Песок и пепел - Игер Кау

«Торан Сиден».

Приехали.

Это ж сколько… Нас?

Ладно, это в общем-то не важно.

— Кимер, это ты палить начал?

— Вижу, господин лейтенант, вы уже поняли — почему, — хмыкает сержант, морщась от боли. Вот, думаю, дела. Уж не настоящего ли Сидена сегодня пристрелили? Я сначала ошалел от изумления, — добавляет он, — а потом присмотрелся — а ведь знаю я эту рожу. И еще одного урода рядом с ним. Не по имени, но по роже. И ни один из них не Сиден — потому как видел я их прежде в нашей форме и звали их иначе. Как — не помню, но точно иначе.

— Где ты их видел?

— Да у нас в полку. По осени. Приезжали какие-то начальники из Тероны. Тоже вот так людей отбирали для какого-то дела. Меня тогда не взяли, но в отбор попал. И их тогда видел, терлись возле начальника комиссии. К слову, никто из тех парней, кого отобрали, в полк потом не вернулся. А тут вижу эту рожу, да еще имя это слышу… И понимаю — или мы их валим, или нас из списков вычеркивают… посмертно… А сейчас думаю — что делать дальше?

— Вы с лейтенантом на телеграф заходили, что отправили?

— Телеграмму в Меленгур, его начальству. Ничего такого в ней не писали — все ж не шифрованная. Просто — возвращаемся, подробности по прибытии. Я в полк вовсе ничего отправлять не стал, решил — из Меленгура зашифрованную пошлю. Как представил себе, какой рапорт получится, все настроение пропало.

— То есть меня не упоминали?

— Нет, господин лейтенант.

Окидываю взглядом вагоны. Фуру раскурочило основательно, теперь ее только на свалку. Груз, скорее всего, тоже пришел в негодность. Но оставлять это тут нельзя. Как и убитых. До прибытия поезда не меньше часа. Можем успеть прибраться. Кстати, как там Дорен?

Вместо ответа в проулке появляются всадники, позади них катится фура. Не такая большая, но собрать трупы и остатки груза хватит.

Дорен, взбудораженный всем случившимся, торопливо докладывает. Мол, при лошадях и фуре «плащи» оставили всего трех караульных. Видно, были уверены, что никто к ним не сунется. Стрелять парни не стали, просто повязали чужаков.

Что не стали шуметь, это хорошо. Ладно, времени мало. Начинаем уборку. Трупы перекочевывают в трофейную фуру, туда же отправляются остатки груза и обломки ящиков, все собранное оружие. Оставшееся место занимают четверо связанных пленных и Кимер с Нокисом — наездники из них сейчас никакие. Между делом Дорен шепчет мне, что колдун, похоже, потер память станционникам. Бумаги, что у начальника станции подписывал Астирен, нашлись у одного из мертвецов. То есть следов никаких — не считая телеграммы, отправленной лейтенантом. И ту еще надо суметь найти. Посланный на телеграф паренек возвращается с тощей пачкой бланков, которые я, не глядя, прячу в сумку — потом почитаю, сейчас надо сматываться, и поскорее. Что делать с разбитой фурой и вагоном, полным мертвых лошадей? А ничего. С собой не заберешь. Сжечь — только время потерять, толковый дознаватель и в пепле найдет достаточно следов — если они там были.

Когда окраина поселка остается позади, вдалеке раздается тревожный гудок приближающегося поезда. Успели.

Отъехав на тигу, сбавляем темп. Несколько всадников уходит вперед, еще сколько-то немного отстают. Ни дать, ни взять — те же едут, только обратно. Авось, по головам никто считать не будет. Доезжаем до леса, углубляемся в него. Через минут десять Дорен показывает на съезд, сворачиваем туда, доводим фуру до подходящей поляны. Я Дорена еще на станции насчет такого спрашивал — хочется с пленными пообщаться поскорее, а до поместья ехать далеко, да и трупы туда тащить незачем. Как, впрочем, и пленных.

Развязываем невезучих караульных, вручаем лопаты, найденные в фуре. Копайте, мол. Морды серые от страха, но копают. Грунт мягкий, мужики здоровые, углубляются быстро. Вот уже яма им по пояс, вот глубже, еще… Когда выше уровня земли остаются лишь макушки, вытаскиваем их наверх. Эта же троица сбрасывает в яму тела убитых «плащеносцев» и то, что мы забрали из разбитой фуры.

А у нас еще двое убитых… Нет, этих мы похороним отдельно…

Вскоре на другом краю поляны вырастает холмик, в который воткнут обломок жерди с прибитой к нему доской, где вырезаны имена, звания и сегодняшняя дата. Лейтенант Астис Астирен, стрелок Дигус Хатир, покойтесь с миром.

— Хорошо бы потом в Меленгур перенести их, — бормочет Нокис. Он пришел в себя, пока мы ехали. — Лейтенант, правда, сам откуда-то из Ханарана, но родители к нему переехали, жениться вроде собирался… А Дигус — местный. Жена с двумя детьми осталась… Эх…

По моей команде парни подтаскивают к краю ямы ящик поцелее, усаживают на него одного из недавних могильщиков, придерживая его за плечи. Естественно, делают это так, чтобы он понимал, что им достаточно легонько его толкнуть. На другой ящик, напротив пленного, усаживаюсь я. Рядом встает Кимер. Выглядит сержант, надо признать, устрашающе.

— Итак… Имя, звание, место службы? Что делали на станции? Кто командир?

Мужик мрачно смотрит в землю. Ничего, я не гордый, повторю.

— Имя, звание, место службы…

Парни легонько отводят его плечи назад, слышно, как осыпается край ямы от смещения веса. Мужик поднимает глаза, заметно меняясь в лице — что-то не видно в нем прежнего героизма… Понял, видать, что второй раз из ямы никто вытаскивать не будет.

— Ну?

— Тибен Ангир, надсержант, рота обеспечения Уларского отделения Корпуса Красной Стражи. Здесь был в сводном отряде, отвечал за транспорт.

— Замечательно. Что ваш сводный отряд делал на станции? Я не про охрану лошадей и повозки.

— Не знаю. Знал командир отряда. Вроде должны были кого-то арестовать, а в случае сопротивления — уничтожить. Кого — не знаю.

Ладно, поверим.

— А командир отряда у нас кто?

— А… там лежит, в яме.

— Звали его как? Звание?

— Камирен, капитан. Но он не наш… прикомандированный. Вроде из столицы.

Ф-фух, а я уже подумал, что сейчас еще один Мархен нарисуется.

— Сколько человек было в отряде?

— Двадцать один, если вместе с офицерами и магом считать. Но семерых с лейтенантом Сунгиром капитан услал вчера на какой-то хутор… по этой дороге вроде.

Хутор? Ну-ка…

— Не Медвежья Тень, случаем?

— Он самый… — он смотрит на меня со страхом и удивлением. — …вроде бы.

Любопытно. Кто-то явно зачищает следы. Но следы чего?

— Так, надсержант… Сводный отряд, говоришь? Из кого сводили?

— Из нашей роты нас трое. Я и двое рядовых. Тринен и Лунир. Ваши их тоже повязали. Вон стоят… Лейтенант Хастен, из штаба нашего отделения Красной Стражи, и с ним двое сержантов, но из штурмовой роты. Остальные прибыли с капитаном. Лейтенанта Хастена они взяли, чтоб проще с властями договариваться было — бывал он здесь уже. А сержант Буген и вовсе из этих мест. Из деревни рядом со станцией.