Верность виконтессы. На службе Ее Величества - Софи Нордье

Араб быстро удалился за напитком, а Габриэль с удивлением осмотрелся вокруг. Трактир и впрямь оказался пристойным: новые отполированные столы и лавки, кругом свечи в бронзовых подставках, а не коптящие масляные светильники. Посетители ели из расписной посуды. Если и вино окажется приличным, нужно будет запомнить это заведение. Хозяин трактира уже поднес Габриэлю высокий оловянный стакан с вином, в котором плавали куски колотого льда. Габриэль глотнул и приятно удивился:

- Отлично! Спасибо.

- Что-то еще желаете?

Арабу хотелось не столько услужить богатому клиенту, сколько удовлетворить собственное любопытство - откуда тот так хорошо знает арабский язык? Ведь местные франки даже несколько элементарных слов не удосуживаются запомнить. Но Габриэль, вообще не склонный к излияниям с незнакомыми людьми, а сейчас тем более, просто мотнул головой. Трактирщик, как и все люди его профессии, хорошо разбиравшийся в настроении посетителей, низко поклонился и удалился.

Габриэль, не спеша отпивая вино мелкими глотками, задумался.

…Они прибыли в Акру неделю назад, и он наконец-то вздохнул свободно. Полтора месяца плавания прошли без приключений: не было ни сильных штормов, ни пиратских нападений. Правда, и длительных стоянок тоже не было: караван заходил в порты, только чтобы пополнить запасы воды и провизии.

Поэтому, оказавшись в Акре, они отходили от морской качки несколько дней и заново учились ступать по твердой земле. Сабина на удивление легко перенесла морское путешествие, чего не скажешь о Леоне и особенно о Родриго. На их зеленые заострившиеся лица страшно было смотреть, и лишь под конец плавания, наверное, после Родоса, они начали хоть как-то воспринимать окружающий мир. Высадившись в порту Акры, Родриго едва ли не целовал землю.

Еще больше обрадовался городу своего детства Андрэ. Вид родной Акры окрылил его; оруженосец, казалось, сбросил лишние десять лет и уже через пару часов нашел подходящий особняк в венецианском квартале, который путешественники сняли на месяц.

В последующие дни Андрэ, вдохновленный детскими воспоминаниями, провел для всей компании обзорные экскурсии по Акре, показал, где находится рынок - средоточие новостей и сплетен любого восточного города, резиденции тамплиеров, госпитальеров и, конечно же, королевский дворец. Но главное - указал несколько кварталов, куда гостям, особенно женщинам, категорически не стоило забредать.

- Обчистят в два счета, ахнуть не успеете. А женщин и вовсе могут… - Он выразительно махнул рукой.

Леон подозрительно глянул на Андрэ: не промышлял ли и он когда-то в этих местах? Слишком уж правдоподобно описывал творившиеся тут страсти. Андрэ, перехватив насмешливый взгляд, поспешил закончить рассказ и убежал, спеша навестить друзей детства.

Вчера Габриэль нечаянно столкнулся со своим оруженосцем в городе и понял, что не все встречи с прошлым оказались для него радостными. Андрэ не видел его - стоял спиной - и о чем-то оживленно говорил с молодой женщиной, которая держала за руку мальчика лет десяти. Судя по внешнему виду, незнакомцы испытывали острую нужду. Габриэль решил пройти мимо, но его взгляд задержался на ребенке, поразительно похожем на Андрэ. Вслушавшись в слова женщины, полные упреков, он утвердился в своей догадке: бывшая пассия предъявляла давнему любовнику неоспоримые доказательства его вероломства.

«Проделки бурной молодости», - усмехнулся Габриэль и тихо ретировался. А вечером отсыпал оруженосцу щедрую горсть серебряных денье и без лишних нравоучений заметил: «Помоги хоть чем-нибудь своему сыну».

…Виконт допил вино и жестом попросил трактирщика принести еще освежающего напитка. Тот с лакейским подобострастием исполнил требуемое, а Габриэль вернулся к своим нерадостным мыслям. Он сегодня побывал в крепости тамплиеров, где мечтал встретиться с другом - маршалом Мишелем. Увы! Монах-храмовник погиб год назад в какой-то мелкой стычке. Еще и потому Габриэлю захотелось немного побыть в одиночестве - чтобы с благодарностью почтить память о славном Мишеле. И подумать, как быть дальше. Ведь именно на помощь маршала тамплиеров он делал основную ставку в поисках Животворящего Креста.

Храмовникам, знавшим Габриэля и тепло его встретившим, он лишь поведал, что по поручению французского короля ищет святые реликвии, но про Крест сказать не решился. Сначала нужно осмотреться. Тамплиеры посоветовали виконту обратиться к братьям ордена Святого Лазаря в Иерусалиме (они продавали часть своих реликвий, пытаясь таким образом поправить тяжелое финансовое положение) и дали ему рекомендательное письмо.

Габриэль неосознанно потеребил кожаный мешочек, свисающий с пояса, в котором находилось это письмо. Значит, Иерусалим? Что ж, он все равно планировал посетить Святой город, ведь и его жена, и слуги мечтали помолиться в Храме Гроба Господнего.

Неожиданно хлопнула входная дверь и в зал вошел крупный мужчина в чалме. После яркого солнца он щурился и рассеянно оглядывался по сторонам, но Габриэль уже узнал его.

- Ахмед!

Вошедший оглянулся на зов, и через мгновение его лицо осветилось улыбкой узнавания:

- Джибраил! Командир!

Обнявшись, приятели похлопали другу друга по плечам, после чего Габриэль усадил своего бывшего помощника напротив. Трактирщик был уже тут как тут:

- Что пожелают господа?

- Вина и легких закусок, - сказал Габриэль и спохватился: - Ахмед, что ты будешь пить?

- Вино, - хитро улыбнулся сарацин в густую бороду и на корявом лингва-франка добавил: - С волками жить - по-волчьи выть.

Все рассмеялись, в том числе и хозяин заведения, однако скользнул при этом по единоверцу брезгливым взглядом. Его любопытство было отчасти удовлетворено: знатный франк бывал в Палестине ранее, очевидно, активно общался с туземцами, потому и знал арабский язык. Аура загадочности рассеялась, и дальнейшее обслуживание клиентов трактирщик перепоручил своим слугам.

А давно не видевшиеся друзья, которым не было никакого дела до его умозаключений, оживленно, перебивая друг друга, вспоминали приключения тех времен, когда вместе конвоировали торговые караваны.

- Чем сейчас занимаешься? - спросил Габриэль, когда первая вспышка радости немного утихла.

- После твоего ухода Музаффар поставил меня во главе охранного отряда, но я не справился, - честно признался Ахмед. - Наши воины тебя уважали, а меня не особо слушались, и постепенно отряд распался. Но должен заметить, что все мы быстро нашли другую работу. Сообщение о том, что ты служил под началом самого Грозы Разбойников, волшебным образом действовала на нанимателей, и нас тут же принимали на службу.

- Мне очень приятно это слышать, - улыбнулся Габриэль. - А как поживает Музаффар?

- Он умер, - коротко ответил Ахмед и провел ладонями по лицу и бороде в ритуальном жесте мусульман.

Габриэль хотел узнать и о Хайфе, однако интересоваться напрямую считал неудобным и обдумывал окольные пути расспросов. Но мысли его собеседника, очевидно, текли по тому же руслу, и Ахмед выложил: