В объятиях страсти - Кэрол Финч

– До меня дошли слухи, что вы были у моего сына в тот день, когда его нашли застреленным.

Вдова сразу перешла к делу, не сочтя нужным ходить вокруг да около.

Молодой человек невольно сделал шаг назад и огля­нулся по сторонам, надеясь, что ее никто не слышал.

– Ну, да… я был там, – признал он. – Я крайне опеча­лился, когда узнал, что с ним случилось. Могу только сожалеть, что не подоспел вовремя, чтобы оказать ему помощь.

– Оказать помощь? – Сирена презрительно фырк­нула, забыв о вежливости. – Сомневаюсь, что Митчел выиграл бы от вашего присутствия. Я слышала из различ­ных источников, вы не из тех, кто спешит на выручку людям, попавшим в беду.

– Этим источником, случайно, была не Сирена?

– Возможно. Мне хотелось бы знать, о чем вы бесе­довали с Митчелом во время последней встречи.

– Я пытался выяснить, где находится его дочь. Мы все еще разыскиваем Сирену, чтобы допросить относи­тельно ее связи со шпионом мятежников.

– Генерал заверил меня, что все обвинения против моей внучки сняты. Он пришел к выводу, что его инфор­матор несколько поторопился…

– Вот как? – Брови Брендона взлетели на лоб. – Впервые об этом слышу.

– Митчел не упомянул, что ожидает вечером гостей? – не отступалась вдова, твердо вознамерившись вытянуть из Брендона все, что ему известно.

– Боюсь, ничем не могу вам помочь, мадам. Я дей­ствительно виделся с Митчелом в то утро, но он не говорил мне, что ждет посетителей.

Сирена нахмурилась, заметив медали, украшавшие крас­ный мундир Брендона. Интересно, чем же мог отличиться такой трус, чтобы заслужить их?

– Для столь молодого человека вы собрали неплохую коллекцию наград, – заметила она, недоумевая.

Брендон провел рукой по медалям и выдавил очеред­ную неискреннюю улыбку.

– Я не жалею сил для блага Короны.

«Ровно столько сил, чтобы не запылить сапоги и не помять мундир», – возмутилась Сирена и не удержалась от ехидного вопроса:

– В том числе на пощечины женщинам, посмевшим высказать свое мнение?

Лицо Брендона стало белее снега.

– Сирена заслужила наказание за свои оскорбительные реплики. Она далеко не святая. Если бы вы видели, как…

Брендон с трудом придержал язык и проглотил конец фразы. «У этой старухи просто дьявольский дар заставлять людей оправдываться и выбалтывать свои секреты», – подумал он со злостью.

– И все же не каждый способен так грубо обойтись с женщиной. Это как-то не сочетается с героической личнос­тью, получившей столько наград. Меня гложет любопытство. Как далеко может зайти человек, подобный вам, чтобы со­брать все эти погремушки? Готов пойти на оговор своей неве­сты, чтобы опорочить честное имя Уорренов, и на убийство моего сына, чтобы расчистить путь к должности судьи?

Брендон задохнулся от гнева и стиснул кулаки, стара­ясь сдержать охватившее его бешенство.

– Похоже, все Уоррены одним миром мазаны. Не приходится удивляться тому, что Митчел и Сирена плохо кончили. Все вы отличаетесь злобным нравом, – проце­дил он сквозь зубы.

Вдова хладнокровно наблюдала, как Брендон превра­щался в кучку раскаленных углей.

– Вы задумали отомстить невесте за то, что она пуб­лично дала вам отставку, а заодно и ее отцу, вынудившему вас вступить в британскую армию. Вы ведь не горели же­ланием защищать интересы Короны, не так ли? – И Си­рена, изобразив старческий кашель, покинула Брендона, физиономия которого приобрела оттенок, превосходивший по яркости его красный мундир.

Оставив Брендона бормотать проклятия себе под нос, она прогуливалась среди гостей, стараясь составить представление об офицерах, входивших в штаб генерала Хау. Ее взгляд то и дело останавливался на Брендоне, Джоне и Оливии, которые держались вместе, словно строили планы, как бы разделаться с коварной вдовой. Сирена задавалась вопросом, а не состави­ла ли эта троица заговор против Уорренов, ибо каждый из них имел на то свои мотивы. Но какое из гнусных деяний кто из них совершил? «Терпение, – сказала себе Сирена. – Со временем я получу всю необходимую информацию».

…И вдруг у нее потемнело в глазах. Это был его голос.

– Миссис Уоррен? – Оставив молодую женщину, которая с собственническим видом цеплялась за его ло­коть, к ней направлялся… Трейгер.

Вселенная с бешеной скоростью закружилась вокруг Сирены, легкие отказывались дышать, сердце замерло.

– Трейгер? – И простирая к нему руку, вдова поте­ряла сознание.

Тьма сомкнула над Сиреной свои крылья, спасая от призрака, который явился из ниоткуда, чтобы рвать на части измученное сердце несчастной женщины.

Трейгер подхватил вдову, стремительно вынес ее из зала и поднялся по лестнице, направляясь в одну из пустующих спален. Глядя на закрытое плотной вуалью лицо, он пытался понять, почему его появление потрясло ее до такой степени. «Какого дьявола она делает в штаб-квартире британцев?» – думал Трейгер, укладывая старушку на кровать.

Хмуро поглядывая на распростертую на кровати, без­жизненную фигуру, он проверил пульс вдовы, дабы убе­диться, что смерть еще не прибрала к рукам ее душу. Внезапно Трейгера охватило искушение взглянуть на лицо несчастной. Долгое время он терялся в догадках, пытаясь представить, что скрывается под темной вуалью, и, пови­нуясь импульсу…

Трейгер задержал дыхание. Из-под седого парика вы­бился золотистый локон. Он коснулся ее лица, и с изумле­нием смотрел, как расплываются под его горячей ладонью искусно нарисованные морщины.

– Ах, плутовка! – протянул он охрипшим голосом, еще не веря своему счастью.

Мало того, что она играла его сердцем, а затем скры­лась в неизвестном направлении, стоило ему отлучиться. Так нет, ей понадобилось изменить свою внешность и со­знательно дурачить его в образе вздорной вдовы. Неужели нет конца бедам, которые ожидают его по милости этой ветреной русалки? Он коснулся ее бледной щеки и тут же отдернул руку с твердым намерением не испытывать более никаких чувств к неистощимой на выдумки колдунье.

Конечно, Трейгер любил ее когда-то, но все это умерло и предано забвению. Теперь их ничто не связывает, кроме имени, которое он имел глупость дать этой женщине. «Си­рена более не является частью меня», – ожесточенно думал Трейгер, злясь на себя за воспоминания о той ночи, когда он вернулся в Пиксвилл.

Ему пришлось пройти через настоящий ад, борясь за свою жизнь. Когда он добрался до штаб-квартиры, лагерь повстанцев уже снялся. Из последних сил Трейгер доко­вылял до их спальни в надежде найти там Сирену. Он зажег свечу на ночном столике и выругался, обнаружив, что комната пуста.

В полном изнеможении он рухнул на постель и заметил лежавшую на подушке записку.

«Дорогой мой Роджер.

Я не могу остаться, потому что боюсь принести тебе не­счастье, как это случилось с Трейгером. Слишком поздно я поняла, что не создана для любви. Она не принесла мне ниче­го, кроме боли. Извини, что ухожу не попрощавшись, но видеть тебя сейчас выше моих сил.