Северный сфинкс - Александр Харников

Но в папке его мы нашли не только шаржи. Куафер старательно зарисовал наших бойцов в полной экипировке, «тигры», автоматы и снайперские винтовки.

– Мда-с, – я задумчиво почесал затылок. – Похоже, что автор всего этого не только мастер завивать букли и пудрить парики.

– Знаете, Игорь Викторович, – произнес Ростопчин. – до меня доходили слухи о том, что мсье Маршан – агент Бонапарта. Но прямых доказательств этому не было. К тому же, если это так, то для нас сие скорее хорошо, чем плохо. Господин Первый консул получит вполне достоверную информацию о наших намерениях.

– Тогда выходит, что тот, кто пытался убить Маршана, играет за противоположную команду. Это, скорее всего, агент роялистов. Среди них немало представителей ордена иезуитов. А вот среди британцев таковых быть вроде не должно. Впрочем, точно об этом сможет сказать лишь сам Маршан.

– Если он, конечно, выживет, – сказал Ростопчин. – Будем надеяться на лучшее и пожелаем бедняге Маршану скорейшего выздоровления…

19 (31) мая 1801 года. Митава.

Жюль Маршан. Куафер и тайный агент

секретной службы Бонапарта

Сколько я пролежал в беспамятстве? Не помню… И, вообще, последнее, что я помню, это искаженная злобой морда проклятого иезуита. В руке у него был нож. Я успел шарахнуться в сторону, но он меня все же достал. По животу резануло, потом я почувствовал, что мой камзол спереди стал намокать. В глазах у меня потемнело, ноги стали ватными, и я рухнул на пол…

Надо же такому случиться – в этом городишке, который когда-то был столицей Курляндского герцогства, мне встретился мой старый знакомый, с кем судьба меня свела семь лет назад в Париже.

Я тогда оказался без работы – парики и пышные прически во времена якобинцев вышли из моды. И часто те, кто не желал расставаться с модами времен бедного короля Людовика XVI и королевы Марии-Антуанетты, вместе с прическами теряли и головы.

Этот подлец Мишель Дюваль тогда носил красный якобинский колпак и был подручным у мясников Фукье-Тенвиля60, отправившего на гильотину тысячи невинных людей. Мишель Дюваль отправил на казнь и моего отца, скромного торговца рыбой, подведя его под «Закон о подозрительных», принятый Конвентом в сентябре 1793 года. Дескать, мой отец «своими речами проявил себя как сторонник тирании, федерализма и враг свободы». Доказать, что это не так, было невозможно.

Дюваль пытался и меня отправить на гильотину, но я успел бежать из Парижа. Почему он так возненавидел нашу семью? А потому, что мы хорошо знали, кто такой Мишель Дюваль на самом деле. Был же он тайным иезуитом. Еще в 1762 году орден был запрещен во Франции по настоянию маркизы Помпадур. Но его отделения остались в Индии и Китае, а в Европе – в Швейцарии и Пруссии. Именно из Пруссии, точнее, из Кёнигсберга, и явился эта свинья Дюваль.

Я узнал о его принадлежности к ордену и желании отомстить Бурбонам за гонения, которым подверглись иезуиты во Франции, случайно – Дюваль толковал об этом с одним из своих собратьев по ордену, а я оказался невольным свидетелем этого разговора. Моя семья сдавала комнату этому мерзавцу, и мы прекрасно знали друг друга. Каким-то образом Дюваль сумел пронюхать о том, что мы раскрыли его тайну. И он приложил все силы, чтобы нас уничтожить нас.

Потом якобинцев свергли, Робеспьера и его приспешников самих отправили на гильотину, а к власти пришли жирондисты. В октябре 1795 года роялисты подняли мятеж в Париже. К тому времени я уже служил в армии. Под командованием молодого генерала Наполеона Бонапарта мы расстреляли из пушек мятежников, Конвент был распущен, а власть перешла «Совету пятисот».

Во время роялистского мятежа я снова встретил Дюваля. Он оказался в числе тех, кто ратовал за восстановление Бурбонов. Я надеялся, что этого иезуита покарала картечь, которая выкосила мятежных шуанов и бездельников из числа «золотой молодежи» у церкви Сен-Рош. Разглядывая трупы мятежников, я пытался обнаружить среди них Дюваля. Но многие трупы были обезображены, и узнать среди них человека, по наветам которого казнили моего отца и чуть было не убили меня, было невозможно.

И вот я увидел его мерзкую рожу в Митаве. Дюваль крался по коридору дворца к комнате, в которой находились русский генерал и граф с труднопроизносимой фамилией Ростопчин. Не знаю, что хотел иезуит – подслушать разговор русских или убить их. Последнее для него оказалось бы не таким уж простым делом. Русский генерал прекрасно стрелял и умел драться так, что мог уложить трех самых умелых мастеров савата61.

Я окликнул человека, чье лицо показалось мне знакомым…

И вот я лежу на кровати, раненый, и не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Но я жив, и когда-нибудь я своими руками прикончу этого подонка Дюваля…

19 (31) мая 1801 года. Митава.

Генерал-майор Михайлов Игорь Викторович

Все попытки разобраться в ночном происшествии ясности нам не дали. Понятно было лишь одно – нашего «Фигаро» пытался убить некто, имеющий непосредственное отношение к обществу Иисуса. Или, проще говоря – иезуит. Надо сказать, что и в России, и в Пруссии к коллегам Игнатия Лойолы отношение было весьма снисходительное, и они могли в этих странах не опасаться неприятностей.

Мне же они категорически не нравились. Я вообще-то недолюбливаю разного рода тайные общества. Народ в них какой-то мутный. А если судить по тому, что те, кто состоит в этих обществах, легко пускает в ход ножи и прочее холодное и огнестрельное оружие, то они весьма опасны для окружающих. И потому этих самых иезуитов следует по возможности отловить и «замочить в сортире».

Мы с графом опросили всех из состава посольства, кто хоть немного был знаком с потерпевшим. Общее мнение таково – Маршан парень неплохой и со всеми поддерживал нормальные отношения. Никакого компромата за ним не замечено. Денежки у него, судя по всему, водились, и он при нужде легко ссужал их всем, кто в них нуждался. Свои обязанности Маршан выполнял исправно, со слов его клиентов, он и в самом деле был неплохим куафером. Что же касается его определенных талантов в рисовании, то он их ни от кого и не скрывал, а под настроение рисовал шаржи или портреты всех желающих запечатлеть для истории свою личность.

Я спросил у Алана, который оказал первую помощь Маршану, насколько покушавшийся на него профессионально владел оружием.

– Игорь Викторович, – ответил мне капитан Бута-ев, – судя по всему, убийца был опытным и собирался нанести куаферу удар ножом в грудь. Но Марша-ну в последний момент удалось увернуться, и лезвие прошло по касательной, разрезав его камзол и распахав мышцы брюшной стенки. Внутренние органы при этом не были повреждены, крупные артерии – тоже. Конечно, болевой шок и обильная кровопотеря реально угрожали жизни раненого. Но я оказал ему всю необходимую в таких случаях помощь, и сейчас его жизнь вне опасности. Думаю, что сегодня-завтра он очнется, а через пару недель сможет уже ходить.