На темной стороне - Брэндон Мулл

Два кентавра понеслись к центральному проходу, взметая копытами комья земли. Они бежали так быстро, что у Кендры невольно захватило дух. Плечом к плечу они пробежали на ту сторону; темные сатиры попытались было преградить им путь, но в страхе разбежались.

С неистовыми криками и гиканьем примерно двадцать сатиров вырвались из-за изгороди с обеих сторон от главного прохода и побежали за кентаврами, а потом рассыпались во все стороны. Одновременно с сатирами на ту сторону прорвались несколько гамадриад. Хотя сатиры отличались быстротой и ловкостью, до нимф им было далеко; казалось, гамадриады не бегут, а летят, без всяких усилий отрываясь от преследователей.

Кендра улыбнулась про себя. Ни один охваченный страстью сатир не догонит гамадриаду, если только та не захочет, чтобы ее догнали!

Все новые и новые дриады и сатиры просачивались на ту сторону живой изгороди; иногда проломы в ней оказывались такими тесными, что им приходилось ползти. Феи летали над живой изгородью, взмывая вверх, как только к ним устремлялись их темные сестры. Сатиры, наблюдавшие за происходящим из беседок, свистели, топали копытами и одобрительно улюлюкали. И даже некоторые наяды всплыли, высунули голову из воды и при виде всеобщего смятения изумленно вытаращили глаза.

Воспользовавшись суматохой, Хьюго бросился вперед. Дедушка запрыгнул в фургон и заполз под палатку вместе с остальными. Вот огромный голем пробежал в главный проход, который уже никем не охранялся, и скрылся из вида. Кендра прижала руку к груди.

Следом за фургоном к живой изгороди побежали несколько высоких дриад. Едва оказавшись на той стороне, они разбежались в разные стороны; их длинные волосы и воздушные одежды развевались по ветру. На лужайку начали по одному — по двое возвращаться сатиры и гамадриады. Одни весело смеялись, другие переводили дух.

Кендра посмотрела на наяд — все как одна юные, прекрасные, длинноволосые. Просто не верится, что больше всего они любят топить людей! Поймав на себе взгляд одной наяды, девочка помахала ей рукой. В ответ все водные нимфы поспешно нырнули под воду.

На луг возвращались все новые феи, сатиры и дриады. Их радостно приветствовали друзья. Затем почти все принялись тревожно ждать возвращения других своих близких.

Шли минуты; участники операции возвращались все реже. Вот в главный проход галопом, тяжело дыша, ворвались кентавры; судя по всему, они с трудом оторвались от преследующей их стайки темных фей. В колчане у Быстронога осталось всего две стрелы.

Меньше чем через минуту за изгородью показался Дорен, который вел за собой немногочисленных собратьев. Светлым сатирам приходилось драться с темными. Раскидав врагов в разные стороны, светлые сатиры проникли на луг, где их встретили радостными криками.

Вдруг Кендра заметила на той стороне, совсем рядом с живой изгородью, знакомую фигуру, стоящую на краю лужайки. Когда-то белоснежная шерсть Верла была вся в комьях грязи, его грудь и плечи были исцарапаны и искусаны. Он попытался прорваться на луг и даже вошел в проход, но тут же наткнулся на невидимую преграду. Верл в ужасе вытаращил глаза. Кендра увидела, как искажается его полудетское лицо, оно стремительно делалось похожим на козлиную морду, а белая шерсть все больше темнела. Громко блеющие темные сатиры набросились на него сзади всем скопом и повалили на землю. Когда Верл встал, голова у него тоже сделалась козлиной, а мех — густым и черным, как у соболя.

Сатиры и гамадриады попятились подальше от прохода. Кендра сбежала по ступенькам на настил и бросилась к Дорену.

— Все успели выбраться? — спросил сатир, тяжело дыша.

— Да, — сказала Кендра. — Мне очень жалко Верла… Какой ужас!

