Адвокат Казановы - Наталья Борохова

– Колбасу. Видать, меня умаслить хотела. Но я не из таких. Колбасу-то мы, конечно, съели. Что добру пропадать? Но к вам я все равно пришла. Совесть заставила.

– Что же вы, баба Паша, колбасу берете, а жаловаться все равно идете? – спросил Мерцалов, грозно нахмурив брови.

– Чего-сь? – опешила бабка. – Да вы что, осерчали, что ли? Я ж хотела как лучше. Да и вознаграждения мне никакого не надо. Разве пару тыщ на бедность. Так то ж разве деньги?

– Значит, вы еще и вымогательница? – еще пуще обозлился Мерцалов. – Честных людей поносите, да еще и деньги требуете? Брат это ее.

– Чей брат? – открыла рот бабка.

– Двоюродный брат Елизаветы, – пояснил Андрей. – Болен он страшной болезнью. Проказой. Слышали? От людей прячется, на свет белый не выходит. Тело-то у него все в язвах!

– Ох, боже ты мой! – открыла рот старуха, а потом перекрестилась. – А заразная болезнь?

– Еще какая заразная! Как врач вам говорю: обходите квартиру стороной, если, конечно, не желаете остаток дней провести в лепрозории.

– Где?

– В больнице, где к вашей одежде колокольчики подвесят.

– Для чего ж колокольчик-то? Забава такая?

– Где уж забава! – покачал головой Мерцалов. – Для того, чтобы здоровый люд от вас в стороны разбегался, как только звон услышит.

Бабка не знала, верить ей или нет. Похоже, Мерцалов рассказывал ей сказки. Но с толку ее сбивал представительный вид заведения, в котором она оказалась. И его хозяин, по всей видимости, имел прямое отношение к медицине. Кто его знает, может, и прав он был насчет колокольчиков? Чего только на свете не бывает!

– Так я пойду… – заискивающе проговорила бабка, отвешивая большому начальнику низкий поклон.

– Идите, но помните, что я вас предостерег, – сказал напоследок Андрей. – Берегитесь заразы!

Бабка пулей вылетела из кабинета. Однако Мерцалову было не до смеха. Он развернулся в своем удобном кресле и уставился в окно. На его душе скребли кошки. Чего-то подобного он ожидал. Лиза была такая странная в последнее время. Ее частые отлучки из дома, поздние возвращения… Вон, значит, как оно все обернулось…

Он решительно взял в руки телефон.

– Михаил? Это Андрей Сергеевич. С сегодняшнего дня я снимаю с вас обязанности по сопровождению Елизаветы Германовны. Нет, ничего не случилось. Просто больше нет надобности.

«Теперь настал мой черед, – подумал он с горечью. – Я выведу ее на чистую воду, чего бы это мне ни стоило…»

Дубровская аккуратно прошла по краешку лестницы, словно боясь испачкаться кровью. Вот здесь, в подъезде, не так давно расправились с Норой Малининой… На ступеньках, рядом с площадкой второго этажа, алела яркая клякса. Лиза вздрогнула, но при ближайшем рассмотрении пятно оказалось лужицей засохшей краски.

– Не беспокойтесь, ничего такого не осталось, – произнес кто-то за ее спиной.

Дубровская повернулась и увидела мужчину преклонных лет в сером шерстяном пальто и кашемировом шарфе.

– Чего не осталось? – переспросила Елизавета.

– Вы ведь наверняка думаете сейчас об убийстве? – Серые глаза мужчины смотрели на нее без насмешки.

– Вообще-то я слышала о трагедии, – проговорила Лиза. Ей не хотелось показаться любопытной зевакой, интересующейся подробностями кровавой расправы.

– Девушку убили внизу, едва она зашла в подъезд, – сказал мужчина в пальто. – Она и сообразить-то ничего не успела, нападение оказалось для нее внезапным.

– Почему вы так решили?

– Жильцы первого этажа не слышали ни криков, ни звуков борьбы. Труп обнаружила дворничиха из второй квартиры, когда утром собралась на уборку двора.

– А вы знали убитую?

– Нет. Видел, конечно. Ее частенько до дома автомобиль подвозил. Дорогой такой автомобиль, «Ауди», кажется. У нас во дворе машины попроще паркуются, а тут – прямо новинка последнего автосалона. А за рулем мужчина был, такой представительный. Моя жена его все из окна рассматривала. Клялась, что наверняка женат.

– Женат?

– Такие мужчины редко бывают одинокими, – улыбнулся собеседник.

Елизавета неопределенно повела плечами. Ей хотелось продолжить разговор. Дубровская понимала, что со стороны производит впечатление бедной дурочки, любительницы страшных историй и присказок с моральным контекстом, но ей было все равно. Только бы мужчина не прошел мимо, а вспомнил еще какие-нибудь детали из жизни Норы Малининой… А собеседник, по-видимому, не торопился домой, к жене, и с охотой говорил о событии, которое взбудоражило весь подъезд.

– В тот день, когда произошло убийство, я тоже заметил машину. Только не на привычном месте, а в соседнем дворе, у дома, где хорошо просматривается все вокруг. Конечно, я тогда не подумал ничего такого. Но потом, когда узнал о произошедшем, мне это показалось странным.

– Вы рассказали об этом следователю?

– Ну, конечно. У нас тут проводили поквартирный обход, жильцов спрашивали о том, кто что видел. Я все рассказал как на духу, только милицию мое сообщение мало заинтересовало. «У нас уже есть подозреваемый, – ответили мне, посмеиваясь. – Только он не ездит на „Ауди“. Спасибо за бдительность, но вам только показалось».

– Непростительная халатность! – воскликнула Лиза, ударяя ладонью по перилам. Послышался ровный гул.

– И я про то же говорю, – согласился мужчина. – Но они люди ученые, им виднее. Показалось – значит, показалось. Вот и весь сказ! Хотя, милая девушка, у меня отродясь проблем ни со зрением, ни с головой не было.

– Я верю вам, – улыбнулась Лиза.

– А вот они не поверили.

Мужчина вздохнул и начал подниматься по лестнице вверх, проговаривая себе под нос невнятные жалобы. «Говорила мне Петровна, не суй нос не в свои дела и без тебя разберутся», – бормотал пенсионер, тяжело шаркая ногами.

Дубровская постояла немного, размышляя над тем, что узнала, а затем направилась к квартире номер восемь, где когда-то проживала Нора Малинина.

Ей повезло, и на звонок вышла молодая девушка с недовольным выражением лица. Она что-то жевала и нетерпеливо уставилась на Дубровскую, по всей видимости, ожидая объяснения неожиданного визита незнакомки.

– Здравствуйте, я адвокат, – поприветствовала ее Елизавета и показала удостоверение. – Если позволите, у меня к вам будет несколько вопросов относительно вашей подруги.

– А если не позволю? – спросила собеседница, поглядывая на гостью из-под шапки рыжих кудрей. Она проглотила пищу, и ей не терпелось, должно быть, продолжить трапезу.

«А если не позволишь, я должна буду убраться вон, – вздохнула про себя Дубровская, вспомнив положения закона. – Адвокат может опрашивать людей только с их согласия».