Мы встретились в декабре - Рози Кёртис

глаза расширились от удивления, и Эмма встретила мой взгляд понимающим взглядом. Я понятия не имела, что она знала о том, что происходит.

Останавливаюсь, чтобы присесть на скамейку. Мое дыхание клубами поднимается в морозный воздух. Мимо проходит семья, дети тащат палки, родители сгибаются пополам от смеха над их выходками. Ловлю себя на мысли, что хочу именно такую семью. И тут меня осеняет. Почти Рождество, а я здесь, одна, в Лондоне. У меня никого нет. Насколько я могу судить, в издательствах полно женщин и геев, так что шанса встретить кого-нибудь на работе практически нет, и ничто на этой планете не убедит меня снова попробовать онлайн-знакомства.

Мне придется провести остаток своей жизни в одиночестве. Может быть, я заведу кошек. Или собаку. Вот только я никогда не смогу позволить себе купить жилье. Я испускаю тяжелый, порывистый вздох. Может, мне стоит просто бросить все это и вернуться в Борнмут. Если бы я вернулась в маркетинг, то могла бы найти приличную работу и скопить задаток. Я могла бы даже, морщусь от такой перспективы, переехать к маме на некоторое время, пока коплю деньги.

Для этого мне нужно быть чертовски отчаявшейся. Я наблюдаю, как два лебедя грациозно кружат по пруду, и достаю свой телефон, чтобы сделать снимок, быстро редактирую его, а затем загружаю в «Инстаграм». Софи почти сразу же ставит лайк, и оставляет комментарий под ним:

Не похоже на вечеринку в издательстве.

Я набираю ответное личное сообщение:

Я сбежала. Не смогла этого выносить.

Чем ты сейчас занимаешься? Печатает Софи.

Направляюсь домой. Немного прогуляюсь и подумаю.

Звучит лучше, чем мой день, печатает она после минутной паузы. Последние четыре часа я провела на полу в ванной, обнимая унитаз. Это отвратительно.

Я смотрю на Кенсингтонский дворец, направляясь к Олбани-роуд, и думаю о герцогине Кембриджской и ее гиперемезисе гравидарум. Представьте, что вы вот так находитесь на виду у публики и просто хотите лечь на кафель в ванной и тихо умереть, но вместо этого вам приходится вставать, делать счастливое лицо и пожимать людям руки. Когда подхожу ближе, то понимаю, что перед оранжереей во дворце стоит огромная сосна, усеянная миллионом волшебных огоньков.

Уличный торговец в толстой шерстяной шапке и перчатках без пальцев продает горячие каштаны. Он предлагает их мне, я достаю немного денег и покупаю маленький пакетик, засовывая его в карман своего пальто. Они лежат там, согревая меня, пока я возвращаюсь на Олбани-роуд. Но что-то тянет мои ноги в другом направлении. Прохожу мимо магазинов, украшенных гирляндами, и покупаю экземпляр «Большого выпуска» у человека, который стоит у вокзала Квинсуэй. Звонит телефон, а я чуть не роняю его от удивления, когда вижу, что это мама.

— Привет, любимая, — говорит она, — не могу долго говорить, — она всегда так начинает разговор. Не знаю, почему она никогда не звонит, когда не занята, но, похоже, ей нравится жить своей жизнью, занятой до предела.

— Привет, — говорю я, держа телефон одной рукой и нажимая кнопку на светофоре другой. Маленькая девочка сердито смотрит на меня и снова нажимает на кнопку.

— Я должна была это сделать, не так ли, мамочка?

Смотрю на ее мать и делаю извиняющееся лицо. Она качает головой, смеясь:

— Это не проблема, правда, — говорит она, беря маленькую девочку за руку и толкая коляску через дорогу.

— Как там бабуля Бет? — я спрашиваю.

— Ох, с ней все в порядке, абсолютно в порядке. Я сказала ей, что вы с Джеймсом, возможно, приедете к ней на Рождество.

— Только я, — тихо отвечаю. Я прохожу мимо безумно дорогих домов с двойными фасадами и огромными настоящими рождественскими елками в эркере каждого окна.

— Ох, какая жалость, — говорит мама, и в ее голосе звучит неподдельное смятение. — А чем занят Джеймс?

— Не знаю.

— Что ты имеешь в виду? — снова пауза, и я почти слышу, как шумят шестеренки в ее мозгу. — О нет, Джесс. Он порвал с тобой?

Я фыркаю, надеюсь, она этого не слышит.

— Нет, мам, я порвала с ним, — говорю я.

— Ради всего святого. Почему?

Кажется, она абсолютно поражена. Ни за что на свете моя мать, которая вечно сама себе на уме, и которая мечтает найти хорошего, солидного, стабильного мужчину, на которого можно положиться, никогда не могла представить, что я закончу отношения с кем-то вроде Джеймса.

— Просто не думаю, что из этого что-то получится.

— Ты не уделила вашим отношениям достаточно времени, — категорично говорит она.

— Нет, я просто поняла, что на самом деле не любила его. Он милый, но нельзя просто так выходить замуж за милого парня, а это то, что я бы в конечном итоге сделала.

— Ох, Джесс, — снова повторяет она. — Что ты собираешься делать теперь?

— Не знаю, — говорю я, останавливаясь на окраине Маленькой Венеции и глядя на каналы. Предвечерний свет отражается на воде, и выглядит так, как будто кто-то пролил горшок с золотом, который плавает на поверхности воды, повсюду вспыхивая ослепительным мягким светом. Я хочу сделать снимок до того, как солнце скроется за зданиями на западе.

Это странно. Все создает атмосферу для моей новой гламурной жизни в Лондоне, а я подозреваю, что в конечном итоге придется разделить рождественский обед с бабулей Бет, Сирилом и моей мамой (если только ей не поступит предложение получше) в столовой бабушкиного дома престарелых.

Мы прощаемся и я вешаю трубку. Делаю несколько снимков и направляюсь в кафе, где мы с Алексом всегда любили посидеть и выпить кофе с брауни после прогулки. Сейчас половина третьего, а зимой оно закрывается в половине четвертого, как раз перед тем, как окончательно стемнеет.

— Привет, любовь моя, — говорит Лона, владелица. — Что тебе подать? И где Алекс?

Я пожимаю плечами:

— Вообще-то, я не уверена.

— Давненько вас не видела. Поссорились?

— Нет, — говорю я, беря чашку кофе и насыпая сахар. — Просто заняты работой и прочим. Ты знаешь, что Алекс переезжает на другой конец города?

Она задумчиво кивает:

— Он хороший парень.

— Так и есть, — соглашаюсь я. Но Бекки проболталась, что у них с Эммой все может наладиться, и все движется своим чередом. Думаю, может, и мне тоже пора переехать. Бекки никогда там не бывает, и, хотя мне нравится Роб, он не так часто бывает рядом. Кто бы ни подселился к нам, это будет странно. Я понимаю, что буду скучать по Алексу.

Может быть, мне стоит ненадолго вернуться домой. Я потягиваю кофе и смотрю на канал. Может, у меня просто такое шаткое настроение, потому что прошел почти год,