Холодные звезды - Влада Южная

– Кай! Как ты себя чувствуешь? Я принесла еще поесть.

Десять ударов сердца. Пятнадцать. Двадцать…

– Кай! – Стук в дверь получился нервным, отрывистым и чересчур громким. – Не сердись, что я не ушла. Ты же знаешь, я тебя не брошу. Ты меня слышишь? Как вы там?

Двадцать пять… тридцать… проклятье, пусть он ответит хоть что-нибудь!

Горячий бульон выплеснулся на пальцы, и тогда я поняла, как дрожит рука.

Сорок пять… пятьдесят… он не откроет. Я почему-то в этом не сомневалась. Чаша полетела на пол, расплескав содержимое по земле. Со всей силы я грохнула кулаками в дверь.

– Кай!

Я перестала считать. Замерла, уставившись на серые доски. Потом тряхнула головой, понимая, что сидеть и ждать больше не стану. Хлипкий дверной засов поддался со второго удара плечом. Потирая ушибленное место, я ввалилась в дом. Взгляд тут же выхватил массивную фигуру Бизона на постели, которая виднелась в проеме, ведущем в соседнюю комнату.

Кай лежал у очага в центре помещения. Его глаза были закрыты, руки крепко обхватывали плечи. Мне показалось, что его зубы стиснуты. Все тело тряслось в мелком ознобе. У меня закружилась голова. Я подошла, с замирающим сердцем опустилась на колени возле него. Коснулась лба – и тут же отдернула руку, будто обожглась. Он весь горел.

Действовать требовалось быстро. Я сбегала за водой и чистым лоскутом ткани. Затем перевернула Кая на спину, мельком отметила, как раскраснелось его лицо и потрескались губы. Попробовала перетащить на более удобное место, но он оказался слишком тяжелым для меня. Пришлось оставить как есть.

Кай застонал, он все время порывался свернуться клубком. По сильному мужскому телу прошла судорога. Я прижалась к нему, поглаживая и бормоча слова утешения. Кай затих, доверчиво ткнулся пылающим лбом в мою руку. Ощущать, как он горит, было больно.

С пряжкой ремня на его штанах пришлось повозиться, но я справилась и сняла всю одежду. Смочив ткань, принялась обтирать Кая. На каждый его болезненный стон старалась ответить успокаивающим шепотом. Вспомнила, как он заботился обо мне, когда простудилась. Что бы мы друг без друга делали?

Раз за разом я проводила по его шее, плечам, груди, стараясь не задевать ссадины и царапины от стычки с дикарями. Здорово же ему досталось. Но даже такой: охваченный лихорадкой, израненный, он выглядел лучше всех, кого я когда-либо встречала.

– Ты справишься, слышишь? – тихо произнесла я. – Обязательно справишься. Я просто не разрешаю тебе не справиться. И звездолет покупать не разрешаю. Хватит с нас приключений. Ты обещал меня слушать. Вот и слушай.

Правда, эти слова больше поддерживали меня саму. Кай на них никак не отреагировал. Вскоре вода, в которой смачивала ткань, стала теплой. Я сменила ее и принялась за работу снова. Не чувствовала ни усталости, ни боли в руках. Периодически останавливалась, чтобы вылить несколько капель жидкости в рот Кая. Он глотал их, облизывал губы. Тогда я позволяла себе улыбнуться и немного порадоваться тому, что он продолжает бороться.

Мы продолжаем бороться.

Наконец Каю стало легче. Его кожа немного остыла, беспокойные метания прошли, уступив место крепкому сну. Он даже начал посапывать, и я несколько минут не могла пошевелиться, слушая этот звук. Потом принесла шкуру и укрыла Кая. Выпрямилась, только теперь осознав, как затекло и болит все тело. Помещение освещалось лишь отблеском угасающего очага. За дверью опустилась тьма. Как быстро наступила ночь!

