Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945 - Анатолий Александрович Александров

Мы примем все меры, чтобы с честью выполнить ваш последний приказ.

Несколько поостыв, Гитлер распорядился:

- Передайте фельдмаршалу Мильху, Ешоннек, чтобы он немедленно восполнил допущенные в России потери.

Налет авиации русских повторился и 7 мая, но Гитлер уже был захвачен новым мероприятием - совещанием гауляйтеров, которому придавал важное значение в смысле укрепления своего пошатнувшегося авторитета.

Совещание в «Вольфшанце» 8 мая завершилось триумфом Гитлера. Гауляйтеры были в восторге от встречи с фюрером. Гитлер как бы обрел «второе дыхание»:

«В Европе я намерен покончить с наличием многих мелких государств. Целью нашей борьбы по-прежнему является образование единой Европы. Но Европа может быть четко организована только немцами. Другой руководящей силы практически нет. Я выражаю твердую уверенность в том, что настанет время, когда рейх будет господствовать над всей Европой. Мы должны будем выдержать еще очень много боев, но о ни, несомненно, приведут к блестящим успехам. С этого времени перед нами фактически откроется путь к мировому господству. Кто овладеет Европой, тот, несомненно, завоюет и главенствующую роль в мире…»

Позади осталась целая неделя после представительного раута в Мюнхене, прежде чем Гитлер принял новое решение о дате начала «Цитадели». Лишь 11 мая им был назван следующий день «X» - 12 июня.

В полдень 23 мая в Оберзальцберге по личному приглашению Гитлера собрались столпы авиационной мысли рейха: Арадо, Дорнье, Мессершмитт, Танк, Хейнкель.

Приглашенных по одному вызывали на аудиенцию к фюреру. Первым он принял Хейнкеля:

- Об этом совещании никто в «люфтваффе» не знает. Я пригласил вас неожиданно. Я хочу лично составить себе картину в авиации. До этого дня я не вмешивался в ее дела, считая нашу авиацию самой сильной в мире. Но ужасное разочарование, которое я испытываю в течение двух последних лет, заставляют меня стать на путь выяснения сути дела. Я требую честных ответов на вопросы, которые я задам, и такой же безупречной правдивости в раскрытии истины.

- Мой фюрер, мы уже сделали вызов русским. Фронтовой истребитель Танка «Фокке-Вульф-190» и мой штурмовик «Хейнкель-129» позволят «люфтваффе» выиграть воздушное сражение на Восточном фронте, - убежденно заявил маститый авиаконструктор.

- На чем основывается эта уверенность, Хейнкель?

- На лучших летных качествах наших самолетов, мой фюрер. «Фокке-Вульф-190» имеет скорость более шестисот километров и вооружен четырьмя пушками. Ни один истребитель русских не имеет такой мощи.

Гитлер помедлил, как бы пропуская через себя полученную информацию, негромко осведомился:

- А что же ваш самолет, Хейнкель? В чем он превосходит штурмовики большевиков?

Авиаконструктор сдержанно доложил:

- Мой самолет имеет четыре пушки против двух пушек на «Ил-2», мой фюрер. Значительно больший боекомплект. Наличие двух моторов существенно повышает живучесть машины. Я уверен, что наш штурмовик явится подлинной грозой для советских танков.

- По-вашему, Хейнкель, нам необходимо резко увеличить выпуск новейших истребителей и штурмовиков?

- Да, необходимо, мой фюрер. В связи с большими потерями нашей авиации на Кубани такие действия следует предпринять как можно быстрее.

- Спасибо, Хейнкель. - Гитлер встал, протянул авиаконструктору руку. - Я был уверен перед встречей, что наши лучшие в мире авиаконструкторы помогут мне вернуть былую мощь и славу немецкой авиации.

Вслед за Хейнкелем рейхсканцлер Германии беседовал с Мессершмиттом, Танком, Дорнье и Арадо.

