Возвращение к мечте - Юлия Флёри

Следующий день был тяжелее: не хотелось жить. Вчера я была под действием успокоительных, уставшая после стресса, а сегодня, когда могу увидеть сыночка, хочу прикоснуться, а не могу. И становится страшно оттого, что будет, если ничего не изменится. Я не готова к этим испытаниям, я хочу жить и наслаждаться жизнью, а не просто проживать и терпеть. Сцеживала миллилитры молозива, видела, как жадно малыш впивается в соску на бутылочке. Жалкие крохи, вместо материнской любви и заботы. Тут же отворачивалась и уходила, не желая добивать себя. Так лучше для всех. Нельзя жалеть, особенно себя. Сейчас нужно было собраться и отдать все силы на то, чтобы вернуть свою жизнь.

На пятый день, после всех анализов и обследований, сыночка выписывали. Я не хочу видеть Игоря и что-то ему объяснять, у меня нет на это сил. За последние несколько суток спала считанные часы, обдумывая ситуацию, но не пришла ни к каким утешительным выводам. Потерялась и запуталась в своих собственных обидах. Сына я бы хотела назвать Тимуром. Без каких либо причин, просто нравиться это имя. Мы с Игорем как-то обсуждали этот вопрос, ещё до того как всё случилось, но сейчас не считаю себя в праве командовать. Данила при мне звонил ему, чтобы тот приехал забрал ребёнка и, без лишних вопросов, Игорь согласился. Нет, не правильно! Он не согласился, он мечтал об этом, он ждал этого, я уверена, а сейчас эта его мечта сбывается. И я рада, что смогла прикоснуться к маленькому чуду. Люблю их обоих.

Несколько дней назад, как только Оксана из нежной, желающей, покладистой, превратилась в уже привычную за несколько последних месяцев истеричку, я испугался. Секунда и она другой человек с пустыми, полными боли глазами. Побледневшая, с дрожащими губами и ледяным взглядом, снова и снова готова меня обвинить. В чём – уже не важно, главное сбежать от меня, спрятаться. Хотел ей всё объяснить, поговорить, пусть и не спокойно, пусть слова, которые ей услышать не нужно, но врать больше не хотелось, ни единого слова, а стало только хуже. Я уже видел, что с ней творится, как из обвинителя она превращается в маленькую испугавшуюся девочку. И боится Оксана меня. Необъяснимо боится. Что мне сказал Данила, придя её забирать, даже не слышал, да и не важно мне его мнение… только она ему открыла. Открыла, поговорила, прижалась всем телом, крепко схватившись за ворот пальто, а он ей тихо что-то нашёптывал, прижимался губами к макушке. И больно уже было мне. После этого не спал всю ночь. Внутреннее беспокойство, пульсация в голове и страх того, что мог навредить, не отпускали, а утром позвонил Дементьев и сообщил, что у меня сын. Сын! Ступор, несколько скомканных вопросов о состоянии малыша и Оксаны, а потом… потом я десяток раз перепроверил телефон, удостоверяясь, был ли звонок или мне это почудилось после бессонной ночи. Несколько раз пытался дозвониться, но тщетно, поэтому отложил поездку домой, запасся водой и сидел в своём номере, ожидая новостей. И вот уже сегодня, Данила позвонил снова, пригласил забрать моих родных. Честно говоря, на ребёнка у меня были колоссальные надежды в плане налаживания отношений с Оксаной. Зная, как она относиться к детям, желает им только лучшего и на всё готова ради их комфорта, был уверен, что всё будет хорошо. Наспех принял душ, побрился, а то за четыре дня стал похож на дикаря. По пути заехал и купил самый шикарный букет. Набор для медсестёр и врачей. Что там сейчас дают я не знаю… хотя, почему сейчас? Мне вообще не приходилось встречать кого-то из роддома, поэтому понадеялся на старые добрые фильмы, в которых всегда презентовали конфеты и шампанское, от себя добавил конверт с деньгами и так, пулей мчался к названному роддому. Даже в пробку ни разу не попал, видимо, небеса сегодня вспомнили и обо мне. В двенадцать как штык стоял в вестибюле с идиотской улыбкой на губах, букетом в одной и полным пакетом в другой руке. В справочной просили ожидать и я готов ждать бесконечно, по крайней мере, так считал первые пять минут, а уже потом расхаживал из угла в угол, пыхтя и сопя, вскидывал голову каждый раз, когда двери в святая святых открывались.

