Тварь - Владислав Выставной

— Останови его, — повторил Монах, повышая голос. — Прости этих людей — они не ведали, что творят.

— Они — зло, — сухо сказал Бука. — Они должны умереть.

— Если ты еще человек — не отдавай их чудовищу! — голос Монаха дрогнул.

— И не подумаю, — с вызовом глядя на друга, сказал Бука. Сделал едва уловимый жест — и монстр со стремительностью молнии набросился на бандитов. Округа огласилась воплями, полными ужаса и боли. Эти звуки заглушил свирепый рев мутанта, смешавшийся со звуком раздираемой плоти. Через несколько секунд единственными звуками были отвратительное урчание желудка и сытая отрыжка чудовища.

Монах медленно перевел дробовик на Буку — теперь тот спокойно глядел прямо в черные червоточины стволов. Бука не боялся смерти. Он просто знал, что его время еще не пришло.

— Ты не имеешь права так поступать, — сказал Монах, касаясь пальцами сдвоенных спусковых крючков. — Ты такой же нелюдь, как и этот проклятый кровосос.

— Я знаю, — спокойно сказал Бука.

— В тебе не осталось ничего человеческого, — продолжал Монах, словно уговаривая самого себя поверить в собственные слова. — Ты убиваешь людей безо всякой жалости, и ты же защищаешь эту чудовищную погань…

Бука промолчал, продолжая разглядывать черные провалы стволов. Эти узкие туннели смерти завораживали его, в какой-то момент он даже с тоской подумал, что было бы неплохо, если бы сейчас все кончилось…

— Ты служишь Сатане, Бука! — со злостью выкрикнул Монах.

Бука лишь криво улыбнулся в ответ. За ним медленно, в полный рост поднялась высокая, пугающая фигура кровососа. Его морда и торс были в крови. На землю, туда, где лежали растерзанные трупы, Монах предпочел не смотреть. Вместо этого он крепче вжал в плечо приклад дробовика, поймал на мушку переносицу Буки. Тот продолжал смотреть со спокойствием Сфинкса.

— Я должен это сделать, — решительно сказал Монах. — Прости!

И вдавил первый спусковой крючок.

Осечка. Стремительно нажал второй — и снова тишина. Лишь низко зарычал кровосос, сделал шаг в сторону Монаха и остановился под взглядом Буки. Тот подождал, ожидая продолжения, — но Монах просто опустил ружье, будто сдавшись перед непреодолимой силой тьмы. Конечно, это было не так — глаза его продолжали сверкать гневом.

Постояв немного, Бука развернулся — зашагал дальше, словно и не было этой непредвиденной остановки с кровавыми последствиями. Следом за ним, все больше отставая, неторопливо, враскачку отправился кровосос — он потерял всякий интерес к одиноко стоящему человеку с ружьем.

Монах проводил Буку взглядом, переломил дробовик, заново взводя курки, и, направив стволы в землю, не глядя выстрелил. Дважды грохнуло. Монах хмуро выкинул из стволов дымящиеся гильзы, вогнал пару новых патронов и отправился следом.

Он не собирался сдаваться.

Впрочем, ему так и не удалось догнать Буку. Не успел он пройти и сотни шагов в лабиринте из ржавого хлама, как путь ему преградили двое — рослых, крепких, в скрывающих лица черных противогазных масках. Одинаковые штурмовые винтовки германского производства, отличная экипировка, а также характерная, уверенная манера двигаться выдавали в них военных сталкеров.

— Стоять, — негромко сказал один из них. — Брось ствол! Руки за голову. Спиной ко мне!

Монах хмуро посмотрел на незнакомцев, подумал. И бросил дробовик под ноги. На этот раз он счел нужным подчиниться. Не стоило гневить бога.

По мере приближения к Периметру Бука все больше ощущал нетерпение и жажду прорваться туда, вовне, все яснее и четче складывались цели, манящие с «той стороны». Ему предстоял повторный переход в «Большой мир» — только теперь в совершенно иной роли.

