Анна Австрийская. Первая любовь королевы - Шарль Далляр

— Я вам сказал, дитя мое, что вы получите от меня такую награду, какую пожелаете сами, — продолжал он. — Моя власть настолько велика, что я могу дать вам это обещание. Говорите с уверенностью. Но прежде скажите мне, кто вы и какие сношения имеете с герцогиней де Шеврез. Как вас зовут?

Дениза слушала все это, как будто не понимая. Однако последние слова кардинала поразили ее. Она сделала жест сильного отвращения и отвечала довольно энергично:

— Для чего говорить вам мое имя? Я не могу и не хочу его сказать.

Ришелье сделал головою знак дружеский и снисходительный.

— Вы не подумали, дитя мое, что я не только государственный человек, но и духовное лицо; вы можете говорить со мною как с вашим духовником. Все, что вы мне скажете, не выйдет из стен этой комнаты.

— Нет! — ответила Дениза на это приглашение. — Нет, я не хочу сказать вам мое имя. Я не скажу!

Она как будто сама испугалась энергии, которую придала своему голосу.

— О! Прошу вас, монсеньор, — прибавила она умоляющим тоном, — не спрашивайте меня.

Она была готова расплакаться. Ришелье понял, что если он станет настаивать, то может увеличить смятение молодой девушки и заставит ее забыть отчасти о том, что она хотела ему сообщить. А если это относилось к герцогине де Шеврез, то должно быть настолько важно, что не стоило заниматься именем той, которая могла сообщить ему эти сведения. Притом, не может ли он узнать это имя всегда, когда захочет?

— Я не хочу вас принуждать, — сказал он с благосклонной улыбкой, — сохраните втайне ваше имя; скажите только, что вы хотели мне сказать.

Давно Дениза ожидала этой минуты с ужасным опасением.

— Монсеньор, — пролепетала она, сложив руки с тоскою, — простите меня, простите меня!

— В чем мне вас прощать, бедная девушка?

— Я вас обманула. Мне нечего, вовсе нечего вам говорить.

— Как! — вскричал Ришелье. — Вы сказали, что хотите сообщить мне важные сведения о герцогине де Шеврез?

— Да, это правда; но я лгала, уверяю вас, монсеньор, я лгала!

— Вы, однако, знаете герцогиню де Шеврез?

— Да, то есть нет. Я бедная девушка. Как я могу знать такую знатную даму, как герцогиня?

Дениза соскользнула со своего стула, упала на колени и заплакала. Кардинал не сомневался, что эта девушка знала многое, что она пришла с решительным намерением рассказать все, но что новое размышление или какое-нибудь событие, случившееся с тех пор, как она была во дворце, совершенно изменило ее мысли. Причиной этой перемены кардинал мало интересовался, он хотел знать только результат. Конечно, у него не было недостатка в средствах для того, чтобы принудить эту молодую девушку говорить. Сила была на его стороне. Но кардинал быстро подумал:

«Если я употреблю принуждение, она будет говорить, но кто мне поручится, что она скажет правду? Если она решилась скрыть ее от меня, она отделается какой-нибудь ложью, которая собьет меня с настоящего пути».

Будучи готов предаться движению сильного гнева, он скрыл этот гнев под улыбкой. Он протянул руку Денизе.

— Встаньте, дитя мое, — сказал он, — вы славная девушка.

— Ах, ваше преосвященство! — вскричала тронутая Дениза.

— Да, дитя мое, да, — сказал кардинал тем благосклонным тоном, который он умел так хорошо принимать и который обманывал людей не знавших его, — я читаю в ваших мыслях, и то, что я вижу там, делает вам величайшую честь. Вы пришли сюда в припадке гнева, решившись обвинить герцогиню де Шеврез в чем-нибудь неважном, потому что я знаю, что герцогиня мой лучший друг, и я со своей стороны питаю к ней величайшую привязанность. Правда ли это, дитя мое?

— О, ваше преосвященство, как вы добры! — вскричала Дениза.

— Ведь это правда?

— Да.

— Потом вы обдумали, гнев прошел, и вы сказали себе, что дурно будет рассказать какой-нибудь женский секрет, какую-нибудь любовную интрижку; герцогиня такая красавица и так окружена знатными волокитами! Вы были правы, дитя мое. Я вас одобряю и не хочу ничего знать.

Дениза плакала на этот раз от радости и умиления. Этот кардинал, который слыл таким злым, жестоким, оказался к ней так добр! У Ришелье был свой план, план вероломный, но черезвычайно искусный. Боясь, что он не все узнает, употребив силу, он хотел возвратить молодой девушке все ее доверие, оставив ее на свободе, и окружить неусыпным шпионством, не терять ее из вида, узнавать все ее поступки, потом, когда найдет удобную минуту, призвать ее к себе снова под каким-нибудь предлогом и воспользоваться тогда не только тем, что она знала теперь, но и тем, что могла бы узнать впоследствии.

— Итак, я могу уйти? — спросила Дениза, которая уже не плакала, но еще дрожала немножко.

— Да, дитя мое, — отвечал кардинал, — уходите. Воротитесь к вашим родителям или к герцогине де Шеврез, если вы живете у нее.

— О нет! — сказала Дениза тоном истины, в котором нельзя было ошибиться. — Я не живу у герцогини. Я возвращусь к моему отцу с большой радостью по милости вашей доброты.

— Хорошо, дитя мое.

Ришелье позвонил.

— Я велю вас проводить до ворот, потому что, пожалуй, вас не пропустят.

На звонок кардинала в дверях кабинета появился человек. Раздался двойной крик. С одной стороны крик свирепой радости, с другой крик ужаса. Человек, вошедший в кабинет министра, был не кто иной, как Пасро.

— Дениза! — вскричал Пасро.

— Дениза! — повторил кардинал.

— Да, — продолжал негодяй, — это Дениза, Дениза, поверенная герцогини де Шеврез, любовница и сообщница Поанти. Разве вы, ваше преосвященство, не знали, что это она? Поанти, наверно, убежал с ее помощью; а если она не помогала ему, то, по крайней мере, она знает, как он убежал, потому что он упал на ее балкон. Расспросите ее, и вы увидите, ошибаюсь ли я.

Дениза была поражена внезапным появлением Пасро. Но презрение, отвращение, ужас, которые его присутствие внушило ей, произвели в ней странную реакцию. Минута слабости, которой она поддалась, вдруг сменилась смелой решимостью. Негодование, гнев подстрекнули ее до такой степени, что она почувствовала в себе силы бороться с волей самого кардинала. К несчастью, это была искусственная энергия, которая скоро должна была ослабеть.

— А! Так вы эта Дениза? — сказал кардинал грозным тоном. — Я теперь понимаю, почему вы не хотели мне отвечать. Но клянусь вам, я заставлю вас говорить.

Он обернулся к Пасро и прибавил:

— Скажите, чтобы приготовили карету и отвезли эту девушку в Шатлэ.

— В Шатлэ! Меня! — вскричала Дениза с испугом.

Пасро поспешно ушел исполнить приказание кардинала.

— Ваше преосвященство, — сказала Дениза, снова бросаясь к ногам Ришелье, — простите, я не виновата. В Шатлэ запирают только преступников. Мне нечего говорить. Я ничего не знаю.