Первая стена - Гэв Торп

— Четырнадцать дней, включая остановки для пополнения запасов, — ответил командир по вокс-передатчику. — Откуда, ты сказал, вы пришли?

— Аддаба, — сказал ему Менбер.

Командир замер от удивления.

— Вы прошли пять тысяч километров?

Солдаты Свободного корпуса рассмеялись.

— Похоже, но нет, — объяснил Менбер. — У нас был поезд, но на него напали. Шли последние пятьсот километров или около того. Ты знаешь, как далеко нам осталось?

Командир танка наклонился вперёд, опираясь рукой на крышу башни, теперь держа лазерный пистолет более небрежно.

— Ещё около трёхсот километров, пока мы не доберёмся до Нисходящих равнин, — он указал на восток, в сторону пульсировавшего полярного сияния от продолжающегося обстрела. — Отсюда дорога идёт почти прямо, но в таких условиях шагать пешком ещё по меньшей мере пятнадцать дней.

— Больше, — сказал Менбер. — Все устали.

— Есть шанс прокатиться? — спросил Кеттай.

— Именно это я и жду услышать от генерала Мушезибти. Я бы сказал «да," но не мне решать.

Они замолчали, ожидая решения своих командующих. Вдоль шеренги приближалась фигура с рукой на перевязи. Это был Тесфайе, офицер безопасности, прикомандированный ко взводу, тот самый, которого Зеноби спасла, убив Теведроса. Окойе и несколько сержантов устремились к нему за новостями.

Офицер безопасности продолжал идти вдоль линии, глядя на солдат. Он повысил голос, чтобы его было слышно сквозь шум ветра, но не настолько, чтобы его расслышали над работавшими на холостом ходу двигателями танков. Он повторял одни и те же слова через каждые десять-двенадцать шагов, обращаясь к группам рядовых.

— Не забывай держать язык за зубами, — сказал Тесфайе, когда подошёл к Зеноби и остальным. — Любой из этих из Бакк-Мекки может передать всё, что мы говорим, тем, кто хочет нам помешать. Они в лучшем случае временные союзники, не заводите близких знакомств.

Тесфайе продолжил идти, его слова потерялись в метели, и вскоре он тоже скрылся из виду.

— Думаю, это значит, что мы прокатимся, — сказал Кеттай.

Через несколько минут его догадка подтвердилась. Вдоль линии прокатились крики, но прежде чем они достигли уцелевших солдат взвода Эпсилон, командир танка уже говорил в вокс-передатчик:

— Хорошие новости, мои новые друзья. Поднимайтесь на борт!

Один из стрелковых люков открылся, и из него вылез член экипажа, показывая им, где они могли безопасно сидеть на ограждениях гусениц, избегая горячей решётки двигателя и выхлопных газов.

Большинство аддабцев привыкли карабкаться по гигантским металлическим зверям и, вероятно, знали дорогу лучше, чем те, кто находился внутри, находя опоры для рук и места среди припасов и запасных звеньев гусениц, уже привязанных по бокам.

— Если нас атакуют, вы немедленно слезаете, — продолжал командир, пока они подтягивали себя и своё снаряжение на танк. — Вам не захочется оставаться на борту, когда мы вступим в бой.

Зеноби поняла, что ей помогли добраться до самой башни. Она увидела, как командир смотрит на неё тёмно-карими глазами, и задумалась, что он думает о растрёпанной, закутанной в плащ фигуре перед собой. Оценивающий взгляд заставил её улыбнуться, в его глазах читалось восхищение, когда они задержались на её покрытом инеем лице.

— Почему вы так на меня смотрите? — спросила она.

Он стянул шарф, обнажив тонкие улыбающиеся губы под пышными усами. Зеноби нашла их привлекательными, как и широкие скулы и остальные черты его лица. Очень привлекательными.

— Мне нравится то, что я вижу, — ответил командир. Он протянул руку, и она неловко пожала её. — Меня зовут Наша, и вот это, — он хлопнул рукой по бронированной башне, — Дыхание гнева.

— Мило, — сказала Зеноби, поглаживая рукой сварную пластину. — Надеюсь, вы о ней позаботитесь.

— О ней?

— Всё, что мы делаем в Аддабе, — девушки, — сказала Зеноби. Она усмехнулась, не особо задумываясь об этом прежде. — Мы считаем, что это улучшает их характер.

— А вы?

— Зеноби. Зеноби Адедеджи.

Их взгляды встретились, и она снова ощутила волнение притяжения. Казалось нелепым флиртовать с этим человеком, которого она только что встретила, посреди снежной бури, на пути к своей первой и последней битве. Она ничего не могла с собой поделать; химия была мгновенной, а чувство взаимным.

— Ты маленькая, Зеноби Адедеджи, — он откинулся назад в башенном люке. — Я думаю, что смогу найти здесь для тебя место. Если захочешь и позволишь, конечно.

Зеноби придвинулась ближе, он вытянулся и крепко обхватил её за талию.

Она едва расслышала, как Менбер что–то сказал у неё за спиной, а Кеттай рассмеялся. Но это не имело значения. Чтобы хоть на несколько минут укрыться от снега, холода и ветра, Зеноби согласилась бы даже, если Наша был бы беззубым уродом.

Это оказалось просто приятным дополнением, что он не был.

Зона Ликующей стены, двенадцать дней после начала штурма

Киилер проводила взглядом уходивших кустодиев и регента, а затем повернулась к Дорну и Сигизмунду. Она физически чувствовала глубокую неприязнь примарха, словно от огромного воина исходили волны жара. Он враждебно посмотрел на неё сверху вниз, скривив губы:

— Нам больше нечего обсуждать.

Киилер изо всех сил пыталась обрести голос перед лицом презрения примарха. С трудом сглотнув, она вспомнила, что выполняет работу Императора, и заставила себя посмотреть на хмурого полубога.

— Я хотела бы поговорить с капитаном Сигизмундом.

Дорн шагнул ближе, всего на полшага, но этим незначительным движением он превратился из нависавшего в угрожающе подавляющего. Как спутник, затмеваемый своей планетой, мир Киллер сжался до пары метров между ними, как будто больше ничего не существовало. Её рука потянулась к спрятанной в нагрудном кармане книге.

— Ваша ложь нанесла достаточно вреда. Больше этому не бывать.

Она задрожала, встретив его железный взгляд, зная, что эти глаза смотрели на смерть тысяч, даже миллионов, и не выказывали ни малейшего сострадания. Казалось, Дорн был сделан из того же бесчувственного камня, что и возведённые им укрепления.

— Я не лгала. Разве не правда, что если бы он отправился в Фолл, Сигизмунд был бы сейчас среди тысяч погибших?

— Он ничуть не лучше тех, кто отдал свою жизнь. Теперь он считает себя особенным. Ослабленный вашим заблуждением, он сделал выбор труса.

Киилер отступила, давая себе возможность вздохнуть. Она почувствовала успокаивающее присутствие Зиндерманна, его рука легко коснулась её предплечья. В нескольких метрах от Дорна она увидела первого капитана, который повернулся и смотрел на них. Следующие её слова предназначались непосредственно ему: