Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945 - Анатолий Александрович Александров

тридцать тысяч этого вида боеприпасов.

- Четыреста тридцать тысяч, - Сталин повторил оброненную Ванниковым цифру и занес ее в свою записную книжку. Но следующий вопрос задал уже Новикову: - Товарищ Новиков, как выполняется постановление ГКО по танковым и противотанковым орудиям?

- И 85-мм танковая, и 100-мм противотанковая пушки находятся в работе, товарищ Сталин. В июле будут изготовлены опытные образцы, - доложил «вооруженец».

- А на чем основаны, товарищ Новиков, такие высокие темпы разработки новых орудий?

- Конструктор Грабин строит работу с перспективой. Он умело тиражирует накопленный в прошлые годы опыт. Для противотанковой пушки им применен ствол-монолит, используемый в морской артиллерии. Лафет пушки построен сварной, облегченный.

- Понятно, с этим разобрались. А теперь наркомату надо подналечь на увеличение выпуска 57-мм противотанковой пушки. Фронты хорошо отзываются о ней.

- Меры такие принимаются, товарищ Сталин, - заверил председателя ГКО заместитель наркома Новиков.

Долгий звонок прервал эту аудиенцию. Понимая, что доклад Василевского будет «основательным», председатель ГКО отпустил управленцев по рабочим местам.

Представители Ставки, маршалы Жуков и Василевский, поддерживали между собой постоянную связь. Когда в 16.00 4 июля противник силами до полка предпринял разведку боем у Солдатского, Василевский тотчас по ставил в известность о происшедшем Жукова. Обменявшись мнениями, они пришли к выводу: это - начало наступления, основная фаза которого, видимо, сдвинута на утро.

Сталин, получив это сообщение, заключил:

- Обождем еще сутки. Проявим выдержку.

Вначале третьего 5 июля в Москву позвонил из Уколова Жуков. Верховный только что закончил переговоры с Василевским и с ходу задал «традиционный вопрос»:

- Что нового, товарищ Жуков? Как ведет себя немец? Представитель Ставки четко доложил:

- С вечера противник ведет подготовку проходов в минных полях, товарищ Сталин. Перебежчик с его стороны показал, что наступление назначено на 3. 00.

- Какое решение принято вами, товарищ Жуков?

- На 2.20 отдан приказ о контрподготовке.

- Артиллерия противотанковых районов также участвует в нанесении этих ударов? - уточнил Сталин.

- Нет. Это позволило бы противнику обнаружить расположение наших противотанковых районов.

- Хорошо, - закончил разговор Верховный, но через двадцать минут уже сам позвонил в Уколово, спросил: - Контрподготовку начали, товарищ Жуков?

- Она в самом разгаре, товарищ Сталин. Под нами земля дрожит, - ответил Жуков.

- А как повел себя немец с ее началом?

- Предпринял попытку на ряде участков организовать контр-дуэль, но был быстро подавлен.

- Понятно. Информируйте меня почаще о развитии обстановки. Я буду в Ставке ждать ваш их сообщений.

В пять сорок в Ставку позвонил генерал Рокоссовский. Радостным голосом он доложил:

- Противник наступает, товарищ Сталин! Верховный встретил сообщение вопросом:

- Так в чем радость, Константин Константинович?

- Теперь победа будет за нами, товарищ Сталин!

- Понятно, Константин Константинович. Позвоните мне после десяти. Яна пару часов прилягу отдохнуть.

До десяти в Ставку звонили Жуков и командующий Воронежским фронтом Ватутин. Но Поскребышев раз за разом отвечал, что товарищ Сталин еще отдыхает.

До конца дня 5 июля противник силами 47-го и 41-го танковых корпусов предпринял пять яростных атак, чтобы прорвать первую полосу армейской обороны. Но только севернее Гнильца и Саборовки сумел вклиниться в нее до семи километров. 6 июля враг продвинулся вперед еще на четыре километра, овладел Саборовкой.

