Дьявольский соблазн - Гэлен Фоули

Когда Торквил повернулся и зашагал к своим секундантам, Алек с недоумением покачал головой. Через несколько минут экипаж Стейнза направился в сторону города.

— Что здесь происходит, черт возьми? — Алек в недоумении повернулся к Дейву.

— Сэр Торквил принес извинения, признав себя неправым в этом деле, — вот и все, мой мальчик, — со снисходительной улыбкой ответил Карстэрз вместо виконта. — Квентин и я серьезно поговорили с ним и убедили его в том, что он не прав. Это была немотивированная вспышка гнева, не более того. Конечно, Стейнз вел себя не по-джентльменски, но, надеюсь, этот досадный инцидент не омрачит наших отношений.

— В конце концов, мы не женщины, чтобы годами дуться друг на друга, — смеясь, добавил Квентин.

Дейв натянуто улыбнулся.

— Ну что ж, парни, — продолжал барон, — пора прощаться. Я еду домой, чтобы хорошенько выспаться, а часа в четыре пополудни буду в боксерском клубе Дика Мейса. Если сможете, Стратмор, приезжайте, не пожалеете.

— Всего доброго, мальчики. — Карстэрз бросил на виконта похотливый взгляд. «Не забывай, дружок, что теперь ты обязан мне по гроб жизни», — читалось в его глазах.

Отвесив поклон, Карстэрз вслед за Квентином направился к карете.

Алек Найт бросил вопросительный взгляд на Девлина, он явно ничего не понимал, однако виконт только пожал плечами.

— Все это чрезвычайно странно. — Алек досадливо поморщился. — Я в полном недоумении, но в одном точно не сомневаюсь — нам надо побыстрее уехать отсюда, пока они не передумали.

— Согласен. — Девлин кивнул.

— Может быть, позавтракаем вместе?

— К сожалению, я не могу поехать с вами — срочное дело.

— И я догадываюсь какое, — с грустной улыбкой заметил Алек, садясь в открытую коляску.

Девлин тяжело вздохнул:

— Она ждала меня, ждала всю ночь. Теперь я должен поехать к ней и все объяснить.

— Что ж, тогда и я тоже должен увидеться с ней! — неожиданно заявил Алек.

— Лучше уж смиритесь с поражением, Найт.

— Смириться? Как бы не так! К вашему сведению, Стратмор, нас с мисс Карлайл очень многое связывает: у нас есть прошлое, мы давно знаем друг друга и…

— Бросьте, я уже сто раз слышал это! Ну сколько можно повторять одно и то же! Алек, вам не надоело? Вы никогда не знали ее по-настоящему. Если бы это было так, вы ни за что не упустили бы такую девушку. Я не хочу повторять вашу ошибку.

— Слишком поздно, старина; вы почти выиграли эту гонку, но я все же обошел вас на финише. Мне жаль вас разочаровывать, но вы проиграли.

— Не понимаю, о чем вы. Алек усмехнулся:

— Вам следовало рассказать Лиззи о клубе «Лошадь и коляска», особенно о третьем испытании, которому подвергается каждый, кто вступает в него.

Кровь отхлынула от лица Девлина.

— Нет, вы не могли этого сделать… — в ужасе прошептал он.

Комок подкатил к горлу виконта — ему вдруг показалось, что бывший школьный друг всадил в него нож. Это был предательский удар.

— Простите, Девлин, но я поступил так, как считал нужным, — холодно произнес Алек и хлестнул лошадей. Вскоре его коляска уже катила по дороге, поднимая облако пыли.

Девлин долго стоял, не в силах стряхнуть оцепенение, а когда пришел в себя, тут же сел в коляску и, стегнув лошадей, помчался во весь дух по проселочной дороге.

— Что это с ними? — удивленно спросил Карстэрз Квентина, когда мимо их экипажа сначала промчалась коляска Алека, а вслед за ней — Девлина. — Что за гонку они устроили?

Квентин пожал плечами.

— Давайте выясним это, — предложил он.

Серебряным набалдашником трости Карстэрз постучал в потолок экипажа.

— Джонни! — крикнул он кучеру. — Поезжай вслед за Стратмором!

Слова Алека о мерзком поступке Девлина всю ночь не давали Лиззи покоя; она не могла уснуть, не знала, что ей теперь думать. Виконт так и не пришел к ней вопреки своему обещанию, и у нее голова шла кругом. Мог ли он скрыть от нее такое злодеяние? Что, если Алек прав и она действительно плохо знает Девлина? Нет, это невозможно! Лорд Стратмор никогда не причинил бы зла юной невинной девушке.

С другой стороны, у Лиззи не было причин сомневаться в искренности Найта. Девлина окружали подонки, и, возможно, под их тлетворным влиянием его характер и манеры начали меняться в худшую сторону.

Утром, идя в церковь и стоя на воскресной службе, Лиззи молилась о том, чтобы ее учениц миновала участь несчастной крестьянской девушки.

Вернувшись в пансион, она встретила миссис Харрис, которая заехала за дочерью, чтобы отвезти ее на службу в католический храм. Лиззи рассказала вдове об успехах Сорчи в учебе и о ее новых подругах, однако ей было трудно разговаривать с женщиной, не видя ее лица, скрытого под густой вуалью.

Тем не менее они долго беседовали, поджидая, когда Сорча спустится в приемную из дортуара.

— Ваша дочь — очень умная и развитая девочка для своего возраста, — с удовольствием отметила Лиззи. — А вот и она сама!

На лестнице, ведущей со второго этажа, послышались торопливые шаги, и вскоре в приемную быстро вошла Сорча.

— Мама! — воскликнула девочка и кинулась к миссис Харрис.

Вдова нежно обняла дочь.

— О, я так скучала по тебе, дорогая! — со слезами в голосе воскликнула она.

Поцеловав мать, Сорча с улыбкой обернулась к двери:

— Знаешь, мама, я хочу, чтобы ты познакомилась с моей лучшей подругой. Я привела ее сюда. Мисс Мэннинг — замечательная девушка, она много раз выручала меня. — Сорча выскользнула в коридор и через секунду появилась снова, ведя за руку смущенную Дейзи Мэннинг.

Лиззи улыбнулась, вспомнив о Джесинде, с которой вместе училась в этом пансионе; в ту пору они были маленькими девочками, и их тоже связывала нежная дружба. У Дейзи были такие же упругие золотистые кудряшки, как у Джесинды. Правда, мисс Мэннинг в отличие от аристократки Джесс происходила из семьи крупных угольных магнатов, не отличавшейся знатностью, и это роднило ее с Августой Стратмор, представительницей состоятельного класса торговцев и промышленников. Семья Дейзи надеялась, что их дочь выйдет замуж за аристократа и приобретет дворянский титул; именно поэтому мисс Мэннинг и отдали в пансион благородных девиц.

— Познакомься, Дейзи, это моя мама. То есть она мне не родная мама, а приемная… Я никогда не видела своих родителей.

— Что ты говоришь, Сорча! — воскликнула миссис Харрис, явно недовольная тем, что девочка проговорилась и невольно выдала тайну их семьи.

— О, прости, мама, — побледнев, прошептала Сорча и в ужасе зажала рукой рот.