Погасить черное пламя - Мария Гинзбург

Искандер миновал, наконец, поросль виселиц и оказался перед тем выходом с площади, который был ему нужен. Дом начальника императорской гвардии стоял в самом конце улицы Верверка, и ему предстояла получасовая прогулка. Искандер ускорил шаг. Он хотел оказаться дома прежде, чем улицы заполнятся людьми. Хотя это было сильно сказано. За последний год Рабин сильно обезлюдел, хотя и сохранил еще внешний лоск и великолепие, присущие столице. Оставшиеся в живых горожане избегали друг друга хуже чумы. На перекрестке, где начиналась улица Верверка, Искандер увидел двух сидхов. Они стояли и смотрели на заколоченную крест-накрест дверь в банк гнома Эзауса.

– Вы ищете господина Эзауса? – спросил Искандер.

Высокий сидх в желто-серой куртке с модной бахромой на рукавах обернулся. Что-то в чертах его мужественного, резкого лица наводило на мысль о том, что только один из его родителей был из нелюдей. Да и сложения он был слишком крепкого для сидха. Однако взгляд, которым он смерил Искандера, был фирменным взглядом нелюдя – рассеянное презрение и брезгливость. Второй сидх носил лиловую куртку, и лицо у него было какое-то совершенно невнятное, глянешь – и сразу забудешь. Он был очень невысокого роста. «Подросток еще», сообразил Искандер. Ни детей, ни подростков он не видел в Рабине давно – что эльфийских, что мандреченских.

– Нет, – угрюмо сказал подросток.

– Допустим, – ответил высокий. – И где же достопочтенный Эзаус?

Искандер, не оборачиваясь, показал себе за спину. На площадь. Туда, где под ветром покачивались обгрызенные по пояс тела, не утащенные ночными падальщиками, где стучали молотки и звенел точильный круг.

– А активы? Отошли в доход государства? – предположил сидх в желтой куртке.

– Банк больше не работает, – сказал Искандер. – Почему бы вам не прогуляться со мной немного?

Подросток так глянул на него исподлобья, что начальник гвардии с трудом удержался, чтобы не расхохотаться. Он рисковал ничуть не меньше сидхов, и старший из них это понял.

– С удовольствием, – ответил он.

Когда улица повернула, и с площади их стало не видно, Искандер сказал:

– Активы Эзаус успел перевезти в филиал где-то в Экне. А мыслеключ из него не удалось вырвать даже палачам. Он сообщил ключ Аргамону Роншаскому. Аргамон берет пять процентов от суммы в качестве оплаты за перевод. Чтобы попасть в банк Роншасца, вы должны на следующем перекрестке свернуть направо и идти, пока не упретесь в небольшой такой домик. Там еще над входом весит вывеска сапожника, но вы не обращайте внимания. Заходите и прямо говорите, что вы к старому пердуну Аргамону, а послал вас Сандро. Но сегодня это бесполезно, на выходные Аргамон уезжает в Лабац.

– А почему Аргамон на выходных уезжает из города? – спросил подросток. – У вас, наверное, биржа не работает в это время, да?

Искандер покачал головой.

– Биржа, – сказал он. – Как давно я не слышал этого слова… Я вижу, что вы прибыли к нам издалека и не знаете наших порядков. Биржа закрылась вот уже год назад. Аргамон уезжает потому, что в субботу и воскресенье у нас выходной для всех, – он сделал паузу и закончил, глядя прямо в глаза парнишке: – Кроме палачей. У них, наоборот, только эти два дня рабочие. Нолдокор и Лучшая сотня долго бились, пока такой закон для них провели. А так раньше работали круглую неделю…

Лицо молодого сидха стало жестким, но он ничего не сказал.

– Благодарю вас, – сказал его товарищ. – Мы вам что-нибудь должны за любезность? Знание – это самый дорогой товар в наше время.

– Нет, вы мне ничего не должны, – ответил Искандер.

– Аргамон делится с вами процентом, – догадался парнишка.

Старший сидх толкнул его в бок, и они ушли. Искандер задумчиво смотрел им вслед. Лицо сидха в желтой куртке показалось ему странно знакомым. Начальник императорской гвардии был абсолютно уверен, что уже видел его. Потому и согласился помочь. Но вот только где он уже встречал этого сидха, могучего, красивого – хоть сейчас лепи с него Волоса или Купайлу, или пиши картину «Битва Ярилы со Змеем»? Искандер понял, почему к нему пришло такое сравнение. Знакомый скульптор на днях жаловался ему, что по какому-то злополучному совпадению первыми массовые казни выкосили больших мужчин с крупными чертами лица. Скульптор никак не мог найти натурщика, чтобы закончить композицию «Три богатыря» по мотивам мандреченских былин.

Однако было что-то еще…

В ушах Искандера раздался нарастающий гул, во рту у него пересохло.

– Ящеров выползок! – в отчаянии выругался начальник императорской гвардии и беспомощно огляделся.

Дойти до дома и приложиться ко флакону с «Ласковым маком» Искандер уже не успевал, а вот добраться до заведения Зои Унгерваль можно было попытаться. Благо, вывеска «Черная Орхидея» виднелась через три дома. Под вывеской, на перилах изящного крылечка, сидела растрепанная девушка в очень коротком красно-зеленом клетчатом сарафане и курила. Одну ногу она закинула на другую так, что всем желающие могли полюбоваться на ее черные ажурные чулки. Увидев приближающегося Искандера – он почти бежал – девушка засмеялась и спросила:

– Хотите побыстрее отмучаться?

Искандер, не отвечая, схватил ее за аппетитную коленку, сгреб с крыльца, и они скрылись за высокой дверью разноцветного боремского стекла. От неожиданности девушка выронила трубку. Трубка упала на ступеньки, где и осталась, дымясь.

Днем ветер усилился, и у эльфов не возникло никакого желания возвращаться по набережной Зеленого Мыса. Лайтонд честно признался, что не очень разбирается в городе, но они все же рискнули углубиться в сплетение улочек и пойти по параллельной. Принц искоса посматривал на друга.

– Денег мы не добыли, – сказал Рингрин.

– Да, – ответил Лайтонд. – Можно, конечно, заселиться в какую-нибудь гостиницу, где не берут плату вперед. Или остановиться в одном из брошенных домов. А можно остаться в пещере до завтра, пока Аргамон не вернется.

– Мне больше нравится последний вариант, – признался принц.

– Да уж, – хмыкнул Лайтонд. – Вот уж не думал, что пещера рядом с тропой нежити окажется безопаснее теплого дома в Рабине… Давай тогда купим рыбы, вина и хлеба.

– Ответ положительный, – согласился Рингрин. – Нет ничего вкуснее форели, запеченой на углях.

Эльфы зашли на рынок и приобрели все задуманное, с той только разницей, что форели не оказалось, и они взяли семгу. Дорога, ведущая из Рабина, была всего одна. Вскоре Рингрин узнал те же дома, что видел утром, и успокоился. Они находились в предместье, где начинались мертвые кварталы.

– Но почему дракон так поступает? – спросил Рингрин.

Видно было, что принц задает вопрос, мучающий его давно, и ждал только момента, когда они окажутся на улице одни. Конечно, и стены имеют уши. Но не там, где ветер воет в узкой улочке, как попавший в ловушку волк.

– Правитель должен беречь своих подданных, – продолжал Рингрин. – Конечно, всем не угодишь, недовольные всегда будут. Но если народ будет любить своего правителя, то не будет и заговорщиков, да еще в таких количествах, что палачам приходится работать посменно…