Еще более яростное сражение развернулось на южном фасе «Курской дуги» в полосе обороны Воронежского фронта. В шесть утра, приведя ударные соединения в сносное состояние, после авиационного удара и получасового артиллерийского налета с рубежа Стрелецкий - Томаровка - Зыбино - Трефиловка перешла в наступление группировка фельдмаршала фон Манштейна.

Командующий Воронежским фронтом Ватутин приказал командующему 1-й танковой армией Катукову, командирам 2-го и 5-го гвардейских танковых корпусов Бурдейному и Кравченко нанести контрудар по 4-й танковой армии Гота в общем направлении на Томаровку.

Вечером 6 июля командующему 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрову позвонил Сталин:

- Товарищ Ротмистров, вы получили директиву Ставки о переброске в состав Воронежского фронта?

- Нет, товарищ Сталин, директиву я не получил, но мне изложил ее содержание генерал Конев.

- Каким об разом, товарищ Ротмистров, вы намерены передислоцироваться в район Старого Оскола?

- Своим ходом, товарищ Сталин.

- А вот начальник Главного бронетанкового управления товарищ Федоренко предлагает перебросить ваши соединения железнодорожным транспортом.

- В сложившихся условиях, товарищ Сталин, так поступать нельзя. Авиация противника может разбомбить наши эшелоны или железнодорожные мосты, и мы долго не сможем потом собрать армию воедино.

- Вы хотите совершать марш только в ночное время?

- Нет, товарищ Сталин. Продолжительность ночи в июле всего семь часов, и если машины будут двигаться только ночью, то на светлое время танковые колонны придется заводить в леса, а вечером снова выводить на маршруты. Лесов, кстати, у нас на пути очень мало.

- Что вы предлагаете, товарищ Ротмистров?

- Прошу вашего разрешения, товарищ Сталин, на передислокацию армии днем и ночью…

Верховный прервал командарма 5-й гвардейской танковой на полуслове, заинтересованно возразил:

- Но ведь в светлое время суток вас будет нещадно бомбить фашистская авиация?

Ротмистров не согласился:

- Да, товарищ Сталин, этого исключать нельзя. Поэтому я и прошу вас дать указание командующему 2-й воздушной армии генералу Красовскому, чтобы он надежно прикрыл нас с воздуха во время марша.

- Хорошо, товарищ Ротмистров, просьба о прикрытии марша вашей армии авиацией будет удовлетворена.

Напряженный характер 7 и 8 июля приняло сражение в полосе обороны Воронежского фронта. Пренебрегая потеря ми, 4-я танковая армия и оперативная группа «Кемпф» на Обоянском и Корочанском направлениях продолжали рваться вперед. Войска 6-й гвардейской и 1-й танковой армий медленно отходили в направлении Калиновки, Кочетовки, Прохоровки. Преобразовав 9 июля Степной военный округ в Степной фронт, Ставка дала директиву Коневу начать выдвижение войск к району боев в полосе Воронежского фронта.

Ставка пристально следила за развитием обстановки под Курском. Утром 9 июля Сталин позвонил Жукову.

Представитель Ставки уверенно доложил:

- Считаю, товарищ Сталин, что к этому дню 9-я армия Моде-ля исчерпала свои наступательные возможности и не может без подкреплений наступать.

- В таком случае, товарищ Жуков, пришла пора вводить в дело войска Западного и Брянского фронтов согласно оперативному плану?… Как вы считаете?

- И я считаю, товарищ Сталин, что пора вступать в дело войскам Соколовского и Попова.

- А когда, по-вашему, смогут перейти в наступление войска Соколовского и Попова?

- Не раньше двенадцатого, товарищ Сталин.

- Хорошо. Вы езжайте к Попову и вводите в дело войска Брянского фронта.

В полдень 10 июля 5-я гвардейская танковая армия вышла на рубеж Веселый - Прохоровка, готовая к выполнению сложной боевой задачи. Ротмистров был вы зван в Бобрышево. Представитель Ставки Василевский и командующий фронтом Ватутин поставили боевую задачу. Она была взвешенной, продуманной.

Командующий Воронежским фронтом округлил карандашом