И только море запомнит - Полина Сергеевна Павлова

вообще Кеннет так отчаянно борется с пиратством? Вроде же Ост-Индская торговая компания никак не относится к охотникам за головами. И Кеннет должен работать на корону, а не служить ей.

У Бентлея нет никаких оснований устраивать казни. Кроме каких-то мнимых представлений об идеальном мире, в котором не место продажным политикам, ворам и убийцам. Но разве он Бог, чтобы решать, кто достоин жить, а кто умирать? Джин плохо влияет на Моргану. Она начинает чрезмерно много рассуждать о возвышенном, что не оправдывает ее состояния. Однако коль в голове существует пытливый ум, его не вытравить и не выжечь.

– Скажи Кеннету… пошел… на хер, – она вскидывает средний палец в сторону Спаркса. Агент Компании неудовлетворенно рычит, но все еще старается сдерживаться, лишь бы окончательно не выйти из себя и не макнуть О’Райли в бочку с дождевой водой, расположившуюся под кривым стоком за углом дома. Он все еще стоит рядом и наблюдает, как своевольная ирландская душа в очередной раз плевать хотела на приказы и на распоряжения.

Моргана пинает носком сапога камушек, но промахивается, и ступня просто улетает в воздух. Она пошатывается, и Спаркс вынужден вновь подхватить капитана, чтобы та не оказалась лицом в грязи и в собственной рвоте, пролитой под ноги.

– Вам бы не перебарщивать с выпивкой, леди, – резонно замечает агент. Но еще бы ему ее учить!

Моргана машет на Спаркса кистями, от движений ее только больше мутит. Поэтому она вынуждена опустить ладони. Выдохнуть. Веки тяжелые, сами опускаются. Надо было остаться рядом с Аделиной, полежать с ней и отоспаться, чтобы потом очнуться с раскалывающейся надвое головой и туманным сознанием. Да только черт дернул капитана распрощаться с проституткой и потащиться в любимое место – к береговой линии. В своих мечтах она желала усесться на песок.

О’Райли клонит в сон, но улица – не самое прекрасное место, где капитану можно уснуть, как побитой собаке. Даже в самые омерзительные моменты своей жизни она не спала на улице, с чего бы ей сейчас падать в пыль? Моргана опускается на порог публичного дома, зарывается пальцами в волосы и утыкается лбом в коленку. Вторая нога стоит нетвердо, сползает, вытягиваясь вперед.

Спаркс выбрасывает шляпу во все то же ведро. Он поднимает Моргану на руки, сдавленно выдыхая:

– Кто бы мог подумать.

Пьяная пиратка не протестует. И Спаркс в очередной раз в своей жизни удивляется, как быстро нетрезвые люди могут превращаться в подобие мешка с картошкой. Однако если он будет тащить Моргану, как тюфяк, одобрения Кеннета он за это не получит. Поэтому агенту приходится нести девушку бережно. Она оказывается довольно легкой, чего Оливер не мог ожидать. Моргана не выглядит уж больно тощей, хотя ее запястья и ключицы излишне выпирают. Он позволяет себе небольшую вольность и пальцами ощупывает ребра. Пиратка не носит корсета, поэтому он без труда может их пересчитать. Худая, что очень скверно.

Хотя капитан и должен питаться лучше, чем все остальные на корабле, кажется, О’Райли подобным пренебрегает. С чего бы Оливеру Спарксу вообще переживать за состояние девушки, которую он искренне презирает? Лишь из соображений, что Бентлей хотел бы видеть ее живой и здоровой, а не умирающей от брюшного тифа или лихорадки. Прислонившись к стене во время небольшой остановки, Спаркс прикладывает ладонь ко лбу Морганы – прохладная. Упитая до полусмерти ирландка выглядит намного сноснее, чем когда она в сознании. По крайней мере, не пытается строить из себя то, чем не является.

А Спаркс видит подобных людей насквозь. Взбалмошная дура, ощутившая себя королевой. И оттого Оливеру искренне непонятно, почему же Бентлей чрезмерно заботлив по отношению к ней. Конечно, Спарксу не нужны объяснения. Но он всегда думал, что лорд слишком далек от чувств, заставляющих иных терять голову и здравый смысл. Но вот она – причина бессонницы лорда Ост-Индской торговой компании – покоится на его руках, напоминающая хрупкую фарфоровую куклу, полежавшую в пыли и грязи.

Час агент Кеннета тратит на то, чтобы добраться до поместья губернатора. Хоть утро уже вовсю вступает в свои права и Нассау просыпается, в доме очень тихо. Он заходит через черный ход под неодобрительный взор дворецкого:

– Позвольте, где вы были? Столь ранний час…

Мужчина сдерживается, чтобы не зевнуть, он держит свечу в оловянном подсвечнике на уровне своего носа. Спаркс морщится, но в темноте узкого коридора вряд ли прислуга считает недовольство с его лица.

– По заданию милорда несу эту… – Оливер бегло осматривает Моргану, – выпивоху.

Не самое подходящее определение. Скорее пьяницу, без зазрения совести налакавшуюся вдрызг падшую женщину. Однако он ограничивается весьма сдержанным словом. Дворецкий закрывает за ним дверь. И подобно тени Оливер Спаркс привычно направляется по следам Бентлея.

Его господин все еще не спит. Было бы хорошо найти его задремавшим за делами, но Бентлей почти никогда таким не страдал. За это Спаркс и уважает Кеннета. Тот почти эталон выдержки. И отдает себя делам полностью, не сдавая позиций даже в самое трудное время. В довольно юном возрасте лорд добился высот, но даже это не опьянило его и не заставило отказаться от собственных принципов. Он стоически выдерживает все превратности судьбы. Хотя мисс О’Райли с каждым днем будто играючи наносит пробоины и оставляет прорехи в защите Кеннета.

Спаркс толкает плечом дверь губернаторского кабинета. И застает лорда там, где и думал. Бентлей занял не только кабинет, но и покои Коулсона. И губернатору стоит быть благодарным, что Кеннет всего лишь выдворил его в комнату поменьше, а не послал сразу на виселицу. Лорд, облаченный в свободную рубашку и тонкий синий жилет, перебирает бумаги, накладные и все, порочащее честное имя Коулсона, хотя губернатор опорочил его сам, как только согласился на сделку с пиратами.

Последнее дело – договариваться с теми, кого корона уже несколько лет сама пытается ликвидировать. Из-за таких вот людей власть зачастую и не справляется с приоритетными задачами. Каперы давно угрожают интересам Британии, а кто-то только и стремится набить карманы награбленными испанскими дублонами.

– Даже печать не могут подделать… убожество.

Бентлей сминает документ, отправляет в угол к остальным, как непослушного ребенка. В такие моменты, когда Бентлей остается один на один с собой, легко заметить, как он утомлен. Не то долгим и изматывающим путешествием, не то в целом жизнью. Они должны были еще два месяца назад вернуться в Лондон из Кингстона. Но король подкинул самую странную и неблагодарную работу. Найти древний артефакт. Было неразумно подписываться на такую авантюру, хотя, по мнению Спаркса, никто лучше Кеннета ее не выполнит.

Бентлей поднимает голову. Его лицо становится, как это и бывает, непроницаемым. Только левая бровь изгибается.

– Мистер Спаркс. Что это