Практическая магия - Дебора Смит

Квентин положил руку мне на плечо, побуждая остановиться. Мы стояли в боковом дворе под прикрытием высоких камелий и кружевных миртов, чьи листья блестели под светом, лившимся из окон. В этой неполной темноте я увидела, как затвердели его скулы.

– Ты сдаешься? – спросил он.

– Я предлагаю самый простой выход для нас обоих. Мы можем поговорить с Артуром. Вполне возможно, что ты сможешь забрать оригинал немедленно.

– Неужели это так неприятно – быть рядом со мной?

– Нет, если мы будем держаться друг от друга подальше. А это очень трудно. – Выражение, мелькнувшее не только в его глазах, но я уверена, что и в моих тоже, едва не бросило нас в объятия друг друга. Я отступила назад, колени у меня подгибались. – Я не хочу, чтобы Артур думал, что ты здесь навсегда. Я не могу рисковать и добавлять еще и эту фантазию к его репертуару.

– Согласен. Но я обещал твоему брату, что выполню определенную работу, и намерен сдержать обещание. Если скульптура и в самом деле обладает такой силой, как считают все вокруг, то она вернет нам Артура.

– Ты же понимаешь, что сделать второго медведя будет не так-то просто.

– Произведения искусства у меня все равно не получится.

Тот факт, что Квентин вернулся, что он намерен попробовать, уже превращал все предприятие в чудо. Я задумчиво посмотрела на него.

– Я думаю, ты и сам будешь удивлен результатом.

Я пожелала Квентину спокойной ночи и ушла в дом, оставив его одного в темноте ночи. У нас не было комфортной зоны общения, не существовало правил поведения или привычных тем для разговора. Мы, словно две личинки в одном коконе, пытались преобразить друг друга. Думая, что я не вижу его, Квентин, прикрытый верными старыми кустами, прислонился к стене под моим окном и смотрел на льющийся из моей комнаты свет.

Квентин позвонил Джонсону и рассказал о том, что намерен сделать. Он проведет осень на ферме, попытается создать вторую скульптуру и обменяет ее на Железную Медведицу. Старик-сержант поразил его своим ответом до глубины души:

– Сынок, тебе давно надо было это сделать. Ты в этом нуждался всю свою жизнь. А я надену на свою физиономию самую приветливую улыбку и буду продолжать заниматься нашим делом. – Он помолчал. – Только не взваливай на свои плечи больше, чем сможешь унести, черт бы тебя побрал.

Затем Квентин связался с Джои Арайзой и попросил того прекратить поиски скульптора.

– У меня изменились планы, – таким было его объяснение.

В голосе Джои слышалось больше удивления, чем недовольства:

– Дело становится все более таинственным.

– Ситуация очень непростая, но ты скоро все поймешь.

– Где ты сейчас?

– Для меня нашлась работенка за пределами штата.

– Снова где-то на Юге? Ты покупаешь? Или разбираешь очередной дом на части?

– Джои, сделай одолжение: не задавай вопросов и, если моя мать придет к тебе и примется расспрашивать, ничего ей не говори, договорились?

– Я знаком с ней не один год, парень. У меня блестящая подготовка.

– Что ж, тогда держись так и дальше.

Закончив переговоры, Квентин поудобнее устроился в кресле в номере мотеля. Он продолжал держать сотовый телефон в руках, думая о том, что следовало бы позвонить управляющему и забронировать для себя этот номер по меньшей мере до конца месяца. У него не было ни малейшего желания жить в крошечной квартирке в курятнике, где он ночевал в свой прошлый приезд.

“Я должен оставаться здесь, в городе, и отнестись к этому проекту как к обычной работе. Каждое утро отправляться на ферму, работать и возвращаться обратно. Ужинать и сидеть в одиночестве в этой комнате по вечерам. Держаться подальше от искушения. От Урсулы”.

Он оглядел чистенькую комнату, пытаясь убедить себя, что его решение остаться в мотеле ему и в самом деле поможет. Накануне на доске у методистской церкви Тайбервилла он прочел изречение на эту неделю: “Ничто не заменит силы духа”.

Квентин убрал телефон, оплатил счет и уехал в “Медвежий Ручей”.

* * *

В самом начале октября, когда горы из зеленых стали золотисто-красными, Квентин разбил рабочий лагерь у основания скульптуры. На опушке дубовой рощи он поставил большую армейскую палатку. Доктор Вашингтон нашел для него в своем амбаре старинную пузатую печурку. Дымовая труба выходила в вентиляционное отверстие в брезенте, напоминая серебряный шпиль небольшой церкви. К потолку Квентин привесил лампочки, а пол застелил плетеными ковриками, которые купил на блошином рынке в Тайбервилле. Там же он приобрел старый деревянный стол и тяжелое кресло, которое надо было только покрыть лаком. Квентин не стал этого делать, а когда поставил его у стола, получился удивительно стильный ансамбль. На столе нашлось место и для портативного компьютера, и для принтера, вставшего рядом со стопкой книг по теории искусства и дизайну.

Свои вещи, переправленные ему Джонсоном, Квентин повесил и разложил в большом платяном шкафу, который нашел в городе на распродаже в магазине новой и подержанной мебели. Сержант сумел с оказией прислать к нему и Хаммера, явно обрадованного возможностью вернуться в эти места.

Квентин протянул провод от электрического щита в доме, подключил небольшой холодильник и электроплитку, но не забыл вырыть яму для барбекю и соорудил на улице походный очаг, где было место для сковородки и кофейника. Мы все следили за ним как зачарованные. Даже Артур вышел на улицу, чтобы наблюдать. Было очевидно, что мой брат все еще обожает Квентина. Зачастую исключительно одно желание посмотреть на брата-медведя за работой заставляло Артура вылезти из постели.

Все обитатели фермы не отказывали себе в удовольствии поглазеть на элегантный и практичный лагерь Квентина. Бартоу Ледбеттер опирался на палку и рассматривал сооружение с благожелательностью добродушного лесного гнома.

– Думаю, он провел немало времени в армии, раз научился так ловко устраиваться вне дома. Может быть, парень и не художник, но явно возвел навыки выживания в ранг искусства.

– В армии никого не учат класть ковры на пол палатки, – фыркнул Освальд и повернулся ко мне. – Ты уверена, что он не “голубой”?

– Абсолютно, – ответила я.

Наконец Квентин использовал несколько бывших амбарных балок для сооружения в центре палатки гигантской кровати. Он купил для нее роскошный матрас и белье, а несколько теплых клетчатых пледов из запасов Пауэллов, которые я ему одолжила, довершили картину. Квентин не забыл и о полудюжине пухлых подушек.

Наконец он купил переносной туалет и установил его за палаткой, прикрыв от любопытных глаз тяжелым деревянным экраном, который смастерил сам. Ему надо было приходить в квартирку в бывшем курятнике, чтобы принять душ, но, кроме этого, Квентин ни в чем не нуждался в своем импровизированном лагере на краю моего пастбища. Они были там одни, он и Медведица.