Две свечи - Татьяна Бочарова

— Но… я не понимаю! — удивленно перебила Ксюша. — Зачем было устраивать этот маскарад?

— Как зачем? — Глаза Телеги сверкнули. — Я осуществляла свою давнишнюю мечту. Видишь ли, я немного подкована в психологии, и отлично знала, что ты запросто можешь соблазнить своего возлюбленного тогда, когда захочешь. Тебе не хватало лишь уверенности в собственных силах. Ну, помнишь, как в «Волшебнике Изумрудного города», Страшила мечтал быть умным, Лев смелым, а Дровосек добрым? На самом деле они такими и были, но потребовалось время, чтобы каждый ощутил себя тем, кем он есть. Я решила надоумить тебя сделать приворот. Чувствуя за спиной надежную помощь сверхъестественных сил, ты без труда бы отбила своего Николая у соперницы.

— Но я и чувствовала эту помощь, — с жаром проговорила Ксюша. — Иоанна — великая волшебница.

— Что ты! — Сонькины губы скривились в усмешке. — Она вовсе не волшебница, а нищая старуха, перебивающаяся единичными заказами. Когда-то давно она еще что-то умела, а сейчас все позабыла. Единственное, что ее интересует, это чтобы на ночь в доме была бутылочка портвейна.

— Ты врешь! — Ксюша присела перед Сонькой на корточки. С лица ее схлынула краска, оно стало белым, как простыня. — Иоанна — настоящая чародейка! Она совершила приворот, и он помог мне!

— Говорю тебе, она старая пьяница. Тебе помог вовсе не приворот, а вера в то, что теперь у тебя все получится.

Ксюша отчетливо вспомнила допотопную матушкину квартиру, ее простецкое одеяние, грубоватый, надтреснутый голос, которым она шептала заговор. Неужели все так банально? А она-то — попалась на удочку, как глупый карась!

— Сколько она берет за сеанс? — угрюмо спросила Ксюша.

— Пятьсот рублей, — с готовностью проговорила Сонька и опасливо оглянулась на Макса.

Проклятые аферистки! Надули ее по полной программе!

— Хорошо, — устало произнесла Ксюша. — Я одного не пойму. Для чего ты так старалась? Неужели для того, чтобы потом потребовать с меня Николая?

— А для чего ж еще? Я думала, ты не станешь жадничать. Ведь у тебя все получалось замечательно: ты победила, отвоевала свое счастье. Почему тебе было не поделиться со мной его крошечным кусочком?

Сзади послышался странный звук, похожий на приглушенное чихание. Сонька и Ксюша разом обернулись. Макс давился беззвучным хохотом, обеими руками зажимая рот.

— Замолчи, — велела ему Ксюша.

Он отчаянно замотал головой и заржал уже в полный голос. Ксюша безнадежно махнула рукой и пристально посмотрела на Телегу.

— Как ты докажешь, что сказала правду? Вдруг это снова обман?

— Очень просто. Покажу тебе документы на квартиру. Потом отвезу к трем вокзалам — увидишь, как наша Иоанна там бутылки собирает. — Сонька неловко поднялась на ноги и заковыляла к комоду. Ксюша молча наблюдала за тем, как она достает из ящика темно-синюю кожаную папку. — Вот, пожалуйста. — Телега вернулась к столу и аккуратно раскрыла обложку.

Буквы перед глазами прыгали и сливались, но все же Ксюша смогла прочитать, что жилплощадь в сто пятьдесят квадратных метров принадлежит некой Артюхиной Елене Степановне, тысяча девятьсот сорок второго года рождения, уроженки города Минска.

— Вот ее телефон в Алжире, можешь позвонить. — Сонька трясущейся рукой протянула какую-то бумажку, но Ксюша помотала головой.

— Не надо. Я верю.

Макс тем временем загибался от смеха, медленно сползая спиной по дверному косяку.

— Он не убьет меня? — жалобно спросила Телега, стараясь не глядеть в его сторону.

— Нет. Он вовсе не киллер.

— А кто?

— Просто случайный знакомый. Согласился мне помочь разыграть перед тобой эту комедию.

Сонькины плечи задрожали. Она грузно осела на стул. По ее щеками струились слезы вперемешку с тушью.

— Как же так? — бормотала она хрипло. — Как же так?

Ксюша почувствовала нечто вроде угрызений совести.

— Прости, — проговорила она через силу. — Но ты должна меня понять. Мне целую неделю чудились жуткие кошмары, я едва не тронулась. А потом испугалась Ольгу и уронила на себя штангу в спортзале. Пока лежала в бреду, случайно сболтнула про приворот. Николай все узнал. Теперь он больше не любит меня.

Сонька задумчиво слушала, чуть склонив на бок голову.

— Вообще-то, Иоанна не такая уж дура, — произнесла она, когда Ксюша умолкла. — Она ведь предупреждала, что ноша будет тебе не по плечам.

— Причем здесь это? — удивилась Ксюша.

— При том. Ты сама наказала себя. Испугалась моих угроз — и стала уязвимой для собственной совести. Твои кошмары — не что иное, как вина перед подругой, у которой ты отняла жениха.

Ксюша вот уже минуту думала об этом. Да, все верно. Если Сонька никакая не ведунья, то некому было насылать на нее призраков. Они явились вовсе не из ада, а из глубины ее души, утратившей покой и превратившейся во вместилище зла.

От этих мыслей Ксюше стало так тяжко и противно, что захотелось одного — никогда больше не видеть ни Соньку, ни ее проклятую квартиру.

— Прощай, — проговорила она и двинулась к порогу.

Телега молча смотрела ей вслед, не трогаясь с места.

— Уходим? — с ухмылкой спросил Макс.

— Да, уходим. — Ксюша смерила его уничтожающим взглядом.

Он смутился, но не слишком. Фамильярно помахал рукой Телеге.

— Всего доброго, мадам. Если возникнут вопросы, звоните.

— Скорее. — Ксюша была уже возле двери.

Макс помог ей справиться с замками. Они вышли на лестничную площадку.

— Лифт вызвать или пойдем пешком? — поинтересовался Макс, как ни в чем не бывало.

— Ты кретин, — вместо ответа проговорила Ксюша. Подумала немного и добавила. — Вызови.

Макс надавил на кнопку. Наверху громыхнуло.

— Нет, все-таки здесь круто, — произнес он, наблюдая за спускающейся кабиной.

Они молча приехали на первый этаж, так же молча покинули подъезд и очутились на улице.

— Ладно, — сказала Ксюша. — Я пойду. Спасибо за услуги.

— Не за что. — Макс улыбнулся. Улыбка у него была слегка ироничной, но не злой. — Кажется, все вышло не так, как тебе хотелось.

Она кивнула.

— Слушай, — неожиданно по-свойски попросил он. — Расскажи про этот… как его… приворот. Ужасно интересно.

— Ничего интересного, — отрезала Ксюша.

И тут же ее охватило неодолимое желание поведать ему все с самого начала до конца. Так бывает, когда долго, слишком долго копишь в себе боль и страдание — потом хочется излить их на первого встречного.

— Знаешь что, — неуверенно произнесла она. — Давай зайдем куда-нибудь. Например, вон в то кафе.