Фазовый переход. Том 1. Дебют - Василий Звягинцев

Я повернул к магнату экран ноутбука, по которому не очень быстро бежали колонки цифр.

– Это все, вы вдумайтесь – абсолютно все номера счетов, на которых лежат подконтрольные вам деньги. Вам и вашим клевретам. То есть с сего момента вы уже нищий, Сарториус. Полностью и абсолютно. Если мы сейчас вышвырнем вас отсюда, предварительно еще и вывернув карманы, чтобы какая золотая или платиновая кредитка не завалялась – вы сдохнете под забором. В том городе, куда мы вас выбросим, потому что уехать в другой будет не на что. Да и куда ехать? Для вас на Земле теперь что Патагония, что Нарьян-Мар или Синцзян-Уйгурский автономный округ. Разница только в климате… Ну, если повезет, в приют для престарелых заберут, только нужно будет костюм потщательнее порвать и испачкать…

Раньше мне не приходилось видеть, только читал, что человек может постареть прямо на глазах. Сейчас убедился в реальности этой метафоры. Вот буквально только что перед нами сидел уверенный в себе крепкий мужчина без возраста и вдруг стал сдуваться, подобно резиновой кукле. Опустились плечи, за несколько минут лицо покрыли морщины, глаза подернулись пленкой. Он, похоже, начал даже сползать со стула, ноги не держали, и задница потеряла сцепление с сиденьем.

– Саш, а ну нацепи ему гомеостат минут на десять, а то еще загнется, упаси бог, – сказал я. Сарториус нам был еще очень и очень нужен. Гораздо в большей степени, чем сам он об этом подозревал, при всем своем самомнении.

Да, деньги – тлен, он правильно сказал. Когда контролируешь печатные станки Штатов и Евросоюза, несколько триллионов на счетах и в ценных бумагах, бог знает на какую сумму реальных ценностей – можно не думать о цене сигар и даже судьбах целых государств с сотнями миллионов населения. А когда вдруг оказывается, что с сего момента не на что гамбургер купить и за самую поганую ночлежку заплатить, взгляд на мир ощутимо меняется.

Хорошо, что его тяжелый инсульт в первую же секунду осознания этой основополагающей истины не расшиб. Возни бы куда больше было. Дело в том, что в первую секунду он элементарно не проникся – в какую бездонную пропасть рушится. Как и в случае, когда человек ночью выпадает за борт быстро идущего судна. Я уже где-то такое писал.

Сарториуса, пожалуй, спасли заторможенность и самоуверенность – даже они иногда могут оказаться полезными свойствами.

Опыта финансиста, феноменальной памяти и объема внимания Сарториусу хватило, чтобы за несколько секунд охватить взглядом и идентифицировать несколько сотен строчек, пробежавших снизу вверх по экрану ноутбука. Может быть, там было и не все, какие-то номера и пароли не попали в этот «проскрипционный список», но и того, что Магнус Теофил увидел, ему было достаточно. Девяносто процентов контролируемых «Системой» активов уже фактически принадлежали «гостям». Или – никому, что ничуть не лучше. Неважно, остаются ли они пока что на своих местах или, подчиняясь банковским поручениям, именно сейчас меняют свое местоположение и принадлежность. Достаточно нескольких щелчков кнопками ноутбука или компьютера, и миллиардные суммы по всему миру придут в движение.

Любому специалисту понятно, что невозможно перевести на другие счета все суммы сразу, вдобавок имеются еще пакеты акций, не только консолидированные, но и разбросанные по портфелям сотен миноритарных акционеров, суммы, рассованные по нескольким тысячам хеджевых фондов, складированные в известных местах в виде золотых, платиновых, палладиевых слитков и так далее.

Но главное господа Шульгин и Новиков ухватили правильно – несколько триллионов «дутых» долларов и евро, внезапно обналиченные, выдернутые с тщательно определенных им мест в мировом финансовом обороте и перемещенные к иным владельцам и с другими целями, неконтролируемый сброс акций на всех существующих рынках одновременно мгновенно приведут мировую экономику в хаотическое состояние. Настолько разрушат тщательно выстраиваемую со времен отмены Бреттон-Вудской системы «деривативную»[133]финансовую конструкцию, что мир перейдет в чаемое Сарториусом Средневековье не путем тщательно управляемой эволюции, а мгновенно. И, как выражаются эти русские – «мало никому не покажется». В том числе и им самим. А там – кто его знает. Если они располагают достаточными объемами реальных ценностей и монетарного золота, вполне могут за короткий срок оседлать неизбежный Мегакризис.

Только что Сарториус ощущал себя буквально на грани смерти – настоящей, физической, а не финансовой и политической, что кое-как можно было пережить. А вот ее – не переживешь. Сердце стиснуло ледяной костлявой рукой, так что кровь почти перестала двигаться по сосудам, в ушах зазвенело, и яркий солнечный мир начал подергиваться коричневатой кисеей, вдоль которой вверх и вниз мелькали черные расплывчатые мушки.

Рука потянулась к карману рубашки, где он всегда носил специально для него и узкого круга «директоров» разработанные и изготовленные таблетки, способные даже при массивном инфаркте или инсульте поддержать жизнедеятельность организма вплоть до момента, когда пациент попадет в специальный реанимационный блок, где особо подготовленные врачи – лучшие из лучших – сотворят очередное чудо воскрешения.

Говорят, что ни за какие деньги нельзя купить бессмертие и даже растянуть на десятилетия здоровую полноценную старость, но при наличии ОЧЕНЬ БОЛЬШИХ денег и это постепенно становится возможным. Штат врачей-реаниматоров и геронтологов, настоящих врачей, не шарлатанов, сеть развернутых по всем цивилизованным странам клиник (с таким расчетом, чтобы до одной из них можно было долететь с «места происшествия» не более чем за полчаса), плюс специальные фармацевтические лаборатории стоили дороже, чем вся система здравоохранения такой страны, как Франция, например, или даже Германия. Но, во-первых, на собственную жизнь деньги жалеть глупо, а во-вторых – это тоже инвестиции, и они окупаются, как любое грамотное вложение капитала.

Только вот сейчас вся эта тщательно отработанная система оказывалась бесполезной. Даже если он сумеет проглотить чудо-таблетку и трое врачей «Скорой помощи», постоянно проживавших на острове, сделают все, что от них зависит, до специализированной клиники он не доживет. С инфарктом или инсультом не перенести перегрузки, с которыми придется стартовать комфортабельному реактивному самолету, свободно разгоняющемуся до двух звуковых скоростей. Никуда не денешься – нормальной взлетной полосы на острове нет, а ускорение катапультного старта с трудом переносят даже двадцатипятилетние тренированные пилоты.