Зови меня Златовлаской - Татьяна Никандрова

На выходных мы опять увиделись с отцом, и он повел меня в кино. Фильм оказался интересным, и на полтора часа я погрузилась в происходящее на экране. Однако когда на нем появились титры, мысли как по команде вновь стали вращаться вокруг Ревкова. После кино мы с отцом перекусили в Маке, и он отвез меня домой. О его жизни мы опять не говорили, только обо мне: про планы на лето, про поездку в Питер, про друзей.

В конце встречи папа спросил, как поживает мама. Я сказала, что хорошо. И, к счастью, это было почти правдой. Не сказать, что мама была совершенно счастливым человеком, но она все реже погружалась в печаль, и мне казалось, что в ее серых глазах потихоньку просыпается жизнь.

Через пару дней мне позвонил Стас и сказал, что нам надо встретиться. Мы не общались с самого Дня рождения Платона, и перед встречей я немного волновалась.

Стас ждал меня на скамейке в парке. Он был все тот же. Симпатичный и привлекающий всеобщее внимание яркой одеждой, татуировками и белыми выжженными волосами.

Я присела рядом с ним и, опустив взгляд в землю, стала болтать ногами.

— Как поездка в Питер? — поинтересовался Стас.

— Хорошо. Мне все понравилось. Питер — красивый город, — постаралась как можно беззаботнее ответить я.

— Ты ни разу за все это время не позвонила, — укоризненно произнес он.

— Ты тоже.

Стас вздохнул и, направив взгляд вдаль, сказал:

— Я же чувствую, что ты чья-то. А вот чья, не знаю. Очень сложно, когда не видишь врага в лицо.

— Он не враг тебе, — тихо отозвалась я.

— Так я все-таки знаю его? — встрепенулся Стас, поворачиваясь ко мне.

Я молчала, продолжая болтать ногами. В этот момент посмотреть Стасу в глаза казалось чем-то очень пугающим.

— Я его знаю, верно? Саш, сколько можно играть с моими чувствами? Признайся, будь честной, разве я много прошу? — Стас схватил меня за подбородок, пытаясь развернуть лицо к себе.

Я увернулась и продолжала молчать, понимая, что загоняю себя в угол. Если уж говорить о честности, то, наверное, в глубине души я хотела, чтобы Стас все узнал, хотела снять с себя этот груз.

— Ты познакомилась с этим парнем раньше, чем со мной. И вероятно, ты по-прежнему с ним видишься или общаешься, раз за столько времени тебя не отпустило. Я знаю, что близко ты общаешься только с Булаткиным и парнями из нашей компании. Но я уверен, что это не Антон, его ты сто лет знаешь. Дальше. Скорее всего, этот парень знает или, по крайней мере, догадывается о твоих чувствах. Но по какой-то причине отвергает тебя. Почему же он делает это? Может, у него есть девушка? Может, он влюблен в другую? — внезапно Стас осекся и прервал свои мысли вслух.

Его взгляд снова обратился ко мне, и, набравшись смелости, я посмотрела на него. В его глазах догадка превращалась в сформировавшуюся мысль.

— Нет! Не может быть. Саша. Это Ревков? — в голосе Стаса звучала паника.

Слова застряли у меня в горле, и я просто кивнула.

Стас вскочил со скамейки и начал ходить из стороны в сторону.

— Саша, нет. Влад не тот, кто тебе нужен. У него всегда так с девчонками, притянет — оттолкнет, вечная игра в кошки-мышки, понимаешь? Ты хоть знаешь, сколько у него таких безответно влюбленных, как ты? У него даже с Кирой так же. Держит ее на коротком поводке: ни к себе, ни от себя. У него так только на словах, понимаешь? Каждая сигарета последняя, каждая девушка особенная. А на деле все по-другому.

— Он не играл со мной в кошки-мышки и ничего не обещал, — вступилась я за Влада. — Он до недавнего времени вообще не знал о моих чувствах, разве что только догадывался.

— До недавнего времени не знал? А теперь знает?

— Да, я ему в Питере во всем призналась.

Стас снова присел на скамейку и, прикрыв глаза, постарался успокоиться.

— Вот почему он расстается с Кирой. Хочет, чтобы ты стала его очередной игрушкой, — сдавленно произнес Стас.

— Влад расстается с Кирой? — встрепенулась я.

— Чему ты радуешься, глупая? Влад не из тех парней, с которыми можно жить долго и счастливо. С ним у тебя все будет коротко и болезненно, — с горечью отозвался Стас.

Мне было жаль Стаса, но новость о расставании Влада и Киры обрадовала меня. И надежда вновь воскресла. Даже если Стас был прав и Влад хотел лишь поиграть со мной, я бы все равно на это пошла, все равно бы согласилась. Потому что это Влад. Потому что я любила его.

— Почему ты так говоришь, Стас? Почему ты так плохо отзываешься о нем? Он же твой лучший друг!

— Я так говорю как раз потому, что он мой лучший друг. Ты думаешь, что знаешь его? А я тебе скажу, что ты ни черта о нем не знаешь! У него почти со всеми маски, он не такой, каким кажется. Ты знала, что когда его мать с сестрой погибли, отец запил? Прям по-настоящему, ушел в запой на несколько месяцев. Влад сам себе готовил, убирался, делал уроки, оплачивал счета. Все сам, понимаешь? В двенадцать лет. И никто, никто, кроме меня не знал об этом. Ни учителя, не одноклассники. Он тогда резко повзрослел и очень хорошо научился притворяться. Его настоящие эмоции и мысли спрятаны очень глубоко. Поэтому то, что ты видишь в нем, это лишь очередная маска, рассчитанная на то, чтобы ты, как мотылек, летела на его пламя! А ты ведешься, ты веришь, ты надеешься на что-то! — Стас говорил с отчаянием в голосе, словно пытаясь достучаться до меня.

Пораженная услышанным, я ничего не ответила. Я не могла поверить, что Влад был настолько неискренним, каким представлял его Стас. Влад, которого знала я, был настоящим, понимающим и отзывчивым. Я знала, что это не показное.

Мы со Стасом какое-то время посидели молча. Он выглядел разочарованным и время от времени качал головой, как бы удивляясь собственным мыслям. Затем он поднялся и бесцветным голосом произнес:

— Знаешь, жаль, что я не узнал всего раньше. Мне было бы легче отпустить тебя.

— Стас, прости, что сделал больно. Видит бог, я не хотела этого. И если б я могла…

Не дослушав меня, он отвернулся и быстрым шагом пошел прочь. Я следила взглядом за его удаляющейся фигурой до тех пор, пока она не скрылась из виду. Стас ни разу не обернулся и не сбавил темп. Он принял решение вычеркнуть меня из своей жизни, и теперь ничто не могло его остановить.

На Девятое мая в нашей школе по обыкновению устраивался праздничный концерт для ветеранов. Я всегда с воодушевлением относилась к этому мероприятию, но последнюю пару лет сама в нем не участвовала.

А в этом году в конце апреля ко мне подошла учительница литературы Елена Степановна и предложила прочитать стихотворение Мусы Джалиля "Варварство".

— Я впервые увидела твои актерские таланты в спектакле на Новый год, — сказала она. — И сразу подумал, что ты бы справилась с этим стихотворением.

Я была польщена. Мне нравилось учить наизусть понравившиеся стихи и рассказывать их перед классом на литературе, но декламировать "Варварство" на несколько сотен человек казалось мне чем-то из ряда вон выходящим.