Великий князь Николай Николаевич - Юрий Данилов

23 сентября появился в Болгарии декрет об общей мобилизации. Внутренние настроения болгарского народа всего ярче выразились в возгласах резервистов: «Да здравствует русский царь!», которые, по словам болгарских историков, раздавались среди призванных при прохождении ими в Софии мимо памятника царю-освободителю Александру II. Болгарский народ находился в убеждении, что его призывают на помощь России и что он будет воевать рука об руку со своими освободителями. Ему пришлось вскоре очень горько разочароваться, когда в Добрудже подошло время атаковать русские батальоны…

В унисон с болгарскими настроениями звучали и настроения в России, в которой на болгарский народ никогда не возлагали ответственности за действия правительства Радославова.

6 октября 1915 г. германо-австрийские войска переправились еще один раз через Дунай и вторглись с севера и северо-запада (со стороны Боснии) в пределы Сербии. Уже на следующий день был занят в третий раз Белград, и неприятель стал развивать свое наступление долиной Моравы. Наконец, 14 октября С.Д. Сазонов лаконической телеграммой известил Извольского: «Болгары по всему фронту (Восточному) напали на Сербию, которая считает себя в положении войны с ними».

Огромное, почти тройное численное превосходство вторгшихся в Сербию неприятельских войск, объединенных в руках германского фельдмаршала Макензена и к тому же сразу охвативших сербов с трех сторон, делало результаты борьбы предрешенными.

Героическая сербская армия вынуждена была сначала к отходу в глубь страны; занятие же болгарами в тылу Ускюба и Велеса заставило ее в конечном счете уклониться к юго-западу, стремясь выйти к адриатическому побережью.

Так начался трагический исход из родной земли сербской армии, частично сопровождаемой населением и всем правительством во главе с Пашичем, королевичем Александром и престарелым королем Петром. Само собой разумеется, что русские официальные представители при сербском правительстве разделили предстоявшую сербскому народу страду.

Стремление помочь сербам принудило, как известно, союзников начать высадку их войск в Салониках. Однако к середине октября там успели появиться только их головные дивизии. Своим выдвижением на север они все же успели оказать частичную помощь сербам, но затем по слабости сил и другим обстоятельствам были вынуждены отойти в район Салоник.

Что касается русской армии, то она к этому времени только закончила свой тяжелый и длительный отход от р. Дунайца до Двины и Стрыпы. Ослабленная и лишенная необходимейших предметов боевого снабжения, Россия не могла в это время принять участие в посылке своих войск в Салоники. Лишь позднее, уже в конце декабря, она в целях облегчения положения истекавшей кровью Сербии пыталась пробиться через неприятельские укрепленные позиции на фронте Трембовля – Чертков. Цель этого наступления с военной точки зрения являлась вполне безнадежной, но русская армия была неспособна хладнокровно наблюдать тяжкие страдания братского народа.

Страдания сербов трудно поддаются краткому описанию. Приведу поэтому лишь выдержки из некоторых донесений наших официальных агентов в Сербии, относящихся к данному времени.

«Близится решительный кризис. Вся Сербия представляет кочующую массу беженцев, не находящих крова и пищи, при ненастье и бездорожье…»

«В начале декабря Пашич передал дипломатическим представителям держав Согласия сообщение, сущность которого заключалась в том, что сербское правительство принуждено осведомить союзников о критическом положении армии и обращается к ним, может быть, в последний раз с просьбой о помощи. Армия дошла до предела своих сил…»

В таком же духе выразился и престолонаследник Александр, сказав русскому посланнику при свидании с ним в Скутари: «Я показал свою готовность бороться до конца, и эта готовность меня не покидает и ныне. Но я умоляю дать хлеба моей армии. Я привел ее сюда и отвечаю перед людьми, которые умирают с голоду. Первый транспорт муки изменит все настроение…»

По данным русского военного представителя, в сербской армии к 13 декабря 1915 г. состояло 3800 офицеров и 101 тыс. солдат. Армию эту решено было вывезти в безопасное место с целью после реорганизации использовать ее на Салоникском фронте.

За выполнение этой задачи взялось французское правительство, которому удалось походным порядком переправить остатки сербской армии в Дураццо и Баллону, а оттуда перевезти морским путем на остров Корфу. Здесь сербская армия реорганизовалась, пополнилась пленными из австрийских славянских земель и была снабжена распоряжением французского правительства необходимой материальной частью.

В середине апреля 1916 г. вновь сформированные дивизии стали перевозиться в район Салоник, и к концу мая главнокомандующий союзными армиями генерал Саррайль был усилен сербской армией в составе 6 пехотных и 1 кавалерийской дивизии. Во главе этой армии находился сербский престолонаследник королевич Александр.

Уже в июле 1916 г. возрожденная сербская армия появилась на боевом фронте рядом с армиями держав Согласия и двумя русскими бригадами, специально сформированными и перевезенными из России через Архангельск. 19 ноября сербские войска при содействии франко-русских войск взяли Монастырь, а через два дня состоялся торжественный въезд королевича Александра в этот город, входивший в состав территории Сербского королевства.

Затем в сентябре 1918 г. сербские войска прорвали окончательно фронт болгарской армии, преграждавшей им дальнейший путь, и, сделав в течение 45 дней около 600 км наступательного марша, победоносно вошли в ликовавший Белград. Преодолены были, таким образом, все испытания, которые были посланы Сербии судьбой на протяжении четырехлетней исключительно тяжелой мировой войны.

Окончательная победа достойно увенчала успехом героический сербский народ.

Что касается соседней с ней Черногории, то по поводу отношений к ее интересам враги великого князя Николая Николаевича много злословили, указывая на родственные отношения его к царствовавшему в Черногории дому Негошей, заставлявшие якобы покровительствовать ему в ущерб Сербии. Мне представляются эти обвинения несправедливыми. Политико-географическое положение Черногории давало скорее Италии почву видеть в этом государстве удобную страну для противопоставления ее усилению в будущем Сербского королевства. Внимание Верховного главнокомандующего к сербским интересам оставалось постоянным и исключительным. Несколько далее читатель найдет указание, из которого увидит, что русский Верховный главнокомандующий близко оберегал интересы Сербии при переговорах России с Италией и с Румынией. Но еще ранее, когда сербы в конце 1914 г. оказались в таком положении, что их верховное командование не надеялось на возможность продлить долее известного срока сопротивление, то по приказанию великого князя главнокомандующего через сербского военного представителя полковника Лонткевича сербской армии было отпущено до 10 тыс. австрийских винтовок с патронами и ему же, полковнику Лонткевичу, было разрешено заняться сосредоточением для Сербии военного снаряжения, переходившего к нам от австрийцев при отступлении последних. Если принять во внимание, что к этому времени уже выяснилась острая нужда в ружьях и патронах к ним у нас самих, то становится ясным, что только чувство горячего желания помочь Сербии в ее безвыходном положении могло в данном случае руководить русским Верховным главнокомандующим. Под влиянием великого князя и Франция насколько могла пришла Сербии на помощь артиллерийскими снарядами.