Келльская пророчица - Дэвид Эддингс

Шелк вздохнул.

– Так вот, разбивая в прах собственные логическиевыкладки, думаю, я готов предложить руку Лизелль.

– А я-то гадал, сколько времени тебе на этопотребуется!

– Так ты знал?

Шелк казался изумленным до глубины души.

– Об этом все знали, Шелк. Ее послали сюда, чтобысцапать тебя, что она с блеском и сделала.

– Как печально столь бездарно угодить в западню, доживдо седых волос!

– По-моему, ты несколько преувеличиваешь.

– Отнюдь. Это мое решение – явный признак старческогослабоумия, – грустно вздохнул Шелк. – Мы с Лизелль могли бы и неменять ничего в наших отношениях, но красться по ночам темными коридорами в ееспальню вдруг стало казаться мне неуважительным по отношению к ней. А я слишкомхорошо к ней отношусь...

– Хорошо относишься?

– Ну ладно! – решился Шелк. – Я люблю ее.Стало тебе легче от того, что ты вынудил меня вслух в этом признаться?

– Я просто хотел внести полную ясность – только ивсего. Неужели ты признаешься в этом впервые – даже себе самому?

– Я пытался закрывать на это глаза. Слушай, давайпеременим тему! – Маленький драсниец огляделся. – Как я надеялся, чтоон соблаговолит полетать где-нибудь в других широтах! – брюзгливо произнесон.

– Кто?

– Этот треклятый альбатрос! Он снова здесь. – Шелкуказал на небо.

Гарион обернулся и увидел огромную птицу – распростершиснежно-белые крылья, она летела перед самым бушпритом. Облака на западесгущались и темнели, и на этом фоне сверкающая птица казалась окруженнойкаким-то неземным сиянием.

– В высшей степени странно, – не сумел скрытьудивления Гарион.

– Как бы хотелось знать, что у него на уме, –вздохнул Шелк. – Все. Иду вниз. Глаза бы мои на него не глядели! – Онвдруг взял Гариона за руку. – Мы славно повеселились, – хрипловыдохнул он. – Береги себя.

– Тебе вовсе не обязательно уходить...

– Должен же я уступить место тем, кто уже стоит вочереди, чтобы слезно проститься с вами, ваше величество? – хмыкнулШелк. – Полагаю, вас ждет безрадостный денек. А я пойду разведаю, необнаружил ли Бельдин в трюме бочонок эля...

И, небрежно помахав Гариону, маленький человечек направилсяк лестнице, ведущей вниз.

Пророчество Шелка сбылось блистательно. Друзья Гариона, одинза другим, приходили сказать ему последнее «прости» – каждый был совершенноуверен, что жертвой падет именно он. И день действительно выдался в высшейстепени мрачным.

Солнце уже почти село, когда произнесена была последняядоморощенная эпитафия. Гарион без сил облокотился на перила, с грустью глядя нафосфоресцирующие волны за бортом.

– Тяжелый день, не так ли?

Это снова был Шелк.

– Ужасный! А что, Бельдин отыскал эль?

– Никому из вас нынче не порекомендую такого родазабав. Вам завтра нужны ясные головы. Я пришел проведать тебя, желая убедиться,что от мрачных мыслей, кои навеяли тебе прощания с дорогими друзьями, тебе незахотелось утопиться. – Шелк нахмурился. – Что это?

– Ты о чем?

– Что за гудение? – Он поглядел вперед. – Этооттуда!

Пурпурное небо после захода солнца стало почти черным, и этачерноту лишь кое-где прорезали зловещие ярко-алые вспышки – это последние лучисолнца пробивались сквозь тучи, застящие западный горизонт. Вдоль всей еголинии виднелось ржавое сияние, и там то ли мерещились, то ли и впрямь виднелиськлочья белой пены прибоя.

На палубу покачивающейся походкой человека, проводящего насуше много меньше времени, чем на море, вышел капитан Креска.

– Вот оно, добрые господа! – объявил он. –Впереди риф.

Гарион во все глаза уставился на Место, которого больше нет.Мысли обгоняли одна другую, чувства буйствовали.

И тут альбатрос издал короткий крик – как показалосьГариону, полный торжества. Огромная жемчужно-белая птица, единственный развзмахнув крыльями, бесшумно устремилась прямо к рифу Корим.

Сенешаль Оскатат торопливо шел по коридорам дворца Дроим,направляясь в Тронный зал Ургита, великого короля Хтол-Мургоса. Покрытоешрамами лицо сенешаля было мрачно, выдавая сильнейшую озабоченность. Он остановилсяперед надежно охраняемыми дверьми Тронного зала.

– Я желаю говорить с его величеством, – объявилон.

Стражники поспешно распахнули двери. Невзирая на то, что пообоюдному соглашению между королем и Оскататом старый вояка по-прежнему носилскромный титул сенешаля, стражники, да и все во дворце прекрасно знали, чтовласть его в Хтол-Мургосе велика и подчиняется он лишь самому королю.

Остролицый монарх был поглощен милой беседой с королевойПралой и королевой-матерью, госпожой Тамазиной, супругой Оскатата.

– Ах, вот и ты, Оскатат! – воскликнулУргит. – Теперь все мое семейство в сборе. Мы как раз обсуждаем проектреконструкции дворца Дроим. Все эти каменья и тонны золота на потолке –вопиющая безвкусица, ты согласен? К тому же мне нужны деньги – я продам весьэтот мусор и пущу средства на военные цели.

– У меня важное сообщение, Ургит, – сказалОскатат.

По просьбе короля Оскатат во время приватных бесед всегдазвал его по имени.

– Как это печально, – вздохнул Ургит, сгорбившисьи еще глубже утопая в подушках, которые в изобилии лежали на огромном троне.Таур-Ургас, официальный отец Ургита, презрительно отвергал подобные удобства –он предпочитал являть всем пример истинно мургской стойкости, часами просиживаяпрямо на ледяном камне. Но эта идиотская показуха привела единственно к тому,что на известном месте у августейшего владыки появился чирей, немалопоспособствовавший чрезвычайной раздражительности монарха в последние годы егожизни.

– Сядь прямо, Ургит, – рассеянно сказала сынугоспожа Тамазина.

– Да, матушка. – Ургит немного выпрямилспину. – Говори, Оскатат, но прошу, подсовывай мне свинью поделикатнее!Последнее время я замечаю, что «важные сообщения» на поверку оказываютсягорчайшими пилюлями.