Черная татуировка - Сэм Энтховен

— Я скажу тебе. Это демон в тебе.

— А, понятно.

— Это, — сказал Скордж, торжественно взмахнув рукой, — то место, откуда происходит наша сила. Отсюда пошел наш род — самый первый народ, правители Творения, и те, кто положит Творению конец. Все, что в тебе есть сильного и хорошего, — это и есть демон в тебе, и это взялось отсюда. Вот почему ты сейчас так себя чувствуешь.

— Может, перестанешь болтать о разной чепухе, — проворчала Эсме, — и покажешь мне, что хотел?

— Всему свое время, — ответил Скордж.

Далеко внизу, на дне гигантского сердца Дракона, тоже находились выпуклые, переплетающиеся друг с другом вены. Довольно скоро Эсме увидела, куда они со Скорджем направляются. Это было нечто вроде плоскогорья, торчавшего над окружающей его рыхлой красной плотью. По мере приближения Эсме смогла разглядеть больше деталей.

Казалось, каждый миллиметр поверхности плоскогорья был покрыт тысячами высоких и с виду совершенно одинаковых фигур в просторных, развевающихся одеждах. Все они парили над поверхностью, и каждая держала в руках магический светящийся шар.

Гукумат. Вся эта армия странных парящих фигур была Гукуматом. Когда Эсме и Скордж были уже совсем недалеко от поверхности плоскогорья, зашелестел шелк одежд и многочисленные фигуры обер-министра одновременно расступились и освободили место для Эсме и Скорджа. Всеми силами стараясь не слишком таращить глаза, Эсме опустилась совсем рядом с мальчиком, к которому ее привел Скордж.

— Чарли, — сказал Скордж, — как поживаешь?

— О, привет, — вяло откликнулся Чарли. — У меня все хорошо. А ты как?

Чарли стоял перед странным холмом — мышечным выростом на поверхности плато, похожим на цилиндр размером с бензиновую бочку. Вырост был корявым и искривленным за счет костей и кровеносных сосудов, находившихся под его поверхностью. Как само плоскогорье и все прочее, что увидела Эсме после туннеля, этот холм казался не построенным, а выросшим.

Странно, но Чарли словно не узнавал Эсме. Он даже не замечал ее. После того как он ответил Скорджу, его взгляд стал рассеянным, отстраненным. Он просто стоял — неподвижный, как манекен на витрине, который должны переставить на другое место. Под его кожей беззвучно переливались линии черной татуировки. Эсме нахмурилась.

— Теперь я целиком и полностью управляю его сознанием, — объяснил Скордж. — Он будет отвечать только на те сигналы, которые я для него изберу. Он не может слышать и видеть ничего, кроме того, что я ему позволяю. Включая, естественно, и тебя.

— Мило, — хмыкнула Эсме. — И как тебе это удалось?

— Он хочет стать императором ада, — насмешливо сказал Скордж. — Этот болван хочет этого очень сильно, он даже отказался от всего, что у него было в жизни, и целиком отдал себя в мои руки. Короче говоря, — добавил он, — он мне доверяет.

Эсме посмотрела на Чарли, помахала рукой перед его глазами, но добилась только одного: почувствовала себя очень глупо.

— Ладно, — сказала она. — И что ты намерен сделать?

— Мы разбудим Дракона, — сообщил Скордж. — Когда Дракон проснется, его сердце на миг наполнится кровью. В это мгновение Дракон уничтожит все, что сотворил, и чистота пустоты снова станет полной и совершенной.

Эсме иронически улыбнулась.

— Чертовски интересная история.

— Именно так, — ответил Скордж. — Тем не менее это правда.

Эсме на миг задумалась. Воздух внутри сердца Дракона был влажный и затхлый. Она понимала, какое гигантское пространство ее окружает, она помнила о том, сколькими глазами на нее смотрит Гукумат.

— Допустим, я тебе верю, — сказала Эсме.

— Уверяю тебя, — откликнулся Скордж, — если ты мне не поверишь, то к тому времени, когда ты поймешь свою ошибку, будет уже слишком поздно.

— Конечно. Ну а как насчет «пробуждения Дракона»? — медленно произнесла Эсме. — Это может сделать любой или только ты?

— Только я наделен силой, позволяющей разбудить Дракона, — ответил Скордж негромко, но гордо. — Это мой самый большой дар, цель всей моей жизни и причина того, почему я столько лет провел в изгнании.

— Но ты не можешь сделать это сам, — заметила Эсме. — Ведь не можешь? Тебе нужна для этого марионетка — какой-то глупый сосунок, попавший к тебе в руки. Он и должен сделать за тебя грязную работу. Я права?

— Я не могу совершить это без добровольного носителя, — ответил Скордж. — Это верно.

Эсме ненадолго задумалась.

— Ладно, — сказала она и обнажила клинок.

Лезвие голубиного меча со свистом рассекло воздух и замерло в нескольких миллиметрах от шеи Чарли.

— А если я просто убью его? — спросила Эсме.

Скордж не ответил. Ни он, ни многочисленные фигуры Гукумата не сдвинулись с места, чтобы помешать Эсме. А Чарли даже не заметил, насколько он близок к гибели. Эсме не отрывала глаз от его шеи. Ее взгляд был прикован к ритмично бьющейся под кожей артерии. Она могла в мгновение ока прикончить его. Но она не делала этого.

— Ты не можешь, — негромко сказал Скордж. — Не можешь, верно?

Кончик лезвия едва заметно дрогнул. На мгновение Эсме попыталась крепче сжать рукоять, а потом медленно отвела меч от шеи Чарли.

— Теперь ты видишь, как ослабило тебя то, что в тебе есть от человека, — сказал Скордж и обернулся к ближайшей фигуре обер-министра. — Начнем.

В следующий момент голоса Гукумата зазвучали в унисон:

— Кровь решит это. Кровь начнет это. Скрепите ваши намерения кровью.

Чарли заморгал. Его взгляд изменился, стал более осмысленным. Он не спускал глаз со Скорджа.

— Что теперь произойдет? — прошептал он.

Эсме покачала головой. Как же жалко все это выглядело!

— Ты должен порезаться, Чарли, — объяснил Скордж.

— Ты хочешь, чтобы я…

— Порезался. Пусть несколько капель твоей крови упадет на алтарь. Это послужит, — он немного помедлил, — подтверждением того, что ты желаешь стать правителем. Вполне подойдет большой палец левой руки.

Скордж едва заметно пошевелил рукой, и на правом плече Чарли возникла черная фигурка. Эшмон проворно сбежал вниз по руке мальчика и превратился в острый, будто скальпель, нож. Чарли удивленно поглядел на нож и перевел взгляд на Скорджа.

— Ты… а-а-а… — растерянно пробормотал Чарли. — Ты действительно хочешь, чтобы я…

— Доверься мне, — сказал Скордж.

— Ну ладно, — неуверенно пробормотал Чарли.

Он вытер большой палец левой руки о штанину черных джинсов и поднес его к лезвию ножа. Короткое сверкающее лезвие находилось всего в паре миллиметров от его кожи.

Неожиданно Чарли поймал себя на странной мысли. Он вдруг вспомнил о своем теле — о том, как оно падает в реку, как бесконечно долго тонет в холодной, мокрой и темной глубине. Потом Чарли вспомнил свою мать, до сих пор ждущую его дома. У него возникло странное ощущение — в желудке стало горячо, и он понял, что большая часть его на самом деле не хочет это делать. Поэтому, пока не передумал…