Тихие Убийцы. Всемирная история ядов и отравителей - Питер Макиннис

Вовсе не всегда поиски новых ядов были связаны с таким ужасным риском, не всегда использование ядов говорило о злостных намерениях, и многие из весьма неприятных ядов были практически незаметными — и во многих случаях продуктом жизнедеятельности микробов. Мы способны, однако, терпеть это главным образом потому, что из других частей биосферы к нам обычно поступают антидоты против этих ядов.

Ряд медицинских работников сегодня утверждают, что одно из заболеваний, связанных с недостатком белков и витаминов, — квашиоркор — на самом деле вызывается воздействием микотоксина. В возникновении язв желудка, как считается сегодня, повинна конкретная бактерия. Конечно, бактериальную инфекцию лечат с помощью яда — антибиотика, однако еще неизвестно, сколько же других заболеваний также, по-видимому, вызывают токсины, которые являются продуктами жизнедеятельности крошечных живых существ.

Некоторые виды сердечных заболеваний, возможно, вызваны вирусными инфекциями сердечной мышцы, а ряд случаев артериосклероза, не исключено, возникли как следствие присутствия бактерий, создающих тромбоциты, хотя все таки есть мнение, что здесь никак не могли играть роль токсины. Некоторые виды рака могут быть спровоцированы токсинами, которые выделяют вирусы. И в то же время есть виды раковых заболеваний, которые возможно лечить, посылая куда надо модифицированные вирусы, которые начнут убивать раковые клетки.

Клетки, которые «сбились с верного пути» и начали бесконтрольно размножаться, обычно «понимают», что они «испортились», а потому самоуничтожаются. Мы называем этот процесс апоптозом — термин этот звучит еще более поэтично, если знать, что он возник от греческого «листопад», а недавно проведенные исследования лишь доказали, сколь важным для наших жизней он является. Благодаря ему мы обычно защищены от рака и различных аномальных явлений — их в зародыше подавляют особые клетки-смертники, которые уничтожают «перерожденцев».

Рак может начать развиваться лишь тогда, когда организм данного человека утрачивает способность отравить подозрительную клетку.

Все происходит точь-в-точь как в пчелином улье или в муравьиной колонии: этот биологический организм запрограммирован на устранение даже одного больного члена ради блага остальных особей с теми же генами, а потому наши клетки будут уничтожать «плохие» клетки, исходя из предположения, что затронутые клетки первыми не уничтожат сами себя. Поскольку все остальные клетки с такими же генами в результате оказываются в благоприятных условиях, эволюция закрепляет подобное поведение.

Некоторые виды раковых заболеваний, около 60 процентов всех злокачественных опухолей, возникают потому, что ген, известный как р53, оказался выведен из строя, покалечен. Если он работает нормально, как полагается, р53 не дает клеткам перейти в режим неконтролируемого размножения, что и является отличительной чертой раковых заболеваний. Американский исследователь Фрэнк Маккормик создал аденовирус, вирус обычной простуды, известный под обозначением ONYX-015, для того, чтобы обмануть этот отсутствующий ген.

Обычный аденовирус содержит ген, называемый E1b, который выводит из строя механизм гена р53, позволяя ему атаковать здоровую клетку. Аденовирус без E1b не может нападать на нормальные, здоровые клетки, поскольку он не способен выводить из строя здоровый ген р53. С другой стороны, опухолевые клетки, у которых отсутствует ген р53, должны стать легкой добычей для вируса. То есть поврежденный аденовирус может оказаться той самой «волшебной пулей», «умной бомбой», способной отличить врагов от друзей, наших от ненаших — и поразить врагов человека. Вирус входил бы в опухолевые клетки, а затем, в отсутствие гена р53, который его подавляет, он размножался бы до тех пор, пока в конце концов раковая клетка не погибала бы.

По крайней мере, таковы теоретические положения, стоящие за работой Маккормика, однако лабораторные исследования показали, что ONYX-015 воспроизводится в клетках опухоли, в которых р53 остался неповрежденным. Получается, что если это может перестать работать как задумано, то что же, в таком случае, делает там вирус на самом деле? Надо ли беспокоиться об этом? Судя по всему, нет. Маккормик принял во внимание некоторые исследования, о которых сообщалось в журнале «Нейчур» в 1998 году, чтобы дать возможно более правильное объяснение произошедшему. Его объяснение связано с другим геном, по имени p14ARF, который, по-видимому, в некоторых опухолевых клетках мутирует и становится дефектным — как представляется, «поломка» гена p14ARF может косвенно повлиять на функционирование гена p53.

Маккормик доказал, что, когда нормальные клетки заражены вирусом ONYX-015, вырабатывается белок р53, и вирус тогда прекращает действовать. В опухолевых клетках, в которых отсутствует ген p14ARF, хотя ген р53 неповрежден, воспроизводство р53 не происходит, так что клетки беззащитны перед лицом атаки аденовируса. Их мощь, их преимущество, то есть отсутствие гена, который не позволяет раковым клеткам отравить самих себя, может оказаться причиной их гибели. (Следует отметить, что, хотя эти исследования в самое последнее время потерпели ряд неудач и на данный момент их решено не продолжать, однако изложенные здесь факты остаются в силе.)

Поиски такой «волшебной пули» теперь уже можно считать стародавней медицинской традицией. А начало свое она берет от немецкого иммунолога Пауля Эрлиха[147], который выдвинул эту новую для его времени идею, позаимствовав название из готических романов[148]. В XIX веке микроскопические исследования развивались семимильными шагами: появлялись все новые, все более совершенные виды оптического стекла и иммерсионные объективы, использовавшие кедровое масло, а также новые, великолепно окрашенные препараты, которые были способны выделять конкретные химические вещества, обнаруживаемые в некоторых клетках, не выделяя других. Отныне можно было изучать тонкие срезы тканей, различая разнообразные клетки. Идея Эрлиха состояла в том, чтобы найти окрашивающий, «подтеняющий» краситель, который бы сцеплялся только с микробами, но ни с одной из человеческих клеток, краситель, который мог бы прикрепляться к летальной дозе яда или просто к одиночной клетке или определенному типу клеток.