Австро-Венгерская империя - Ярослав Шимов

Кроме того, эрцгерцог был умен, энергичен и обладал способностями к государственной деятельности, что вызывало у императора некоторую ревность. Так, заслугой Максимилиана была модернизация австрийского флота на Адриатике, следствием которой стала победа над итальянской эскадрой в 1859 г. Выше уже говорилось о том, какие усилия предпринимал эрцгерцог для укрепления австрийских позиций в Ломбардо-Венеции и как тяжело переживал он свою неудачу в качестве императорского наместника.

Максимилиан мечтал о короне — если не австрийской (надежды получить ее после рождения кронпринца Рудольфа стали призрачными), то какой-либо другой. Честолюбие эрцгерцога разжигала его супруга, дочь бельгийского короля Леопольда I Шарлотта. При венском дворе эта пара особой любовью не пользовалась, тем более что у Шарлотты не сложились отношения с императрицей Елизаветой. Значительную часть времени супруги проводили в построенном Максимилианом великолепном замке Мирамаре в окрестностях Триеста. Именно там эрцгерцог впервые услышал о планах части мексиканской политической элиты установить в своей стране монархию и о том, что с подачи Наполеона III мексиканские монархисты рассматривают Максимилиана в качестве возможного кандидата на престол.

Французский император, с которым у Макса, в отличие от его брата, установились доверительные отношения, плел сложную внешнеполитическую интригу. Мексика, где на протяжении нескольких десятилетий шла гражданская война, сильно задолжала ряду европейских стран, в первую очередь Франции. С помощью экстравагантного монархического проекта Наполеон III рассчитывал заставить мексиканцев расплатиться по долгам, а заодно и установить в этой обширной и потенциально богатой стране режим, дружественный Франции. Император мечтал сделать Мексику своим заокеанским плацдармом, откуда французское и вообще европейское влияние могло бы распространиться по всей Латинской Америке — в противовес набиравшим силу Соединенным Штатам. Момент для осуществления этой затеи представлялся довольно удачным: в США с 1861 г. шла война между Севером и Югом, так что резких шагов со стороны Вашингтона пока можно было не опасаться.

С Латинской Америкой у австрийского дома уже были кое-какие связи: в свое время Франц I выдал одну из своих дочерей, Леополъдину, за императора Бразилии, представителя португальского королевского дома Педро I. Однако в Мексике об Австрии и Габсбургах слыхом не слыхивали. Большинство населения страны поддерживало законного президента Бенито Хуареса — наполовину индейца, выходца из нищей семьи, человека решительного и жестокого, но пользовавшегося популярностью благодаря своим планам радикальной земельной реформы. Поэтому монархия не могла опереться на широкую социальную базу: ее приверженцами с самого начала являлись лишь крупные помещики-латифундисты, часть офицерского корпуса, церковь и немногочисленные зажиточные горожане. Территория страны, за исключением столицы Мехико и еще нескольких городов с окрестностями, находилась под контролем сторонников Хуареса.

Решение мексиканского конгресса об установлении монархии и приглашении Максимилиана на трон оказалось, по сути дела, фикцией. Реальной силой в руках новоявленного императора был лишь французский экспедиционный корпус, от которого в решающей степени зависела судьба монархического режима. Вряд ли Максимилиан сознавал это, давая согласие принять корону далекой и совершенно не известной ему страны. Тем более авантюристическим выглядит его решение, продиктованное, с одной стороны, честолюбием, а с другой — характерным для многих Габсбургов сознанием собственного высокого предназначения.

14 марта 1864 г. императорская чета отплыла на фрегате «Новара» к берегам своей новой родины. Путешествие было долгим и утомительным, Мексика же оказалась необычайно бедной и негостеприимной. Первую ночь в новом императорском дворце Максимилиан провел... на бильярдном столе: так донимали его клопы. Жара, пыль, тропические болезни, враждебное или в лучшем случае равнодушное население, постоянные вылазки отрядов Хуареса и вероломная политика Франции — все это обрушилось на голову молодого монарха.

