Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика - Рэйвин Коннелл

Эмпирические данные, говорящие в пользу многослойности, выглядят вполне убедительными и потому требуют рассмотрения напряженностей между разными слоями или тенденциями в рамках одной личности как конститутивного фактора гендерных отношений. Тем не менее теоретические конструкции этого фактора исключительно хрупки. Они подвержены любой критике понятий вытеснения и бессознательного.

В этом контексте представляются важными два критических замечания. Одно из них сформулировал Сартр, и связано оно с объяснением сознания и мотивации (см. следующий раздел настоящей главы). Другое основывается на политической по своей сущности критике понятия бессознательного. Наиболее наглядная формулировка этой критики содержится в коллективном труде «Политика сексуальности при капитализме», созданном радикальной лондонской группой «Красный Коллектив» в начале 1970-х годов. Авторы этого труда утверждают: то, что Фрейд считал проявлениями бессознательного, на самом деле является проявлениями власти – как классовой, так и патриархатной, – а причины этих проявлений остаются невидимыми до тех пор, пока эти структуры не начинают оспариваться в процессе политической практики. Психоанализ – это эманация истеблишмента, а понятие бессознательного – это мистификация, оправдывающая доминирование терапевтической ситуации самим терапевтом.

«Красный Коллектив» совершенно правильно указывает на социальные практики, в процессе которых формируются психологические понятия. Эта книга интересна теоретически и по-своему трогательна, так как свидетельствует о попытках создавшей ее группы прорабатывать (work through) личностную политику сексуальных отношений. Критика авторов книги, направленная против представления о бессознательном, адекватна постольку, поскольку бессознательное мыслится как место, где совершаются некие таинственные вещи, понятные только специалисту. Фрейд несет за подобную интерпретацию определенную долю ответственности, так как, говоря о бессознательном, он очень часто обращался к пространственным метафорам.

Однако по своему существу понятие Фрейда было процессуальным, основанным на диалектике импульса, вытеснения и символизации. Более того, оно было стратегическим, так как его формирование было связано с практиками трансформации. Согласно монотонно-пространным рассуждениям самого Фрейда, он не был первооткрывателем понятия бессознательного. Это сделали задолго до него поэты и философы. Просто он оказался первым, кто предпринял какие-то попытки работать с бессознательным, т. е. воздействовать на него с помощью специальных методов терапии в случаях психического неблагополучия. Вся Фрейдова теория выросла из его попыток изменить жизнь своих пациентов. Понятия вытеснения и бессознательного говорят как о проблемах, так и о возможностях, которые возникали в его практике. И именно в этом их фундаментальное значение для других практик гендерной политики.

Структуралистские и постструктуралистские интерпретации Фрейда неправильны именно в той мере, в какой они отделяют эти понятия от их практического контекста. Подобное отделение – главная причина пессимизма, к которому ведут эти интерпретации. Чтобы привести к другому результату, эти аналитические понятия должны быть вновь соединены с практикой. «Красный Коллектив» совершенно справедливо указывает, что это соединение должно осуществляться на социальных основаниях, отличных от отношений между пациентом и врачом. Медицинская модель психоанализа оказалась пригодной для использования в обычной медицине и превратилась в политику адаптации и ненасильственного социального контроля.

Экзистенциальный психоанализ: личность как проект

Критики Фрейда давно говорят о том, что теория Фрейда исходит из слишком механистичного представления о личности и слишком узкого взгляда на человеческие возможности. Одним из первых, кто высказал это критическое замечание, был Адлер, хотя в своей критике он не пошел дальше этого самого общего замечания. Гораздо более радикальной была критика, развитая Жан-Полем Сартром в его книге «Бытие и ничто» и примененная к теории гендера Симоной де Бовуар в ее трактате «Второй пол». Сначала предметом дискуссии была теория либидо, а потом стало обсуждаться понятие бессознательного.

Проблема эмпирического психоанализа – так Сартр называл концепцию Фрейда – состоит в том, что Фрейд считает необходимой структурой личности то, что должно считаться результатом выбора. Представление, что психическая жизнь детерминируется либидо, – возможный, но не единственный подход к человеческому существованию. Человек может выбрать форму существования, детерминированную либидо, но это не может быть его единственной возможностью выбора. Человек формирует свою личность сам в процессе принятия решений, которые помогают ему преодолевать проблемы, возникающие при конкретных жизненных обстоятельствах. Подобный подход весьма далек от простодушного волюнтаризма психологии личностного роста, которая была популярной в 1970-х годах. Для Сартра способность выбирать означает также способность брать на себя ответственность. Он выразил эту мысль в своей знаменитой фразе «мы обречены на свободу». Акт выбора также означает факт приверженности какому-то делу и взятие на себя обязательств. Мы вовлечены в данное дело, и то, что уже было сделано, нельзя отменить. Совершить какой-то выбор означает сделать шаг в будущее, определяемое последствиями этого выбора.

Человек проектирует свое будущее как личности посредством своих выборов, путем отрицания и преодоления обстоятельств, с которыми он сталкивается на момент начала своего действия. Личность формируется как проект реализации себя каким-то конкретным образом. Этот проект, разумеется, предполагает намерение, но он включает в себя нечто большее, чем понятие целеполагающего поведения. Этот проект, если использовать термин, который позднее ввел чешский философ Карел Косик, является онтоформативным, т. е. конституирующим социальную реальность. Сам процесс проявляется как сложная унификация, постоянное установление отношений между действиями, которые не имеют причины (поскольку они всегда – результат выбора), но при этом являются осмысленными относительно друг друга. Декодирование этого процесса можно произвести посредством реконструкции истории жизни, которая связывает недавние части траектории с исходными, конститутивными выборами. Это декодирование и есть экзистенциальный психоанализ. Сам Сартр произвел такую реконструкцию только в форме литературных биографий, например, Жене и Флобера. Сейчас мы располагаем корпусом конкретных случаев, которые воссоздали два британских психиатра, испытавшие влияние Сартра, – Р.Д. Лэнг и Аарон Эстерсон; они показывают, как подобный подход может применяться в условиях клиники.

Одним из наиболее впечатляющих результатов размышлений Сартра, с учетом отсутствия у него опыта клинической работы, был тот, что он интуитивно согласился с Фрейдом, который настаивал на трудности самопознания. Понятие бессознательного выстраивалось вокруг практической проблемы, состоявшей в том, что некоторые важнейшие факты, относящиеся к личности, не были доступны на сознательном уровне. Сартр яростно отрицает метафору отделов психики и понятия системы психических процессов, о которых мы не знаем. С его точки зрения, процесс выбора и трансценденции, т. е. того, что является специфически человеческим в жизни человека, является необходимо осознанным. Но отсюда не следует, что все, что касается личности, является непосредственно доступным. Т. е. можно говорить о тайне: о «тайне среди бела дня». Человеческое самосознание может иметь разные структуры. Неотрефлексированная структура бытия-для-себя кардинально отлична от знания себя в связи со структурой бытия-для-других. Последняя может быть достигнута с большим трудом, как показывает практика психоанализа. Но ее достижение в определенном смысле как раз и является психоаналитическим лечением, знаменитым лечением разговором. Психоанализ не является процессом осознания того материала, который всегда был аспектом сознания. Скорее он становится вопросом достижения знания что человек есть, а не вопросом просто бытия тем, что человек есть.