На краю могилы - Джанин Фрост

Наверху все сильнее разгоралась драка. Обитатели отеля покакой-то причине впадали в непреодолимую панику. Не может быть, чтобы один видпризраков привел их в такой ужас. Да, конечно, внешность у них пугающая, новедь они ворвались не на детскую площадку. Это логово мастера-вампира,родившегося еще до того, как Иисус ступил на землю. Не думаю, чтобы Патру былотак легко напугать.

— Как-то слишком легко, — прошептал Джэн, словноотвечая на мои мысли.

Влад саркастически усмехнулся:

— Нельзя недооценивать способность Патры к эффектнымвыходам под занавес.

— Будьте настороже, — предостерег Кости. —Что бы это ни было, главные события происходят наверху. Пора и нам принятьучастие в потехе.

Навстречу нам выбежали еще две группы вампиров. Все онимчались вниз, словно вырвались из ада. Стало ясно: наверху не просто драка, анастоящая бойня. Чем выше мы поднимались, тем более ожесточенным казалосьсмятение, охватившее обитателей отеля. Наконец мы поднялись на этаж, где шумбыл самым громким, и, ориентируясь на жуткие вопли, подошли к одной из комнат.

У дверей не было ни одного охранника, и она оказаласьнезапертой. Влад из предосторожности запустил внутрь огненный шар, но мог быэтого не делать. Мы беспрепятственно вошли. Оказавшись внутри, я буквальнооцепенела.

Патра, далеко не такая элегантная и величественная, какой яее помнила, каталась по полу. Из глаз, ушей, рта, из всех пор кожи у нее теклакровь. А вокруг — господи! — и внутри нее клубились призраки. Они обвивалиее тело серыми змеями, хлестали, душили, проникали в тело и выходили с обратнойстороны, и повторяли это снова и снова. Она кричала не переставая и звала напомощь на нескольких языках.

На наших глазах обезумевший от страха вампир, которому навид было не больше пятнадцати лет на момент обращения, отлетел в сторону отПатры, лишившись обеих рук. Ближайший призрак — кажется, это был Зеро — нырнулему в грудь и целиком погрузился в тело. Вампир вскрикнул, потом раздалсяхлопок, и он разлетелся на куски. Голова, ноги, торс рассыпались в разныестороны. Из останков появился призрак, на мгновение завис в воздухе, а потомснова ринулся к Патре, где смешался с остальными сероватыми фигурами.

Вокруг нас повсюду валялись тела погибших охранников. Их былонесколько десятков, и все выглядели так, как будто их тоже взорвали изнутри.Части тел, обрывки одежды, оружие были разбросаны, по всему полу. Ужасные тени,учинившие кровавую бойню, не обращали на нас никакого внимания и продолжалибезжалостно терзать Патру.

Она извивалась от боли, и каждый раз, когда призракипроникали в ее тело и вылетали наружу, на ее коже вздувались огромные волдыри.Я не сомневалась, что все ее внутренности уже были перемолоты, словно вмясорубке. Глядя на убитых стражников, я поняла, что призраки могли покончить сПатрой, если бы этого хотели. Но она была еще жива. Значит, их отмщение имелоцелью нечто более страшное, чем просто смерть! Кости поднял руку:

— Всем отойти назад! — приказал он и взялся закинжал.

Я в отчаянии оглянулась на расчлененных охранников.

— Если ты к ней подойдешь, призраки разорвут тебя вклочья!

Он погладил меня по щеке:

— Только не меня. Разве ты не понимаешь? Менчерес знал,чем все закончится. Он это видел. Именно поэтому он поделился со мной своейсилой. Она до сих пор соединяет нас, так что я — единственное существо, котороеони не осмелятся тронуть. Я чувствую их… Они не могут причинить вред Менчересу,а следовательно, и мне.

Он опустил руку и шагнул к Патре. Не думаю, что бы онаощутила его приближение. Она вообще ничего не видела, не слышала, хотя глазаоставались открытыми. Кровь по-прежнему стекала по ее телу, и Патра былаокружена безжалостными, ненасытными останками тех, кто прошлой ночью палжертвой ее заклинания.

Как только Кости подошел к ней футов на десять, один изпризраков скользнул ему навстречу. Я тоже шагнула вперед, но окрик Кости,словно удар хлыста, заставил меня остановиться.

— Назад!

И остановилась не только я. Серый призрак, в котором я сболью узнала Тик-Тока, вернее то, во что он превратился, тоже застыл на месте.Тень висела над полом и дрожала, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься нановую жертву.

Кости продолжал идти. Я невольно сжала рукоятки кинжалов итут же бессильно опустила руки: против разъяренных призраков мое оружие ничемне поможет! Другие призраки постепенно перестали терзать Патру и уставились наКости. Он поднял руку, останавливая их, как минуту назад остановил нас:

— Назад!

Кости отчетливо произнес это слово, и в каждом звуке яощущала нарастающую силу. Призраки подчинились, и с каждым шагом Костиотступали назад. Вскоре все они покинули Патру, но в угрожающих позахоставались поблизости от того места, где она лежала.

Через несколько секунд Патра перестала извиваться от боли, ибесчисленные раны на ее теле начали затягиваться. Ее глаза — прекрасныетемно-карие глаза, — прояснились от ужаса, а потом изумленно расширились,когда она поняла, кто перед ней стоит.

— Ты мертв! — воскликнула Патра, словно эти словамогли осуществить ее желание.

Она стала отползать от Кости, но остановилась, заметив, чтоеще немного, и она окажется среди безмолвно поджидавших призраков. Патраоглянулась в поисках помощи.

— Нет, милая, — с мрачным спокойствием ответилКости, — это ты мертва.

Взгляд Патры скользнул по телам ее павших охранников; повсем нам, стоявшим у двери с оружием, наготове, по призракам, образовавшимнепреодолимый барьер позади нее, и лицо исказилось осознанием близкой смерти.Если уж кто и попал в ловушку, так это она. Патра все поняла, запрокинулаголову и испустила яростный вопль.

— Будь проклят, Менчерес! Неужели в тебе нет ни каплимилосердия?

Удивительное нахальство. Она в самом деле ожидала, чтоМенчерес вмешается, чтобы ее спасти? Даже зная, что она снова попытается егоубить при первой возможности?

Кости, поймал ее, когда Патра попыталась ускользнуть. Онадернулась назад, попробовала выбиты из его рук кинжал… И в этот момент из-заспины Заступа показался Менчерес.

На долю секунды Патра замерла. Ее взгляд — умаляющий,отчаянный — встретился со взглядом Менчереса. По его лицу текли розовые слезы.Я напряглась, гадая, не придется ли набрасываться на него всем вместе, чтобы непозволить помешать Кости, но он лишь опустил голову и прошептал:

— Прости меня.

Кости резким движением вонзил кинжал глубоко в грудь Патры иповернул лезвие. Она все так же не сводила глаз с Менчереса, и на лице застыловыражение мучительного изумления. Потом, неизбежная, как само время, смертьзаострила ее черты. Кожа утратила медовый блеск, и как только Кости выпустилтело из рук, Патра начала усыхать.