Цемфелада - Алексей Леус

За’Хар был рад покинуть столицу, он устал от города и громких титулов вокруг. Ему надоели все эти принцессы, герцоги, министры, кандидаты, бывшие, будущие, он хотел встретить вонючего зомби с бешеными глазюками и забить его насмерть своим копьём. Ну, или нетопыря по полю погонять, камнями в него покидаться.

Теперь, у него было не просто копьё, это был божественный артефакт. Как и его доспехи. Флор показал кандалы Таситы каким-то местным очень-очень крутым кузнецам, они впечатлились увиденным и пошли умолять Тектона благословить их работу. Тектон, краем уха расслышал искренние молитвы кузнецов и решил взглянуть, чего они там расшумелись, а когда увидел кандалы Таситы, пришёл в неистовство! Так гадко использовать навык кузнеца! Кощунство! Позор профессии! Каким мерзким и низким существом надо быть, чтобы создавать подобное!

Тектон решил сам взяться за работу и показать миру, что даже столь мерзкое творение можно и нужно переделать. Могучий дух Тектона ворвался в цех, благословил кузнецов и сам взялся за молот. Кузнецы перестали быть людьми. На время работы они превратились в божественные кузнечные станки, без устали черпая из созданного Тектоном вулкана лаву, плавя в ней магические кандалы и явили на свет божественные артефакты, созданные из металлов, доставленных лавой из недр планеты, магии и оков Таситы. Не последнее значение имело и то, кому предназначались оружие и доспехи. За’Хар был не чужим человеком.

Таким образом, могучий варвар стал обладателем набора «Ярость Тектона». Копьё Ярости Тектона, божественный артефакт, такой же как рельса Сидона. Рельса могла быть просто стальной дубиной с двумя рёбрами, разложиться в широкий меч, стать секирой, шипастой дубиной или страшной пилой.

Так и копьё За’Хара могло быть просто копьём, могло менять наконечники, от четырёхгранного длинного шипа, до широкого листообразного, могло стать алебардой или глефой с громадным, острым и тяжёлым лезвием.

Так как За’Хар был варваром, Тектон не стал заковывать его в сплошные стальные пластины, стараясь отставить как можно больше подвижности.

В принципе, даже полный пластинчатый доспех движений практически не стеснял. В нём можно было бегать, прыгать, через голову кувыркаться, но не долго. Всё же, для образа жизни и стиля боя За’Хара, усиленная кольчуга подходила больше.

Доспехи «Ярость Тектона» серьёзно повышали характеристики, давали бонус к скорости, сильно уменьшали чувствительность к боли, но самым главным эффектом была «ярость». Чем продолжительнее и тяжелее был бой, тем больше повышалась ярость, доводя, на максимальных значениях, хозяина доспехов до боевого исступления, превращая в безумного берсерка.

Тасита с большим скепсисом посмотрела на новые доспехи За’Хара, заявила, что лично она ни за что бы их не надела и предупредила, что, если он направит оружие на своих, она его убьёт.

– Надо было выбросить кандалы Алтхесты. Тектон, конечно, молодец, но даже ему не по силам полностью нивелировать ненависть тёмной богини.

– В отчаянном бою они могут оказаться незаменимы. В ситуации, когда нельзя умереть не победив.

– Ты не понимаешь о чём говоришь. Эти доспехи меняют душу, превращая своего владельца в чудовище.

За’Хар дружески приобнял Таситу:

– Таситка, главное, не бухать перед боем! Тогда, всё будет под контролем.

Покинуть город тихо и спокойно не получилось, слишком сильно выделалась группа рыцарей ордена. Цемфелада, За’Хар и Тасита сами собой обращали на себя внимание: богиня, герой и одна из самых знаменитых слуг тёмных богов, известная на весь мир своей жестокостью и безумием. Облачённые в мантии ордена, верхом на породистых боевых конях в белых попонах, да ещё и с двумя тигридами, они были обречены на сопровождение до самых ворот.

Дети бежали впереди группы, крича на всю столицу, что богиня Цемфелада идёт убивать злого чёрного мага и предателей, жители выходили из домов, желали удачи, бросали цветы и слали воздушные поцелуи За’Хару, стража расталкивала толпу, освобождая группе дорогу.

Ближе к воротам их уже встречало ревущее море людей, которые бежали со всех ног, стараясь успеть проводить богиню и Героя в их боевой поход. Тигриды, не привыкшие к подобным знакам внимания, в ужасе таращили глаза и молились, чтобы их не затоптали вместе с лошадьми. Пройдя через ворота, группа перешла на рысь, стремясь поскорее избавиться от толпы.

По пути в Исорию ничего примечательного не происходило, но ближе к границе с мятежным герцогством стали попадаться разграбленные деревни. Армия Огастина отбирала у населения продукты, деньги, ценные материалы и уводила скот. Непонятно зачем, но из деревень уводили ещё и людей, что вызывало только вопросы. От местных стало известно, что Огастина несколько раз атаковали отряды, собранные соседними графствами, но силы были слишком неравными и их быстро разогнали. Оно и понятно, почти все способные держать в руках оружие, торчали в это время в столице.

Уже на границе с Исорией их перехватили трое слуг графа Элпидия Бонитуса и передали приглашение посетить его «скромное жилище». Парни выглядели вполне сносно, чистые, стриженные, вежливые. Скорее всего, отпрыски его баронов на воспитании.

А вот их лошадки вызывали много вопросов. У одной глаза смотрели в разные стороны, у другой не было хвоста, и она постоянно икала, третья выглядела как жертва ядерной войны. Вся взъерошенная, частично утерявшая шерсть, она таращила глаза, так сильно, что казалось они сейчас выпадут, и вместо того чтобы ржать, как все нормальные лошади, она орала. Ну, как орала, она вопила, широко разинув пасть, да так громко и мерзко, что хотелось застрелиться, лишь бы этого не слышать.

– Не обращайте внимания, пожалуйста. Других лошадей у нас не осталось, всех армия принца забрала.

– А чего она так орёт?

– Аааааааааааааааааа!!!

– Да замолчи ты уже! Граф Бонитус, сидя вот на этой самой лошади, храбро атаковал вражеский отряд, но их предводитель обернулся демоном и вот, что с животинкой сделал.

– А сам граф?

– Да так же выглядит, только не орёт.

«Скромным жилищем» оказалась самая настоящая крепость, со множеством построек внутри. Чистая, ухоженная, как и небольшой городок, прилепившийся справа. Город был обнесён невысокой стеной с пятью башнями и двумя воротами, одни из которых были сейчас выломаны. Храбрый граф не сдался без боя, хоть людей у него практически не было. Это стоило ему выломанных ворот и на треть сожжённого города.

Элпидий Бонитус оказался пожилым человеком, где-то в районе семидесяти лет, может чуть старше. Седые волосы, вернее, то, что от них осталось, ибо они были вырваны клочками, рассечённый лоб, синяк под левым глазом, сломанная рука и частично оторванное правое ухо, но взгляд горел огнём, а не сломанная рука была тверда.

– Прошу вас, окажите честь старику, оставайтесь на ночь. Какой смысл в ночь куда-то ехать? Тем более, свободных комнат в крепости много. Мои сыновья уехали в столицу, вместе с большинством воинов, принцессу защищать. Жаль, не успеют вернуться к вашему отъезду. Богиню бы увидели…