Едва переставляя ноги, я отправилась за дровами. Ночь предстояла нелегкая, и мне не хотелось отвлекаться на пустяки, если чего-то не окажется наготове. Попутно заглянула в свою поклажу. Пластиковая коробка аптечки, к счастью, не приглянулась зверькам, и ее не разграбили. Я подняла крышку. Три одноразовых медицинских пистолета носили известное мне название на прозрачных боках. Антибиотик. Но подействует ли он? Насколько я знала, его применяли, чтобы избежать инфекции в ранах. От пузырчатой болезни антибиотиков не изобрели. Да и помогли бы они? Все-таки это неизученный подземный вирус…

Я раздумывала несколько мучительных минут, а потом решительно сгребла шприцы в кулак. Разве в нашей ситуации может быть хуже? Когда нечего терять, все средства хороши. Вяло перебрала остальные лекарства, но, судя по пояснениям к названиям, там остались лишь средства от дизентерии, против сердечных приступов и кровоостанавливающие.

Когда вернулась обратно в «изолятор», услышала стоны. Испугалась, что это мог быть Кай, но звук шел из дальней комнаты. Бизон! В панике я совершенно про него позабыла, а он лежал тихо и не напоминал о себе до поры до времени. Сбросив в угол дрова, я запалила факел и отправилась к бритоголовому.

Бизон метался в бреду. Его глаза были открыты, взгляд устремлен в потолок. Губы бессвязно шевелились. Я потрогала его, чтобы лишний раз убедиться: жар поглощает его тело и разум. Выдохнула, призывая на помощь всю силу воли. Но слушать, как он стонет, и не помочь не смогла бы. Не выдержали бы нервы. Укрепив факел в подставку, я принялась раздевать массивную тушу бритоголового. И снова все по кругу: отпаивания водой и обтирания.

На шее Бизона, чуть пониже уха, мои пальцы наткнулись на твердый узелок. По спине пробежал морозец. Я отложила тряпку, взяла факел, поднесла поближе, чтобы разглядеть странный нарост на татуированной коже. Это был пузырек. Плотный, непрозрачный, так что нельзя было определить, наполнен он жидкостью или нет, но пузырек. Едва не выронив факел, я отшатнулась. Заставила себя собраться и успокоиться. То, что Бизон заболел первым, – это хорошо. На нем я могу практиковать способы лечения, и если поможет – делать то же самое с Каем. Да, это жестоко – рассматривать бритоголового в качестве подопытной свинки, но… помоги нам всем звезды, если я уже не стояла на грани!

Рука сама собой полезла в карман и вытащила один из медицинских пистолетов. Разумно ли тратить порцию драгоценного лекарства? Я понятия не имела, какая дозировка поможет, будет ли того, что есть, достаточно, чтобы вылечить двоих, или не хватит одному. Когда голова заболела от сомнений и страхов, я решительно подступила к Бизону. Сняла защитный колпачок с иглы и с размаху вонзила шприц в плечо больного. Лекарство с шипением автоматически впрыснулось в тело. Отбросив использованный кусок пластмассы, я вгляделась в лицо Бизона. Сама не знаю, чего ожидала. Улучшений в первые же секунды?

Послышался стон Кая. Я кинулась к нему. Он успел сбросить шкуру, ноги беспокойно ерзали, лицо исказилось. Жар вернулся. И так быстро… я буквально разрывалась, не зная, за что хвататься. Схватилась за новый шприц. Поняла, что не могу ждать и гадать: поможет – не поможет. Впрыснув лекарство и Каю, взялась за обтирания.

Так длилось несколько часов. Едва я успевала сбить температуру у одного, жар возвращался к другому. И все-таки мне казалось, что у Бизона дела обстоят хуже. Его кожа стала бледной, под глазами набухли фиолетовые мешки. Он выглядел жутко. Каких-то изменений после укола я не заметила. Меня очень беспокоил его пузырек. При очередном осмотре он вроде бы стал больше.