Встречающих было немного, но все семьями. Кто-то приходил с воздушными шарами, кто-то приезжал на лимузине, а моих всё не было. Наконец, во входных дверях я увидел Данилу, он явно спешил и меня заметил не сразу. Окликнул его и не сдержал улыбки.

— Привет, ещё ждёшь? – Спросил он второпях.

— Да… как-то так. – Потёр шею, не зная, что ещё сказать, но ему был безумно благодарен. – А ты?..

— Сейчас договорюсь, подожди минуту.

И скрылся за дверью, к которой меня и близко не подпустили. Но думал я о том, что сейчас увижу Оксану, как ей улыбнусь и мы хотя бы ради сына забудем все претензии друг к другу. Ещё через несколько минут вышла медсестра в белом халатике, с небольшим свёртком в руках, обвязанным широкой голубой лентой.

— Колесников кто? – Звонко спросила она и внимательным взглядом окинула всех присутствующих. Так разволновался, что и не сразу понял, что меня зовут, как-то не так всё это себе представлял. А когда уже из-за её спины показался и Дементьев с двумя пакетами в руках, опомнился.

— Я… я Колесников.

Резво бросился ей навстречу. Тут же выслушал поздравления, получил на руки маленькое сокровище, вдохнул божественный запах молочка от этого комочка счастья и, наконец, понял: у меня сын!

Алису я тоже безумно люблю, не представляю без неё своей жизни, но вот такой молочный возраст её, бессовестно пропустил. Познакомились мы, когда дочуре было чуть больше трёх лет. Тогда она мне улыбалась, называла принцем и обещала выйти за меня замуж, когда немножко подрастёт. Сейчас вспоминаем это со смехом, но тогда малышка была абсолютно серьёзна. А вот сын с первых дней мой и будет знать только меня. Что чувствую? Наверно я лечу. Лечу, порхаю, и в груди больше не бьётся сердце, моё сердце сейчас принадлежит тому, кто мирно сопит и недовольно морщит носик как только я приподнимаю уголок конверта, чтобы посмотреть на него. Мой.

Данила всё это время молча топтался в стороне. Именно топтался, видно, ему самому было немного неловко, и я опомнился.

— Ты держал его? –Беззаботно улыбнулся бывшему сопернику.

— Нет. – Он поджал губы и несколько раз глянул по сторонам. – Кажется, если возьму на руки, то больше никому не отдам.

— Извини…

Пробормотал я, однако повернулся полу боком. По инерции скрывая малыша, пытаясь его защитить.

— Ничего. Всё понимаю и… поздравляю.

Данила протянул мне руку, а потом глянул на мешающийся букет и решил отделаться лишь словами.

— Спасибо. – Не переставая улыбаться, сиял я, глядя на сына.

— Как назовёшь?

— Не знаю, мы с Оксаной Тимуром хотели. Ну, когда ещё не знали… – Я тяжело выдохнул. – А где Оксана? Она скоро?

По изменившемуся лицу Данилы понял, что нет. Не знаю, что я там такое в нём увидел, но понял, что радовался рано.

— С ней всё в порядке?

Голос настолько охрип, что и сам его не узнал. В груди что-то больно сжалось и стало нечем дышать. Я ждал ответа.

— В целом да, но… в общем, она не выйдет. Ей ещё несколько дней лучше побыть под присмотром врачей.