Теплица - Брайан У. Олдисс

Грен вскочил, ругаясь на чем свет стоит.

— Сморчок, ты спятил? Ты не видишь, в каком я положении? Всех нас вот-вот перебьют вострошерсты, только дай им набраться отваги для нападения. Что нам делать? Если ты и впрямь здесь, если ты способен соображать, помоги нам!

— Нет, я не спятил… если только быть единственным разумным существом в мире жабоголовых тварей не означает сумасшествия… Хорошо, Грен, говорю тебе, помощь грядет! Посмотри на небо!

Кромка горы уж давно была залита жутковатым свечением. Над далеким, не дрогнувшим массивом джунглей поднимался зеленый столб, к которому присоединился еще один, возникший чуть дальше. Казалось, они заразили нижние слои атмосферы своим светом. Так что Грен ничуть не удивился, увидев протянувшиеся по небу облачные полосы салатного цвета. С одного из этих облаков спускался ползун. Лениво снижаясь, он вроде бы нацелился именно на ту горную гряду, где стояли Грен и остальные.

— Он упадет прямо сюда, сморчок? — спросил Грен. Хоть возрождение тирана, совсем еще недавно высасывавшего соки из него самого, и было ему неприятно, он видел, что гриб, зависящий теперь от безногого Собрата Йе, может лишь предложить ему помощь, но не навредить.

— Он опускается сюда, — согласился сморчок. — Ты сам и Яттмур с младенцем должны укрыться здесь, чтобы ползун не подмял вас под себя, когда ляжет на скалу. Скорее всего, он явился для совокупления… то бишь для взаимного опыления… с умирающим ползуном. И едва он опустится, мы должны вскарабкаться на него. Ты понесешь меня, Грен, понимаешь ты это? Что делать дальше, я скажу потом.

Пока он разглагольствовал, пользуясь непослушным ртом Собрата Йе, трава качнулась от ветерка. Заросшее волосами тело наверху все увеличивалось в размерах, пока не заполнило практически все поле зрения; двигаясь мягко и тихо, ползун оперся на краешек горной кромки, привалившись к умирающему собрату. Выравнивая огромное тело, сверху опустились его толстые ноги, подобные поросшим буйным мхом железным подпоркам. Поерзав по земле, они нашли себе опору, и ползун замер без движения.

Грен и Яттмур с увязавшимися за ними татуированными женщинами подошли поближе и задрали головы, оценивая высоту препятствия. Грен выпустил из рук хвост Собрата Йе, которого волочил за собою по земле.

— Нам туда не забраться! — сказал Грен. — Только безумцу могла прийти в голову подобная мысль, сморчок. Он слишком огромен!

— Полезай, человек, полезай! — провыл сморчок.

Все еще не решаясь последовать его совету, Грен стоял под волосатым брюхом, когда к нему подошли Лили-Йо и ее спутники. Прежде они прятались за высокой скалой и теперь не могли ждать, спеша покинуть сумеречный край.

— Твое существо-рыба рассуждает верно, — заметила Лили-Йо. — Полезай, Грен! Мы отправимся все вместе и позаботимся о вас.

— Не надо бояться ползуна, — сказал Харис.

Но Грен не двигался, ничуть не тронутый этими проявлениями заботы. Сама мысль о том, чтобы взобраться на что-то, умеющее летать по воздуху, несла с собой дурноту; Грен еще помнил, чем завершился полет на спине растения-птицы, рухнувшей на Нейтральной Полосе; ему вспомнились путешествия на лодке и на долгоноге, всякий раз ставившие его в условия худшие, чем прежде. Лишь одно-единственное, последнее путешествие, предпринятое им без понуканий сморчка в компании с Собратом Йе, только оно имело исход предпочтительнее, чем в начале пути.