Он больше не был беглецом, эмигрантом из своего привычного мира. Он шел на острие мощной силы, чувствуя себя несравненно увереннее, чем прежде. Из дичи, на которую охотились все кому не лень, он сам превращался в опасного охотника. И это начинало ему нравиться. Теперь он вполне определенно знал: даже перейдя эту условную границу, он не покинет Зону. В том-то и была задача, будто сама собой возникшая где-то в глубине сознания — тянуть вслед за собой невидимые энергетические линии, по которым Зона перекинется на свежие земли. Это осознание собственной важности, незаменимости для породившей его Зоны придавало еще больше сил, заставляло чаще биться сердце, оттесняло все прочие мысли и сомнения. Краем сознания Бука понимал, что с ним что-то не так, что никогда прежде он не поступил бы так-то и так-то, реагировал бы иначе на какие-то события, испытывал бы другие чувства. Но сила была слишком велика и приятна, чтобы отвлекаться на все эти мелочи. И когда впереди показалась обозначенная колючей проволокой граница владений Зоны, его охватила сладкая дрожь предчувствия.

Сейчас все начнется. Самое главное — то, ради чего он жил все эти годы, для чего Зона сделала его не таким, как все остальные люди. Наступал момент истины.

Он видел изогнувшуюся по рельефу местности контрольно-следовую полосу, жестяные таблички с угрожающими надписями, расстрелянный и сгнивший УАЗ-«буханку» чуть в стороне. Над головой с тревожным карканьем кружили вороны — для них нет границ, им плевать на предупреждающие плакаты.

Теперь и ему плевать на границы. Он — сила.

Его уже ждали. Трудно сказать — сообщили ли о его перемещении выжившие в том кровавом замесе военные, сбежавшие бандиты или хорошо развитая разведка и средства наблюдения. Только обострившееся зрение и новые, не имеющие названия чувства подсказали: там, за холмом, тщательно замаскированная, приготовилась к нанесению удара мобильная батарея установок залпового огня «Град», и сейчас он как раз входил в сектор обстрела. Чуть поодаль, вторым эшелоном приготовились танки в сопровождении пехотинцев. Наверняка это была лишь вершина айсберга и стоит ожидать других неприятных сюрпризов.

Становилось очевидно: военные не испытывают иллюзий по поводу этого одиноко идущего, беззащитного с виду человека. Им не нужны научные выкладки, доказательства, обоснования для того, чтобы очертить себе масштабы угрозы. Уже не одна спецоперация провалилась из-за самонадеянности и чрезмерной уверенности в силе оружия и подготовленности бойцов. И сейчас было решено ударить по врагу с упреждением и «запасом». Они знали: на них движется не просто мутант, даже не монстр в обличье человека.

На них надвигается Зона.

Бука с удовлетворением ощутил волну злобы вперемешку с неуверенностью и страхом, нахлестывающие с той стороны Периметра. Это было хорошо: удобно ощущать столь эмоционального врага. Такой не спрячется ни в бетонном бункере, ни за танковой броней. И он же будет биться яростно, стараясь не дать этой твари из Зоны ни малейшего шанса. Со всей ясностью Бука ощутил холод смерти. Это лишь прибавило желания броситься вперед, схлестнуться с теми, кто держит его в этом тесном гетто, не давая дышать, мешая жить по собственным законам.

Он вышел на открытое пространство, отделявшее его от колючей проволоки. До нее оставалось не более пары сотен метров, когда воздух наполнился истошным визгом — из-за далекого холма в его сторону потянулись тонкие длинные полосы. Изо всех сил Бука бросился вперед, стремясь покинуть заранее обозначенное на военных картах место его смерти. Он еще не покинул сектор, а за спиной уже принялись разрастаться кроваво-дымные волдыри. Взрывная волна настигла его, сбила с ног, швырнула на твердую как асфальт землю.