Девочка с Севера - Анна Трефц

вас, удар мой стал точнее и сильнее. Хотя, вполне возможно, вы тоже времени даром не теряли, — Он пристально оглядел сначала одного сгорбленного типа, потом другого и, наконец, недовольно поцокал языком, — ​ Нет, вы не утруждали себя физическими упражнениями. Настоящий атлет отличается крепким сложением. Так что я бы посоветовал вам…

—​ Он когда-нибудь заткнется?!​ — взревел бандит, потрясая в воздухе пистолетом.​ — Слышь, если не заткнешься, я выстрелю.

—​ Очень жаль.​ — Александр подхватил поудобнее недвижимое тело, которое все еще держал перед собой.​ — Однако прошу прощения за философский настрой. Когда я вас увидел, что-то теплое колыхнулось в моей душе. ​ Знаете ли, у меня не так много знакомых в Москве…

—​ Вот урод!​ — бандит у дивана со злостью сплюнул в сторону,​ — Теперь он к нам в друзья-товарищи набивается! Я этого не переживу.

—​ Попробуйте собраться и пересилить минутный порыв,​ — наставлял его сэр Доудсен.​ — Ваш босс​ господин ​ Бессмертный ​ ждет от вас решительных действий и скорых результатов.

—​ Вот именно!​ — Бандит у этюдника снова прицелился.

—​ Смею напомнить,​ — с ноткой легкой печали проговорил молодой аристократ,​ — Что выстрел вам не пойдет на пользу.

—​ Да?! Может быть, скажешь почему?​ — съехидничал бандит с пистолетом.

Александр вздохнул и покорно пояснил:

—​ Во-первых, выстрел может привлечь внимание соседей, которые не преминут вызать милицию. Во-вторых, стреляете вы еще хуже, чем владеете приемами ближнего боя. Не сердитесь, но я делаю вывод, исходя из того, как вы держите оружие и как трясется ваша рука. В-третьих, вы просто раните своего товарища. И, наконец, последнее, вам будет небезынтересно узнать, что возле подъезда в нетерпении ждут приглашенные мной господа. Признаюсь, я не рассчитывал увидеть здесь моих старых знакомых и не желал рисковать. Наверное, это сильно умаляет мои положительные качества в ваших глазах, но что ж поделать. Поверьте, если бы я знал, что встречу именно вас, я бы никого не стал беспокоить.

—​ Ты чо, ментов, чо ли, вызвал?​ — У бандита с пистолетом бессильно опустились руки. Надо признать, что с этого момента его лицо приобрело цвет штукатурки.

А человек в руках Александра совершенно некстати подал первые признаки жизни. Он дернул рукой, открыл глаза и уставился на своего товарища.

—​ Что ж… — Сэр Доудсен перекинул его на одну руку, другой вытащил из кармана пальто телефон и, набрав номер, прижал его к уху,​ — Наше интимное рандеву разрушили непростительным образом. Вы не рассердитесь, если я все-таки приглашу своих товарищей зайти. На улице, знаете ли, не то время, когда птички поют и душа радуется. ​ Алло, можно заходить!

Парень в его руках начал вяло брыкаться. Александр перехватил трость, которую до этого зажимал под мышкой и, поддев ею пленника под подбородок, на некоторое время пресек какое-либо движение с его стороны.

—​ Давай разойдемся по-хорошему,​ — проскрипел тот, что стоял у дивана.

Бандит с пистолетом согласно кивнул.

—​ Неужели вы не хотите остаться и обсудить перспективы нашего с вами сотрудничества?​ — удивился молодой аристократ.​ — Я, знаете ли, еще совсем недавно легко относился к жизни, не слишком заботясь о делах и всевозможном сотрудничестве. Но с некоторых пор, и за урок я благодарю господина Бессмертного, меня так и подмывает с каждым обсудить перспективы будущего сотрудничества. Просто не поверите, с каждым встречным. Ведь мало ли кого встретишь, выходя поутру из дома. Лучше сразу все обсудить, взвесить все «за» и «против», а то потом столько ненужных проблем возникает.

—​ Слушай, будь ты человеком,​ — всхлипнул тип у дивана.​ — Замолчи! И так тошно!

Сэр Доудсен оборвал речь, но не из-за просьбы поверженного противника, хотя в его знаменитом роду и не принято добивать раненых, а потому, что в комнате возникли новые персонажи — парочка внушительного вида верзил в черных куртках. Один из них втащил за собой сопротивляющегося художника.

—​ Коля!​ — Маша подскочила к нему.​ — Как ты?

—​ А, это ваше, — Верзила в черном бросил художника и занялся персонажем, вросшим в пол возле этюдника.

—​ Поосторожнее, прошу вас,​ — обратился к нему Александр.​ — Мы еще не закончили наш диалог.

—​ Нет уж, лучше пристрелите меня сразу,​ — собравшись с силами, проскрипел бандит, все еще напоминавший кусок штукатурки,​ — я этого трепа больше не вынесу.

Парень в черном кинул его на диван.

—​ Хоть бы оглушил, скотина,​ — завыл тот.

—​ Кажись, все,​ — «подмога» огляделась.​ — Выпусти ты уже этого малахольного. Чего он у тебя как блесна повис? На хрен он тебе сдался.

Маша только сейчас вспомнила о третьем члене банды, поднялась на ноги и, медленно подойдя к нему, заглянула в лицо.

—​ Значит, это и есть твой новый бизнес?​ — тихо спросила она.

Егор, а это был он, с трудом сглотнул. Ему мешала трость Александра.

—​ Поганый у тебя бизнес,​ — она покачала головой.​ — Очень поганый. Недостойный.​ За стойкой ты смотрелся лучше.

Странное дело, но плакать ей не хотелось. Сейчас она вдруг подумала, что именно такой развязки и ждала почему-то. Нет, не осознанно, разумеется, а где-то глубоко внутри. Иначе, почему она не рассказала ему о кулоне Ирмы Бонд? Наверное, что-то чувствовала…

—​ Он ваш знакомый?​ — изумился потомок Доудсенов и убрал трость из-под его подбородка.

Егор рухнул на колени.

—​ Сегодня у нас тут встреча друзей, похоже,​ — резюмировал он.

—​ Нет уж, увольте меня от таких друзей,​ — ответила Маша и отошла к Коле.​ — Они тебя били?

—​ Не так уж сильно,​ — заверил он, потирая затылок.​ — Просто пихали пистолетом в висок полдня. Очень гадкое чувство. Ты молодец, что сообразила.

—​ Ты тоже,​ — она погладила его по голове.

—​ Этот хрен,​ — он кивнул в сторону Егора,​ — Подкатил ко мне на выставке сразу после аукциона.

—​ Аукциона?

—​ Ну да. Я с этими чертями совсем уже забыл, что работа моя заняла второе место. Представляешь, второе! После тех полевых цветочков. Ну и вкусы у нашей комиссии! Машка, мне ж премия светит! Да еще и картину продали. Просто блеск! В Париж теперь поеду.

—​ Поздравляю,​ — она расцеловала его в побитые скулы.

—​ А этот твой дружок подвалил, когда я уже собрался надраться с радости, уговорил показать другие работы. Мол, ему так понравился мой стиль, так понравился, мать его! Ну, я и повел его