Что за чушь я сейчас прочитал? - Дэвид Вонг

Судя по виду, к этой идее Тед отнесся с большим скепсисом. Не тратя время на торопливые объяснения и попытки его переубедить, Эми просто закричала: «КАЖЕТСЯ, ВНИЗУ ОСТАЛСЯ ЕЩЕ ОДИН РЕБЕНОК!» – идея была блестящая.

Тед выругался и снова нырнул.

Мы все сгрудились вокруг щели, слушая доносившиеся из глубины слабые щелчки. Мы явно стояли в радиусе взрыва бомбы – сколько уже времени прошло?

Я как раз хотел предложить всем бежать, когда Тед во второй раз с хлюпаньем вынырнул из родовых путей. Он бережно держал на руках покрытую слизью бомбу, от фитиля которой осталось примерно два дюйма. Тед выхватил боевой нож и отсек его под корень. Когда эту штуку попытаются поджечь в следующий раз, она прогремит через несколько секунд.

Маркони кивнул.

– Прекрасно. Благодарю вас. Первым делом вызовите, пожалуйста, команду дайверов, я все вам объясню. Кроме того, ваша дочь и ее матушка сидят в моем туристическом автобусе. Пожалуйста, загляните к ней, она просто безутешна. – Он повернулся к Забаве. – Поднимитесь и остановите отъезд автобуса «Христова восстания», скажите им, что мне нужно поговорить с ними, прежде чем они увезут детей. Настроены они будут скептически. Примените дар убеждения.

Тед и Забава пошли вверх по тропе. Джон сказал Маркони:

– Ну ладно, что происходит? Хотите сказать, что бомба не вариант? А для личинок наверху подойдет?

– Подойдет. Просто не так, как вы рассчитываете. Серная казнь…

– Что? – переспросил я.

– Горящая сера – «и пролил дождем серу и огонь» в действии. Как вы могли наблюдать сами, она действительно прожигает оболочку личинок. И именно это им и нужно. Сера позволяет им вылупиться. Это последняя стадия их жизненного цикла.

– Их жизненный цикл зависит от того, вовремя ли мы додумаемся смастерить пушку из серы, термита и дилдо?

– Последнее необязательно, но да.

– О боже, как я не догадалась? – воскликнула Эми. – Личинка Майки набухла и вылупилась, только когда Джон ее подстрелил. Она вылупилась лишь потому, что мы попытались ее убить.

– Вообразите сыпь, – предложил Маркони. – Вы когда-нибудь заболевали стригущим лишаем? Вы чешете его – и он распространяется через приставшие к ногтям споры. Чтобы предотвратить его распространение, нельзя…

– Чесать там, где чешется, – сказал Джон, глубокомысленно кивая. Он бросил взгляд на меня. – «Не дай им почесать, где чешется». Вот что я пытался написать у тебя на заду.

– Погодите, зачем бы нам с Джоном мастерить под Соусом эту серную пушку-хуюшку, если это только все ухудшит? – спросил я. – На нас великое озарение из космоса должно было снизойти или еще что.

– А я знаю, что произошло, – ответил Джон. – Ты построил дилдомет, а я этот план не одобрил. Вот из-за чего мы ссорились, когда нас Соус отпустил. Кажется, тебе пора кое перед кем извиниться.

– Что? И перед кем же?

– Мы предполагали, что маскировка личинок нацелена лишь на хозяев-родителей, что им нужны сами родители, пока с течением времени не будет завершен жизненный цикл, – сказал Маркони. – Однако теперь я полагаю, что им, чтобы окончательно появиться на свет, необходимо умереть – насильственной смертью. Концепция перехода к высшему уровню существования через смерть или мученичество встречается и в нашей мифологии.

– Почему тогда не принять какую-нибудь ужасную форму, чтобы люди точно их убили? Зачем вкладывать столько труда в образы миловидных детей? – спросил я.

– Подумайте о ритуале как о химической реакции: на каждом определенном этапе требуются определенные ингредиенты в определенных количествах. Потомство сущности питается человеческой волей, но для роста ему требуется особая смесь. Не чистый ужас, но любовь и следующее за ней предательство, а вслед за ними – специфичный сплав страха и ненависти. Похожим образом мы используем перец чили: его механизм выживания – отталкивающие химические вещества, которые это растение выделяет, чтобы отпугнуть насекомых, а мы поглощаем их как специю.

– Хорошо, и что было бы, взорвись бомба в канале, из которого Мультизадка личинками выстреливает?

– Вряд ли мы это теперь узнаем, но думаю, разумно предположить, что возможные последствия варьируются от полного отсутствия эффекта до одновременного вылупления целой яйцевой камеры новых личинок. Важно то, что у меня нет оснований полагать, будто это причинит самой сущности какой-либо вред.

– Ну, нельзя же просто выпустить в наш мир одиннадцать мелких ублюдков, чтобы они и дальше жевали своих родителей, – так какой у нас план?

– Не забывайте мое кредо – не изучив ситуацию, не действуй. Нам нужна информация, а значит, и время. А потому мы оставим личинок в месте, в котором сможем за ними следить и, самое важное, присмат…

Его прервали донесшиеся с холма выстрелы и крики.

Эми

Эми резко обернулась на звуки хлопков и детских криков, раздававшихся с вершины холма. Как оказалось, ННО не бросила N на произвол судьбы – видимо, им просто нужно было время на перегруппировку. И полминуты назад, подумала Эми, она бы очень этой новости обрадовалась.

В темноте наверху вспыхивали пронзительно яркие росчерки света, как будто кто-то уронил в костер коробку с фейерверками. Эми снова взбежала по крутой тропинке, и у нее мелькнула мысль, что с такой работой впору подкачать на степпере бедра, сейчас напоминавшие вермишель.

Жуткие черные плащи сменили футуристическое стрелявшее лучами оружие на еще более замысловатые пушки, извергавшие пригоршни адского горящего металла, – Эми чувствовала запах серы.

Их явно интересовал школьный автобус.

Выжившие члены байкерской банды, которые и в лучшие годы не были фанатами пассивного сопротивления, ответили стрельбой из дробовиков. Сидевшие в автобусе дети встречали каждый выстрел громким криком ужаса. Когда Эми взобралась на вершину холма, один из байкеров бил ладонью по боку автобуса, крича водителю скорее уезжать.

Два грузовика ННО перегородили дорогу, но лишь с одной стороны – автобус сдал назад, объехал церковь, двигаясь задом, и продолжил петлять по дороге, пока плащеносцы палили серой по кабине. Байкеры начали стрелять им в спины картечью, и развернувшееся ожесточенное сражение позволило автобусу ускользнуть в ночь. Сзади подоспели парни. Эми уже собиралась сказать: «Слава богу, уехали!» – когда Дэвид произнес:

– БЛЯ! Упустили личинок!

– Думаю, пришло время признать, что в вопросе сдерживания мы не слишком хороши, – заметил Джон.

Плащеносцы отступали к машинам, и мгновение спустя мимо с шумом понесся вслед за школьным автобусом грузовик ННО, а вскоре за ним и еще два. Послышались крики и надсадный кашель заведенных «Харлей-Дэвидсонов», и вот за грузовиками поползла по дороге вереница хромированных мотоциклов. Потом – внедорожник детектива Боумана, за ним – патрульная машина, сирены которой ревели в ночи. Просто парад какой-то.