Зажги меня - Тахира Мафи

Мы сидим на матах, как уже привыкли по вечерам, и вот сейчас Алия показывает свои наброски.

Я никогда не видела ее такой оживленной раньше.

Она говорит уверенно о своих расчетах и дизайне моего костюма, обсуждает с нами все размеры и детали. Особое место занимает материал.

Здесь будет присутствовать углерод.

Вернее, волокна из него. Алия объяснила, что они настолько прочные, что их придется связывать между собой каким-то более гибким материалом, и она предлагает на выбор сразу несколько вариантов. Ей хочется экспериментировать. Она объясняет нам что-то насчет полимеров и еще о чем-то синтетическом. При этом употребляет массу терминов, которые я слышу от нее впервые. По ее рисункам видно, как волокна будут сочетаться с тканью, буквально вплетаясь в нее. Таким образом, она изобретает совершенно новый материал, удивительно прочный, что, собственно, меня больше всего и устраивает.

Идея возникла после того, как она внимательно изучила движение моих кастетов.

Она первоначально вообще хотела сделать костюм из огромного количество крошечных кусочков металла, но потом поняла, что у нее нет такого прибора, который мог бы измельчать металл до состояния нитей или даже еще тоньше. К тому же такой костюм в итоге получится довольно увесистым. Мне было бы тяжело в нем передвигаться. Но то, что она предлагает сейчас, звучит просто замечательно.

– Этот костюм дополнит и увеличит твою силу, – объясняет мне Алия. – Именно эти чудесные волокна придают ему прочность, их так просто не разрушить, и ты сможешь свободно путешествовать по любой территории. Только помни, что ты должна постоянно находиться в состоянии «электрикум», и твое тело станет в буквальном смысле неразрушимым.

– Что ты хочешь этим сказать?.. – Я перевожу взгляд на Касла, словно ищу у него подтверждение ее слов. – Как же такое возможно?

– Возможно, – кивает она. – Так же, как ты умеешь проходить через бетонные стены, одновременно не оставив на себе ни царапинки. Так ты выдержишь и любую атаку на себя. И тогда даже пули станут для тебя не опасными. – Она улыбается. – Это твоя собственная сила делает тебя непобедимой.

Вот это да!

– А костюм выполняет роль меры предосторожности, – продолжает она. – В прошлом мы уже видели, что именно ты можешь сделать. Но если при этом не полностью контролировать свою силу, ты можешь повредить, например, свою собственную кожу. Помнишь, когда ты начала разрушать нашу лабораторию? Мы поначалу решили, что ты поранила себе руку от очень сильного удара. Но потом, когда мы с Каслом более тщательно изучили эту проблему, то поняли, что все совсем не так.

– Наша энергия имеет свой рисунок, – подхватывает Касл. – И тут наблюдается практически математическая точность. Если ты смогла остаться целой и невредимой, когда проходила через бетонную стену, то что же случилось потом, когда ты наносила удары по земле? – Он смотрит на меня. – Все зависит от того, насколько ты в состоянии контролировать свою энергию, управлять ей. Если ты выходишь из состояния «электрикум», даже пусть на секунду, именно в этот момент становишься уязвимой. Помни об этом, это состояние должно у тебя быть постоянно в положении «включено». И если тебе это удастся, то да, ты действительно станешь непобедимой. И никакие ножи или даже пули тебе не страшны.

– Ну какая же ты все-таки противная! – бормочет Кенджи себе под нос. – Практически непобедимая!

– Тебе завидно? – смеюсь я.

– Даже смотреть на тебя не хочется.

– Ты не должна этому удивляться. – Уорнер только что присоединился к нам. Я резко поворачиваюсь и вижу, что он уже шагает к нашей группе, дежурно улыбаясь, но эта улыбка ни кому конкретно не предназначена. Он садится напротив меня. Встречается со мной взглядом и добавляет: – Я всегда знал, что как только ты научишься управлять своей энергией, так сказать, укротишь ее, равных тебе уже не будет.

У меня перехватывает дыхание.

Наконец Уорнер начинает осматриваться по сторонам.

– Всем добрый вечер. – Он кивает Каслу. Это у них теперь некий особый знак признательности.

У Адама имеется на этот счет свой собственный.

Он смотрит на Уорнера с нескрываемой ненавистью. Сверля его взглядом так, будто и в самом деле вознамерился убить. Внезапно я начинаю испытывать непонятное волнение. Я перевожу взгляд от Уорнера на Адама и обратно, и теперь уже не знаю, что мне делать. Я вполне допускаю, в данный момент может что-то произойти, и мне только остается надеяться на то, что эти двое все же поведут себя как вполне цивилизованные люди…

– Привет! – внезапно говорит Джеймс, да так громко, что мы все вздрагиваем от неожиданности. Он смотрит на Уорнера. – А что ты тут делаешь?

Уорнер удивленно приподнимает брови:

– Я тут живу.

– Значит, это твой дом? – теперь наступает очередь Джеймса удивляться.

Как странно. Интересно, а как Адам и Кенджи объяснили мальчику, куда они направляются.

Уорнер кивает:

– В каком-то смысле, да. Это помещение служит мне домом. Но вообще-то я сам живу наверху.

– Как клево! – добродушно усмехается Джеймс. – Здесь все такое клевое. – Потом он хмурится. – Послушай, кажется, мы должны были тебя ненавидеть.

– Джеймс! – Адам бросает на брата предупреждающий взгляд.

– Что? – спрашивает тот.

– Ты вполне свободный человек и можешь ненавидеть меня, сколько тебе заблагорассудится, – отвечает Уорнер. – Я не возражаю.

– Почему? Ты должен возражать, – отвечает смущенный мальчик. – Я бы здорово расстроился, если бы узнал, что меня кто-то ненавидит.

– Ты еще слишком молод.

– Мне почти двенадцать, – сообщает Джеймс.

– А мне говорили, что тебе только десять.

– Я же сказал, что «почти» двенадцать. – Джеймс закатывает глаза. – А тебе сколько лет?

Все взгляды устремлены на эту пару. Все замерли, слушают их бесхитростный диалог, и не в силах отвести глаз.

Уорнер изучает Джеймса. Он не торопится отвечать. Наконец он произносит:

– Мне девятнадцать.

У Джеймса округляются глаза:

– Ты всего на один год старше Адама, – говорит он. – Но откуда у тебя так много всего, если ты всего на один год старше Адама? Я не знаю никого, кому было бы столько лет, и чтобы у него при этом было столько всяких вещей, как у тебя.

Уорнер смотрит на меня. Потом снова переводит взгляд на Джеймса. И опять на меня.

– Ты ничего не хочешь сказать? Ну, дополнить нашу беседу, любовь моя?

Я отрицательно мотаю головой и улыбаюсь.

– Почему ты называешь ее «любовь моя»? – интересуется Джеймс. – Я и раньше слышал, как ты это говоришь. Часто. Ты ее любишь? Адам ее любит. А Кенджи не любит. Я его уже спрашивал.