Смерть навынос - Ирина Градова

Когда задержанного увели, она все еще продолжала сидеть за столом, положив на него руки и вперив взгляд в одну точку. Как и предполагалось в самом начале, гибель Ларисы Бузякиной произошла в результате несчастного случая — это с одной стороны. С другой же, Алла считала, что это — чистой воды убийство: пусть непреднамеренное, но все же убийство.

Когда опера, наблюдавшие за их с Абрамовым беседой посредством компьютера, вошли в допросную, обеспокоенные тем, что Алла не двигается с места, она повернулась к ним и сказала:

— Езжайте за Губерманом: пришло время поболтать с ним по душам!

* * *

Алла предоставила Дамиру и Антону право говорить с задержанным, а сама вместе с Белкиным уселась в кабинете и принялась наблюдать за допросом по монитору. Когда она дала распоряжение доставить Губермана в СК, выяснилось, что ни на работе, ни дома его нет. Оказалось, «диетолог» предпринял попытку уехать в Финляндию под своей «девичьей» фамилией. К счастью, Антону и Дамиру вовремя удалось его перехватить — очередь на таможне оказалась гигантской, и они чудом успели! Губерман признался, что с ним связался один из клиентов, чтобы предупредить о звонке из Следственного комитета: очевидно, страх перестать получать волшебные пилюли перевесил опасения за собственную жизнь, а ведь все пациенты Губермана были предупреждены об опасности приема нелицензированного препарата!

В течение сорока минут, что Алла наблюдала за происходящим в допросной, Губерман пытался доказать, что не делал ничего предосудительного. Опера не стали тянуть и сразу вывалили на «диетолога» факты из его прошлой жизни, включая смерть студента, незаконные эксперименты с биологическими веществами, подделку документов, фиктивный брак и переезд в Израиль. Ему зачитали имена всех его пациентов, включая тех, которые умерли. То, что Губермана информированность СК повергла в шок, не поддавалось сомнению — он даже на некоторое время потерял дар речи, не зная, что сказать. Однако вскоре первая растерянность прошла, уступив место невероятному упрямству: Губерман утверждал, что его вины в гибели пациентов нет.

— Я предупреждал, — гнул свою линию лже-диетолог, — что превышение дозы может повлечь серьезные последствия! Любое лекарство, если его принимать, не следуя сопроводительной инструкции, можно считать ядом!

— А вы не забыли предупредить клиентов о том, что ваше лекарство — на самом деле яд? — парировал Шеин. — Нейротоксины ведь относятся к ядам, верно?

— Мои таблетки имеют в составе множество веществ, и доля нейротоксина там ничтожно мала — настолько, что пагубный эффект нивелирован, а положительный делает свое дело!

— Так вы предупреждали их, что за ингредиент входит в состав ваших чудо-таблеток? — продолжал наседать Антон.

— Когда японцы едят рыбу фугу…

«Черт, и он про эту рыбу!» — Аллу аж передернуло при мысли об опасном продукте, который, ко всему прочему, еще и есть следует в сыром виде.

— Когда ее употребляют, — перебил Дамир, — они точно знают, что перед ними, и идут на сознательный риск. Кроме того, если они отравятся, — что, кстати, случается крайне редко, — су-шеф попадет под суд, потому как руки у него растут не из того места!

— Когда человек, особенно женщина, хочет стать красивой, ее невозможно остановить! — развел руками Губерман-Никитин. — Пациенты приходят с одной и той же проблемой: они хотят сбросить большое количество килограммов, не соблюдая диеты и не занимаясь спортом, причем желают, чтобы эффект был быстрым и наглядным! Такое возможно лишь в том случае, если препарат будет блокировать желание есть — другого способа не существует! Люди не спешат менять привычки, хотят продолжать выпивать и курить, но при этом — худеть!

— И вы решили, что нужно удовлетворить их потребности, начисто отбив аппетит, — не боялись, что они попросту помрут с голоду?

— Вы не понимаете! — воскликнул Губерман, подаваясь вперед. — Если бы я получил возможность закончить исследования, то, скорее всего, через пару лет на рынке появился бы препарат от ожирения, которому нет аналогов в мире!

— А так вы, значит, не закончили исследования? — вкрадчиво проговорил Ахметов. — То есть внедряли, так сказать, свой препарат непосредственно в массы, минуя все положенные стадии?

— Да вы хоть представляете, сколько требуется согласований, чтобы твое изобретение… — начал Губерман, но Антон не дал ему закончить:

— Вы ничего не изобретали, вы украли чужие разработки!

— Я позаимствовал результаты неудачных, между прочим, исследований, но на этом не остановился! Тот препарат только снижал чувство голода и позволял организму достаточно долго обходиться без еды, а я работал над тем, чтобы у пациента выработалось отвращение к вредным продуктам, в то время как другие он мог спокойно потреблять с пользой для здоровья! Принимать изначальный препарат долго было действительно нельзя — как уже говорилось, я предупреждал об этом своих клиентов!

— Как минимум четверо из них мертвы! — вставил Дамир.

— Если вы станете пить полезный томатный сок ведрами, то умрете! — парировал Губерман. — Для чего даются рекомендации — для того, чтобы их выполняли! Видимо, они хотели усилить результат, а лучшее, как известно, враг хорошего. Я говорил, что снижение веса должно идти постепенно, и четко прописывал дозировку, необходимую каждому, — тут ведь нужен индивидуальный подход.

— А вам не приходило в голову, что вы давали наркоманам героин, как бы между прочим сообщая, что не следует перебирать с дозой? — поинтересовался Шеин.

— Глупости, мой препарат не вызывает привыкания!

— Химического — возможно, и нет, но как насчет психологической зависимости? Видя положительный результат, кто же не захочет, чтобы дело пошло еще быстрее, еще успешнее? Вы — хороший психолог, Даниил Борисович, раз вам удавалось морочить голову не самым глупым людям, и вы не могли такого не предвидеть! Разве не понятно, что преодолеть искушение практически невозможно?

— Ну, знаете, — развел руками Губерман, — если, скажем, раковый больной принимает морфин, будучи предупрежден о передозировке, но все равно использует больше, надеясь снять болевой синдром на продолжительное время, разве в этом вина врача?

— Некорректное сравнение! — резонно возразил Ахметов. — Морфин — подотчетный препарат, и — да, вина врача в том, что пациент получил на руки большую, чем положено, дозу, — если, конечно, он не добыл его сам, нелегальным путем!

— Выходит, вы признаете, что ваш горе-препарат является ядом по своей сути? — уточнил Шеин.

— Ничего подобного! — упрямо поджал губы Губерман. — Ни один суд, ни одна комиссия не признает меня виновным, потому что для этого необходимо доказать, что пациенты умерли именно от моего препарата, а чтобы это сделать… Короче, вы ничего не докажете. Я требую адвоката: вы больше не услышите от меня ни слова, пока он не приедет!

* * *

— Так значит, все-таки несчастный случай! — качая головой, проговорил Мономах, стирая с рук остатки массажного крема. Алла стояла в дверях ванной и видела его лицо в зеркале над умывальником. И свое — красное, разгоряченное после получасового сеанса.