Признак высшего ведьмовства - Надежда Первухина

— Фламенга, — повторила Лариса. — Для чего ты притворяешься? Ты фламенга; не будь ты ею, ты не смогла бы проникнуть сквозь защитные поля этого поместья, не сумела бы уничтожить слуг, не преврати-ла бы в руины этот дом… Только я одного не пойму, фламенга: для чего ты убивала девочек, которые равны тебе в твоей сущности? Фламенги еще никогда до этого не убивали своих!

— Я никакая не фламенга, — сказала женщина, причем лицо ее покрылось серебряной испариной. — Я никогда не слышала о существовании нежити с таким названием. Вампиры, оборотни, умертвия, но фламенги…

— Праведное небо! — воскликнула Лариса. — Так ты не знаешь, кем на самом деле являешься?

— Я знаю, кто я! Я — человек, наделенный великой силой магии и волшбы…

— Ты заблуждаешься. Ты не человек. А кроме того, никакой магии нет. Во всяком случае, в том привычном для людей понимании…

— Ты начинаешь меня злить, — ни с того ни с сего заявила женщина в сером. — Поначалу мне еще был интересен разговор с тобой, но с того момента, как речь зашла о каких-то фламенгах…

— О «каких-то»! Ты относишься к этому виду, поздравляю! Это, кстати, высокая честь! Насколько мне известно, именно фламенги и владычествуют сейчас над миром. Так что подумай в свете новой информации: так ли уж ценна для тебя та вершина, к которой ты стремишься?

— Я не сверну со своего пути. Кем бы я ни была. Зато я знаю, кем буду, когда достигну цели. Довольно. Наш разговор затянулся. Сейчас я убью тебя, а потом убью этих детей.

— Не так скоро! — воскликнула Лариса и, резко выбросив руки вперед, опоясала энергетической «радугой» тело своей противницы. — Теперь тебе придется биться со мной как фламенге с фламенгой!

— Пусти! — рванулась из «радуги» фламенга, не признающая самое себя. Тело ее изменилось, исказилось лицо, во все стороны брызнули белые ослепительные молнии. Но созданная Ларисой «радуга» держала крепко и мало-помалу стискивала в своем переливчатом кольце взбесившуюся фламенгу. Лариса уж было подумала, что на этом и закончится их неподвластное человеческому разуму сражение, но ошиблась.

Фламенга разорвала кольцо «радуги» и обратилась в яростный протуберанец. Вокруг нее начало искажаться пространство и время. Точнее, еще сильнее искажаться, потому что с обычной точки зрения они давным-давно уже были вывернуты наизнанку.

А Лариса поняла, что слабеет и не сможет справиться с этой буйнопомешанной плазмой. В какой-то миг она вспомнила о Кеноте…

— Кенот! — крикнула она, отступая под натиском взбесившейся фламенги в глубину библиотечного зала (выглядевшего теперь, к слову сказать, как какая-нибудь марсианская пустыня). — Кенот! Найди детей

и защити их!

— Они здесь, госпожа, сюда, за мной, — повеяло у ее лица тревожным шепотом.

Лариса бросилась в узкий зазор между двумя книжными стеллажами, возвышавшимися подобно скалам. Книги на стеллажах пылали, а сами стеллажи раскалились добела, но это не задержало Ларису ни на минуту. Она спешила на зов Кенота, а потом…

Потом она услышала дружный детский рев.

Она вбежала в небольшую нишу, образованную сложным и красивым переплетением мраморных колонн и бронзовых полос. Правда, в данный момент и мрамор и бронза распадались на молекулы, но это было не важно. В нише на раскаленном полу лежали Аня и Лена и ревели во всю мощь своих младенческих легких. Лариса ужаснулась, думая, что дети пострадали, но потом, подхватив их на руки, увидела, что девочки целы, невредимы, а вопят, скорее всего, потому, что им не нравится столь смелая перестановка во всем доме.

— 'Маленькие мои, — пробормотала Лариса, прижимая к себе девочек. — Не бойтесь, я пришла, я никому не дам вас в обиду…

Близнецы немедленно замолчали, синхронно уперлись своими кулачками Ларисе в грудь и синхронно же окинули свою приемную мать внимательными взглядами постоянно менявших цвет глаз. И что-то такое было в этих детских глазах…

— Я спасу вас, — прошептала Лариса…

И всем своим измученным существом ощутила ответ:

«Нет. Это мы спасем тебя. Мы можем».

— Вы — дети, — прошептала Лариса. «Именно поэтому мы сильнее. Не бойся, мама. Это скоро закончится».

… Ларисе показалось, что к ее спине подвели электроды и пустили ток — до того жутким был этот внезапно зазвучавший голос:

— Повернись и отдай мне детей. И тогда я обещаю тебе легкую смерть.

— Нет, — сказала Лариса, не оборачиваясь. «Повернись к ней, мама. Не бойся. Даже мы ее не боимся. Повернись».

— Дети, я не обязана потакать вашим капризам, — сказала было Лариса…

«Повернись, мама! Это не каприз! Это приказ! »

«Ну ты вообще, Анька! Кто так с мамой разговаривает! Мам, это не приказ, это просьба! Пожалуйста! » «Пожалуйста! »

— Хорошо, — сказала одними губами Лариса Ане и Леночке и повернулась к чудовищу, по-прежнему прижимая к себе детей.

— Роскошно, — прорычало серебряное чудовище, в которое вновь обратилась странная женщина в серых одеждах. — Что ж, я убью одним ударом всех троих. И больше никто не встанет на моем пути!

«Какие глупости городит эта тетка. Лен, ты готова? »

«Да, Аня. Главное, чтобы мама не испугалась».

«Не успеет».

… Лариса действительно не успела. Ни испугаться, ни понять, как это произошло. Ей пришлось выступить в роли стороннего и совершенно опешившего наблюдателя.

Чудовище все целиком обратилось в один жуткий сгусток энергии, и этот сгусток уДарьл прямо в прижавшихся друг к другу Аню с Леночкой. На этот миг все звуки лопнули, будто воздушные шарики. Лариса, не понимая, жива она или уже нет, вяло размышляла над тем, почему она еще держится на ногах, почему ее руки способны удерживать двух довольно тяжелых младенцев…

А потом она увидела, что у Ани и Леночки появилась новая игрушка. Жаль только, что появление такой игрушки не сопровождалось пением архангелов и прочими сверхъестественными явлениями.

Над ладошками двух чудо-сестер медленно расцветала новая крошечная Вселенная.

«Вот и все, — сообщил внутренний голосок Анечки. — Ее больше нет».

«Да уж, — голосок Леночки был немного ворчлив. — Мы, конечно, создали из нее новую Вселенную, но где гарантии, что со временем эта Вселенная снова не эволюционирует до того, что в ней появится она? "

«Ну, мы будем следить. Ведь это наша Вселенная».

«Как, и эта тоже? Слишком тяжело совершенствовать сразу две Вселенные».

«Ну, нас тоже двое. Для чего же еще появляются близнецы».

«И все-таки я бы решила с нею по-другому».

«Возможно. Но не в данное время и не в данном месте».

«Об этом еще стоит подумать. А сейчас я бы не отказалась от порции овсяной кашки с яблочным пюре».