, Малика? - спрашивает Костя, ловя мой взгляд. Мы много мажемся солнцезащитными средствами, но у него все равно слегка покрасневшее лицо. А ресницы и вовсе белые, выгоревшие. Ерошу его волосы и улыбаюсь.

- В будущем. Нашем общем будущем.

- Так возвращайся, у меня есть планы на тебя в настоящем, - прикусывает губу и следом вновь целует.

Костя

Дружить со временем у меня по-прежнему не получается, да и пофиг. Теперь меня ничто не дисциплинирует. Есть люди-жаворонки, есть совы, а я решил быть просто самим собой.