В ночной тиши под сенью девственного леса Хуарец, действуя как двигатель прогресса,

Забывшим начисто, как выглядят два песо,

Пеонам новые винтовки выдает.

Поначалу императорским войскам, большую часть которых составляли части французского экспедиционного корпуса, другую — добровольцы, набранные в габсбургских землях, и лишь меньшинство — монархически настроенные мексиканцы, удалось отбросить республиканцев в отдаленные районы страны. Однако для Наполеона III, встревоженного резким усилением Пруссии, Европа теперь значила куда больше, чем далекая Мексика. К тому же там вряд ли можно было ожидать скорой победы, а вместо возвращения старых долгов поддержка Максимилиана требовала от французской казны все новых и новых расходов. Бонапарт дал задний ход: начался вывод французских войск из Мексики. Габсбург, волей судьбы и собственного честолюбия занесенный за океан, отныне был предоставлен самому себе.

В 1866 г. ситуация в Мексике решительнъш образом изменилась: Хуарес перешел в контрнаступление на севере и юге страны. Император лично водил в атаку свои редеющие войска, но шансы на успех убывали с каждым сражением. Шарлотта отплыла в Европу, где попыталась заручиться поддержкой великих держав для своего супруга. Эта миссия оказалась, для нервной, склонной к рефлексии женщины непосильным бременем: во время визита в Рим, к папе, у Шарлотты начались припадки безумия. Она страдала манией преследования и тяжелыми депрессиями. Состояние императрицы быстро ухудшалось; вскоре она уже ничего не помнила и никого не узнавала. В таком состоянии несчастная и провела остаток своей необычайно долгой жизни — она умерла в 1927г., когда уже мало кто вспоминал не только о злополучном мексиканском Габсбурге, но и о погубившем его Хуаресе, и о предавшем его Бонапарте.

К началу 1867года император Мексики все меньше походил на монарха и все больше — на пленника. Думал ли он о возвращении в Европу, в Австрию, весть о поражении которой дошла и до Нового Света ? Наверняка, но и здесь габсбургское честолюбие сыграло роковую роль: вернуться домой означало признать свое поражение, отказаться от высокой миссии, к которой, как был убежден Максимилиан, его призвал Бог. Он остался, и вскоре ловушка захлопнулась. Войска Хуареса окружили город Керетаро, где с остатками своей армии укрылся император, и в ночь на 15 мая полковник Лопес, перешедший на сторону республиканцев, открыл им ворота города.

Максимилиан был взят в плен. Несмотря на просьбы помиловать его, направленные Хуаресу лидерами ряда европейских стран и президентом США Эндрю Джонсоном, 19 июня 1867 г. «Максимилиан Габсбург, называющий себя императором Мексики», был расстрелян на вершине холма в окрестностях Керетаро вместе с двумя генералами, Мирамоном и Мехией, которые остались верны ему до конца. Перед казнью Максимилиан через личного врача отправил прощальные послания матери и старшему брату, безуспешно пытавшемуся спасти его. «Дорогой брат! — писал Максимилиан Францу Иосифу. — Волею судьбы я вынужден принять незаслуженную смерть. Посылаю тебе эти строки, чтобы от всего сердца поблагодарить за братскую любовь и дружбу. Пусть Бог дарует тебе счастье, мир и благословит тебя, императрицу и милых детей. От всего сердца прошу простить меня за совершенные ошибки и неприятности, которые я тебе доставил... Прошу тебя не забывать о верных австрийцах, которые преданно служили мне до конца моего жизненного пути — тем более, что с горечью вынужден признать, что эта страна ничего для них не сделала. С горячей любовью обнимаю тебя, передаю сердечный привет императрице и дорогим детям и прошу вас поминать мою бедную душу в ваших молитвах...»