— Да, не повезло ему, — согласился Дорен. — Хорошо хоть большинству из нас удалось вернуться. Нам пришлось тяжело, когда стая темных фей набросилась на дриаду. Она быстро стала темной и погналась за остальными. Вижу, и кентавры вернулись. — Он кивнул в ту сторону, где Ширококопыт и Быстроног стояли в окружении оживленных сатиров и мрачно терпели их низкопоклонство.

— Они бежали быстро, — сказала Кендра.

Дорен кивнул, оттирая грязь с ключицы:

— Бегать они умеют. И драться тоже. Быстроног пригвоздил пару темных сатиров к дереву одной стрелой. Ширококопыт загнал темную дриаду в канаву. Но потом из леса выбежал темный кентавр, и наши герои вынуждены были отступить.

Ширококопыт и Быстроног отделились от своих почитателей. Кендра в отчаянии глазела на мускулистую спину Ширококопыта. Если Сет вернется живым из старого дома, ему предстоит драться с могучим кентавром. Может, ее брату лучше было бы превратиться в тень?

Лежа под палаткой рядом с четырьмя спутниками, Сет задыхался от духоты. Он закрыл глаза и попытался забыть о том, как здесь неудобно. Он представил, как приятно было бы высунуть голову, чтобы ее овевал свежий ветер. Хьюго быстро бежал по дороге. День выдался жарким и душным, и лежать неподвижно под палаткой казалось просто невыносимым.

Утро прошло для Сета как в тумане. Он наблюдал за тем, как по лужайке носятся туда-сюда козлы, олени и лани; у озера толпились сурки. Дедушка довольно долго совещался с парой коней, а потом что-то приказывал куче земли и камней.

Кендра заранее показала ему, который из козлов — Дорен; с ее помощью Сет и Дорен пожелали друг другу удачи. Сам Сет слышал лишь беканье и блеяние.

Вообще происходящее вокруг озера было таким нелепым, что Сет невольно задумался: может, от молока у всех просто наступает временное помешательство? Впрочем, он сразу успокоился, когда каменная глыба схватила его на руки и осторожно посадила в фургон. Все-таки в «Дивном» не зря многое скрыто от глаз простых смертных!

Фургон тряхнуло на колдобине, Сет ударился головой о стенку. Поглаживая череп, он прополз поближе к середине и распластался на животе, подложив под голову скрещенные руки. Он постарался расслабиться и забыть о жаре и духоте.

Первую часть пути он еще боялся, что на них в любой миг могут напасть темные создания. Они ехали и ехали, но никто их не трогал. Постепенно Сет успокоился. Все идет по плану! Теперь главное — добраться до старого дома и не задохнуться.

Больше всего Сет страдал от скуки и неудобства. Он лежал практически неподвижно, мокрый от пота, и пытался вообразить, что стоит перед большим вентилятором и наслаждается прохладой. Потом он живо представил, как залпом выпивает стакан ледяной воды — такой холодной, прямо ледяной, что зубы ломит…

Он растянулся рядом с Уорреном; ему хотелось поговорить или хотя бы пожаловаться шепотом, но ему строго-настрого запретили произносить хоть слово. Он решил подчиняться приказам, поэтому лежал неподвижно и молча. Даже если хотелось кашлять, он сдерживался. А фургон все катил и катил вперед.

Сет сунул руку в карман, нащупал кусочек завернутого в фольгу моржового масла. Все они взяли с собой небольшой запас — на тот случай, если понадобится срочно увидеть магических обитателей «Дивного» и понять, что происходит. А хорошо бы сейчас съесть масла — просто чтобы отвлечься от жалкого окружения. Почему он не захватил с собой конфет или воды? Сет вспомнил о своей драгоценной «аварийной коробке». Сейчас она лежит у него под кроватью. И как он забыл взять ее с собой, когда спускался по затянутой проволоками лестнице? Ведь у него там есть пакетик с конфетками «Джелли-бинс»!