Короткое падение - Мэтью Фитцсиммонс

– Я чувствую себя как ребенок, – проговорил Билли.

– Да, но в таком положении я должен, по идее, выполнять роль заботливого папочки. А это, поверь, мне не совсем по душе.

На лице Билли появилась легкая усмешка, но потом оно снова стало серьезным.

– Они что, хотят прикончить меня?

– Тогда сперва им придется убить меня, приятель…

– Думаешь, от того, что вы подохнете раньше, мне станет лучше?

На этот раз усмехнулся Гибсон.

– Ну, как же? Ведь, получается, ты проживешь дольше!

Но черный юмор не помог.

– Послушайте, вытащите меня отсюда.

– Я как раз этим и занимаюсь.

– Точно? Тогда занимайтесь побыстрее, ладно? Зачем меня приковали к этому чертову туалету?

Гибсон не разговаривал с Дженн и Хендриксом с момента их утренней «разборки». Вообще, они были уже, что говорится, на грани, поэтому решение несколько часов держаться от них на почтительном расстоянии представлялось довольно мудрым. То, что над Хендриксом, словно дамоклов меч, висит убийство Кирби Тейта, отнюдь не изменило его отношения к делу, и на этот раз Гибсон ему даже посочувствовал. Хотя бы немного. Но если б только Хендрикс поднял руку на Билли, они оказались бы по разные стороны баррикад. В голове были еще очень свежи воспоминания о каморке, в которой они держали Кирби Тейта…

Однако днем Дженн и Хендрикс были заняты Майком Риллингом. Джорджа, судя по всему, отвезли в одну из федеральных тюрем, и они вместе пытались придумать что-нибудь для его освобождения. Видимо, в обмен на ценную информацию.

Чтобы отключиться от всего этого, Гибсон укрылся в спальне Джинни Масгроув, где Медвежонок проводила бо́льшую часть своего времени после побега. Он садился спиной к двери спальни и читал заметки Сюзанны на страницах «Братства кольца». Он отчаянно искал хоть какие-нибудь улики на отца, но в то же время страшно боялся этого. Неужели Дюк Вон и был тем человеком, от которого сбежала Медвежонок? Не потому ли отец свел счеты с жизнью? Гибсон не знал, сможет ли пережить правду, если узнает ее…

Он внимательно изучил лицо Билли. Его ребяческие глаза, преждевременные морщинки в уголках глаз, пучок седых волос посреди неопрятной белокурой шевелюры. Ни одного человека нельзя считать идеальным, но ведь речь шла о его Сюзанне… И в этом смысле Билли Каспер был с ней так близок… Он сам вызвался ей помочь, а теперь снова не испугался. Он сильно рисковал, решившись на ее поиски. А взять хотя бы ситуацию, когда он решил взломать сеть АКГ… Ничего подобного из собственной жизни Гибсон вспомнить не мог, и это было обидно.

– Могу я задать тебе один вопрос?

– Валяйте, – ответил Билли, кладя голову на подушку.

– Сколько времени вы с Сюзанной общались в онлайне?

– Почти год.

– А когда она начала намекать на побег?

– Да с самого начала!

– Почему?

– Из-за ребенка. Я же вам говорил.

– Нет. Ты же сказал, что она скрывала это. И что, когда приехала сюда, живот у нее еще не был виден. Значит, она была беременна всего пару месяцев. Так почему же захотела убежать?

Билли ответил, что не знает, что никогда толком не задумывался над этим.

Гибсон открыл книгу Медвежонка и снова прочитал отрывок о бейсбольном матче.

– Что там? – спросил Билли.

Их разговор прервал звук подъехавшего автомобиля. Вон положил книгу на раковину, потом встал и выглянул в небольшое окошко. Билли, широко раскрыв глаза, наблюдал за ним.

Темноту разрезал яркий свет фар. Гибсон бросился на кухню, закричав, что у них непрошеные гости, но Хендрикс и Дженн уже и так были на ногах. Дженн на ходу выключала везде свет. Заглянув в ванную, она спросила:

– Что там?

– Фары. Вы что, уже договорились с федералами?

– Нет, – отрезала Дженн. – Побудь с ним. И сообщай, что там происходит.

Она выключила свет в ванной, оставив их в полной темноте.

Огромный черный внедорожник миновал ряд деревьев, повернул налево и остановился. Второй внедорожник – с выключенными фарами – затормозил рядом. Вместе они заблокировали выезд к главной дороге. Гибсон передал все это Дженн.

Потом оба внедорожника почти одновременно включили мощные фары, и весь дом оказался залит ослепительно-белым светом. Гибсон вынужден был зажмуриться и даже отвернулся, но перед этим успел заметить вспышки красно-синих проблесковых маячков. Не слишком ли для сделки с правосудием?..

Сквозь шум работающих двигателей они услышали, как открылись автомобильные дверцы. Открылись, но не закрылись. Потом послышались тихие шаги и скрип гравия под ногами. Гибсон осторожно выглянул. К ним приближались две фигуры; их силуэты маячили в свете фар, отбрасывая в стороны длинные искривленные тени. У машин тоже собрались какие-то люди, но сколько их было, разобрать он не мог.

Чей-то скрипучий голос возвестил о том, что это сотрудники ФБР. Судя по акценту, говоривший был выходцем из Кентукки.

– Дженн Чарльз! Дэниел Хендрикс! Выходите из дома. У нас ордер на ваш арест.

Прошла минута. Он услышал, как Дженн и Хендрикс тихо переговариваются между собой. Билли, потеряв равновесие, задел головой сиденье унитаза. Гибсон быстро нагнулся и положил руку ему на затылок, чтобы тот больше ничем не гремел. В этот момент агент снова подал голос и приказал выходить из дома.

Уже не так дружелюбно, как раньше…

* * *

Чья-то рука сняла с его головы капюшон, и Джордж Абэ понял, что стоит на коленях на каком-то откосе. А внизу простиралась большая долина. Над головой простерлось великолепное, усыпанное звездами ночное небо. Его вдруг поразило то, как не хватает такого неба человеку, постоянно живущему в городе. И почему только в такие, отнюдь не самые приятные, а возможно, и последние моменты в своей жизни человек способен замечать подобные вещи?

Он откинул назад голову, надеясь размять шейные мышцы. Его запястья были скованы наручниками за спиной; туго стянуты были даже руки чуть выше локтей, отчего плечи мучительно ныли. Как он ни пытался, никак не мог найти положение, чтобы снять напряжение со спины, и его руки почти полностью затекли.

Тот, кто его допрашивал, задал всего два вопроса: где Дженн Чарльз и Хендрикс и что произошло с его консалтинговой фирмой? Такие вопросы ему задавали много раз, но это не имело никакого значения. На первый Джордж не отвечал. Ни при каких обстоятельствах. Он чувствовал, что, как только выдаст своих людей, его сразу же ликвидируют. Что касается второго вопроса, то Абэ понятия не имел, что они имеют в виду. Они твердили, будто все кабинеты обесточены, вся мебель вывезена. На первый взгляд это выглядело весьма странным. Вероятно, какая-то уловка, чтобы как-то развязать ему язык. Невзирая на боль и кровь, он прилагал усилия к тому, чтобы как-то сосредоточиться…