Мессершмитт настойчиво доказывал Гитлеру, что последние модификации его истребителей «Ме-109Ф», «Ме-109Г» и «Ме-109Г2» обеспечили заметные преимущества перед истребителями Лавочкина и Яковлева.

Но Гитлер проявил осведомленность, возразил:

- Но у большевиков появился истребитель с мощным мотором, Мессершмитт?

Знаменитый авиаконструктор парировал этот довод:

- Мы, мой фюрер, тоже форсируем свой мотор.

- Значит, мотор становится тяжелее, Мессершмитт?

- Прирост веса самолета за счет новых систем значительно перекрывается приростом мощности мотора при форсаже, - уверенно возразил авиаконструктор.

Особых похвал на этот раз удостоился создатель «выдающегося истребителя» Танк. Гитлер выразил уверенность в том, что его славное детище непременно остановит воздушное наступление большевиков на Кубани, внесет долгожданный перелом в неблагоприятное развитие обстановки на Восточном фронте.

Начало июня принесло и первую обнадеживающую весточку с Восточного фронта. Рихтгофен доложил 2 июня в «Вольфшанце»: массированный удар 4-го и 6-го воздушных флотов по Курскому железнодорожному узлу надолго вывел его из строя.

Успех «Цитадели» решал многое, мог даже обеспечить приемлемые условия для переговоров с англосаксами на предмет заключения с ними сепаратного мира. Он так и заявил представителю фон Риббентропа, что лучшей предпосылкой для продолжения переговоров с Западом должны стать победы немецкого оружия на Восточном фронте.

Около 12.00 5 июня, когда фюрер только что завершил прогулку с овчаркой Блонди, в Главную Ставку позвонил Ешоннек. Он в радужных тонах доложил об ударах бомбардировочных сил Рихтгофена по оборонным объектам Горького и Саратова. Налетами вызваны многочисленные пожары. Авиазавод в Саратове полностью уничтожен. Нарушено движение эшелонов на Приволжской железной дороге.

Гитлер выслушал доклад Ешоннека сдержанно. В заключение он попросил его передать асам 8-го авиакорпуса Дислофа его благодарность за проявленный героизм. Рихтгофену было приказано повторить в ближайшее время массированные удары по городам Поволжья, включив в орбиту своих действий еще и промышленный Ярославль, а также Казань.

Не менее оптимистично через сутки, 7 июня, прозвучал доклад начальника абвера [1] адмирала Канариса: четырехмоторный «Юнкерс-290» высадил близ железной дороги Элиста - Утта в калмыцких степях диверсионный отряд капитана Краста. Получена первая радиограмма: «Десантирование на рассвете прошло успешно, но в середине дня истребители русских неожидан но атаковали его временный лагерь у поселка Яшкуль. Незамаскированный самолет был уничтожен. Убито семь человек. Отряд меняет дислокацию и приступает к выполнению операции «Римская цифра II».

Начало июня получилось многообещающим. К концу первой декады участвующие в операции «Цитадель» войска групп армий «Центр» и «Юг» фельдмаршалов фон Клюге и фон Манштейна в основном сосредоточились в исходных районах, но все не поступал итоговый доклад генерал-полковника Гудериана о прибытии в Орел и Харьков новейших танков «Тигр» и «Пантера». Без них, считал Верховный Главнокомандующий, не имело смысла начинать важнейшую операцию середины войны, по масштабам сравнимую разве что с битвой за Москву в конце сорок первого.

В полдень 8 июня начальник Генштаба ОКХ генерал Цейтцлер доложил Гитлер у о готовности 9-й армии Моделя к переходу в наступление. Им было особенно подчеркнуто, что недопоставка новейших танков и «самоходок» не особенно беспокоит командарма 9-й.

Сходную позицию - сил для наступления уже достаточно - занимал и командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге. Он пообещал начальнику Генштаба ОКХ прислать в Главную Ставку специальную докладную записку с изложением в ней своей позиции по «Цитадели».

Гитлер в рассудительном тоне возразил:

- Но Манштейн не считает, Цейтцлер, что и его войска тоже полностью готовы к