Пастух - Итан Кросс

Этот прием чуть не вышиб из Акермана дух, но не лишил его способности двигаться. Он собрался и нанес Маркусу удар головой в голову, разбив ему лоб над глазом и вызвав обильное кровотечение. Маркус ответил короткой серией быстрых ударов. Акерман сопротивлялся и отвечал ударом на удар. Они катались по крыше, как пара бездомных собак, сражавшихся за последний кусок еды в морозную зиму.

Маркус успел бросить взгляд на Эмили Морган и увидел, что она со страхом и растерянностью наблюдает за схваткой, подняв один из брошенных пистолетов и держа его в дрожащей руке. Казалось, она едва стоит на ногах. Маркус понимал: даже если бы она сумела воспользоваться оружием, ее выстрел мог в равной степени угодить как в Акермана, так и в него.

Противники изрядно потрепали друг друга, но ни один из них пока не одерживал верх. Маркус решил сменить тактику. Он перекатился по крыше и вскочил на ноги. Акерман проделал то же самое.

Они кружили друг против друга, тяжело дыша. Маркус смотрел противнику в глаза и выжидал подходящего момента для атаки. Но Акерман ударил первым.

Убийца напал на него, нанеся серию быстрых и сильных ударов. Один из них пришелся по лодыжке Маркуса, отчего у него подогнулись колени. Акерман схватил его за шею и принялся молотить кулаком по лицу.

Выдержав серию ударов, от которых многие другие лишились бы сознания, Маркус нашел в себе силы для ответа. Левой рукой он перехватил запястье Акермана, а правой несколько раз ударил его в лицо.

Их руки и ноги быстро мелькали, нанося и парируя удары. И пока они продолжали кружиться по крыше, Маркус поразился тому, насколько равными были их силы. Невероятным образом это еще раз подтверждало теорию Акермана об их связи, общности судеб и о двух сторонах одной монеты. Но при этом он ни в коем случае не считал себя воплощением добра и, несмотря на все то зло, которое воплощал собой Акерман, по-прежнему был уверен, что где-то глубоко в его душе есть и частичка света.

Он предположил, что так устроен мир. Ничто в нем не бывает белым или черным. И темнота, и свет гнездятся в потаенных уголках каждой души. И выбор, сделанный человеком, призывает его встать на ту или иную сторону. Несмотря на множество ошибок, Маркус всегда старался поступать так, как полагается, в то время как Акерман следовал темным, зловещим путем.

Они сражались, как два бессмертных титана, приговоренных богами биться друг с другом целую вечность. Один наносил удар, а другой блокировал его или отвечал своим, но никто из них не побеждал и не проигрывал. Это продолжалось до тех пор, пока Маркус не споткнулся, получив особенно мощный удар. Акерман собрался с силами и нанес ему еще один быстрый удар ниже пояса, а потом толкнул его.

Застигнутый врасплох, Маркус невольно сделал шаг назад и потерял равновесие. Стоя на самом краю, он не смог удержаться на ногах, зацепился за приподнятую кромку крыши и полетел вниз.

Падаю…

Казалось, сердце остановилось у него в груди. Время замедлило свой ход. Куда он падает? Навстречу смерти? Что его ждет — рай или ад? Все изменилось за долю секунды. Он летел навстречу верной гибели, но не был слишком уверен в существовании загробной жизни.

Хотя сознание Маркуса уже почти отказалось от надежды на спасение, инстинкт выживания и отличная реакция продолжали бороться. Правой рукой он схватился за край крыши и сумел удержаться. Он вскрикнул от боли, всем телом ударившись о стену, а его плечо чуть не вывернулось под его тяжестью.

Каждый мускул Маркуса подрагивал. Он понимал, что не сможет долго так продержаться, а какая-то часть его даже желала встречи со смертью. Он гадал, заметили ли полицейские снайперы движение на крыше. Они не стали бы стрелять во время схватки, но, может, теперь, когда поняли, что Акерман одержал верх, возьмут убийцу на мушку?

Не лучше ли мне разжать пальцы?

Но он не мог быть уверен, что снайперы их видели. Он пытался рассуждать рационально и признать поражение. Но потом обругал себя. И злость придала ему сил. Он поднял левую руку и стал держаться не только ради себя, но и ради Эмили Морган, ради всех прошлых и будущих жертв Акермана. Я не могу сдаться. И не сдамся.

Он поднял глаза и увидел своего противника, смотревшего на него сверху вниз. Но на лице Акермана не было торжествующей улыбки победителя. Его выражение, мрачное и серьезное, больше подходило тому, кто проиграл в схватке. Убийца наклонился ближе.

— Может, никакого смысла все-таки нет? — спросил он. — Может, я просто самонадеянный глупец? Нет равновесия во вселенной. Ни темноты, ни света. Только обычные люди… И ложь, которой мы обманываем сами себя, чтобы оправдать все, что мы делаем.

— Не двигайтесь, или я буду стрелять, — донесся из-за спины Акермана голос Эмили.

Сумасшедший не удивился и не испугался. Он лишь посмотрел в ее сторону, а потом снова перевел взгляд на Маркуса.

— Может, ты вовсе не герой, каким я тебя считал?

Маркус встретился с ним взглядом, и его глаза вспыхнули.

— Мне бы очень не хотелось тебя разочаровывать. — Мгновенным движением руки он схватился за воротник рубашки Акермана и притянул его к себе на самый край крыши, сам одновременно подтянувшись вверх. Его голова врезалась в голову противника, и Акерман упал на спину.

Когда Маркус снова попытался выбраться на крышу, он опять услышал голос Эмили:

— Не двигайтесь, или я вас пристрелю.

Маркус беспомощно наблюдал, как убийца направился к ней.

— Отдай мне пистолет, — сказал он.

Эмили не выстрелила. Она просто сделала шаг назад.

— Не подходите.

Маркус закинул ногу на крышу, подтянулся, вскочил и подбежал к убийце. Их тела столкнулись, и они рухнули на крышу совсем близко от Эмили.

Вдруг он услышал странный треск и хлопок. Эмили закричала. Маркус поднял глаза и успел увидеть, как она провалилась в дыру в крыше, прочность которой ослабил устроенный Акерманом пожар. Он откатился от убийцы и кинулся к пролому. Волна жара охватила его. Лежа на животе, он подполз к самому краю и увидел, что Эмили висит, вцепившись в свисавшую вниз часть крыши.

Маркус схватил ее за руку и потянул вверх. Вновь раздавшиеся треск и хлопки лишили его последней надежды. Их взгляды встретились. Он почувствовал, как участок крыши, на котором он лежал, подался вниз, и они оба упали в разверзнувшуюся пасть преисподней.

Боль пронзила ноги и грудь Маркуса. Давившая сверху тяжесть мешала нормально дышать. Он попытался пошевелиться, но понял, что придавлен к полу. Веки у него задрожали. Он чувствовал себя так, словно вошел во врата ада.

Дым облаком стоял в воздухе. Помещение раскалилось, как печь. Эмили Морган сидела на полу перед ним, прижимая ладонь к раненой ноге. Она отрывисто дышала и дрожала всем телом.