Пока он колебался, сморчок вновь завыл голосом Собрата, побуждая остальных вскарабкаться по заросшей волосами ноге, призывая татуированных женщин поднять его и отнести наверх, что они и проделали с помощью спутников Лили-Йо. Вскоре все они сидели высоко на необъятной спине ползуна, глядя вниз и подзывая к себе Грена. Одна лишь Яттмур оставалась внизу.

— Мы едва освободились от людей-толстячков и от сморчка, так зачем же нам опять ввергать себя в зависимость — теперь от этого огромного создания? — пробормотал Грен.

— Надо подниматься, Грен. Ползун отнесет нас в теплые леса, подальше от вострошерстов, и заживем там в мире, вместе с Лареном. Ты же знаешь, нам нельзя здесь оставаться.

Грен смотрел на Яттмур и на их большеглазое дитя у нее на руках. Из-за Грена она вынесла столько напастей с тех пор, как Черная Глотка затянула тогда свою неодолимую песнь.

— Мы полезем вместе, Яттмур, если только ты сама этого хочешь. Давай я понесу Ларена. — И затем, охваченный внезапной злостью, он крикнул сморчку, запрокинув голову:

— А ну прекрати свои глупые вопли! Я поднимаюсь!

Он опоздал с этим криком: сморчок успел умолкнуть по своей воле. Когда Грен и Яттмур, задыхаясь, в итоге подтянулись к вершине живого холма, сморчок уже был занят — задумав нечто новое, он руководил действиями Лили-Йо и прочих.

Собрат Йе обратил свои свиные глазки к Грену со словами:

— Ты знаешь не хуже всех прочих, настало время мне разделиться надвое, оставить потомство. Поэтому я собираюсь овладеть этим ползуном в точности, как и Собратом.

— Позаботься лучше о том, чтобы он сам не овладел тобой, — выдохнул Грен.

Стоило ползуну шелохнуться, и он уселся с громким стуком. Но охваченное муками опыления огромное создание настолько утратило чувствительность, что оставалось занято своими делами даже и тогда, когда Лили-Йо при помощи остальных принялась кромсать его плоть ножами, углубляя прореху в эпидермисе.

Вырыв внушительный кратер, они приподняли Собрата Йе — так, чтобы его голова свесилась вниз над лункой; хоть он и пытался бороться, слабо извиваясь, сморчок контролировал его настолько, что тот не был способен на что-либо большее. Отвратительно-извилистая коричневая нашлепка сморчка начала двигаться, сползая вниз; половина его упала в дыру, после чего — также по указанию сморчка — люди прикрыли ее чем-то вроде вырезанной из плоти ползуна пробки. Грену оставалось лишь поражаться, до чего же все они спешили исполнить волю сморчка; сам он, кажется, выработал иммунитет к его приказам.

Яттмур сидела, кормя Ларена. Когда Грен устроился рядом, она ткнула пальцем в направлении темного склона горы. Сверху было прекрасно видно, как понурые темные фигурки вострошерстов отступают, чтобы дождаться дальнейшего развития событий; кое-где пылали факелы, пятнавшие сумрак яркими точками, — как бутоны изысканных цветов в меланхоличном, тенистом лесу.

— Они не собираются нападать, — сказала Яттмур. — Быть может, нам стоит спуститься и поискать тайный проход к Щедрой Бухте?

Пейзаж качнулся.

— Слишком поздно, — ответил Грен. — Держись крепче! Мы уже летим. Ты надежно держишь Парена?

Ползун поднялся над горным кряжем. Под ними вспыхнул высокий пик, но они уже летели вдоль него вниз, и камни мелькали, проносясь под ними. Щедрая Бухта придвинулась к ним, разворачиваясь и быстро увеличиваясь.

Они скользнули в тень, затем их омыл свет — тень ползуна прочертила пунктир на поверхности воды, — и снова оказались в тени, чтобы вновь всплыть к свету, когда движения ползуна обрели уверенность и тот направился ввысь, к окаймленному светящейся дугой Солнцу.