Кавказ без русских: удар с юга - Валерий Коровин

Возвращение русских: культурно-исторический баланс и экспансия на Юг. Важнейшим пунктом для стабилизации и гармоничного развития является, естественно, и возвращение русских на Северный Кавказ. Государственное обоснование этого процесса состоит в том, чтобы вернуть культурно-исторический контроль над этим регионом. И здесь очень важно учитывать фактор казачества как сословия, обеспечивающего безопасность пребывания русских в среде традиционных этносов и народов Северного Кавказа. Именно казачество — как во многом этническое явление — способно быть интерфейсом и гарантом бесконфликтного взаимодействия русских с кавказскими народами и этносами. Как следствие — необходимо прекратить процесс искусственного создания так называемого реестрового казачества, куда можно вступить как в общественное объединение всем кому угодно, и начать возрождение полноценного казачества — как служилого сословия, наделив его землёй и правом ношения оружия.

Казаки — это традиционная коллективная идентичность, и для того, чтобы быть полноценным казаком, нужно родиться казаком, чтобы родители были казаками, очень важно вырасти в этой культуре, в этой традиции. Эта этническая по своему устройству модель социального существования казаков на Кавказе весьма адекватна тем традиционным этносам, которые живут рядом с ними, и именно она способна отвечать на те вызовы, перед которыми оказываются русские на Северном Кавказе[381].

И в довершение — ещё одно важное, стратегическое условие, обеспечивающее системное решение удержать Северный Кавказ в составе России, вытекает из геополитических законов: необходимо начать процесс постепенной, плавной, в рамках закона и международного права, экспансии ценностей Русского мира на Южный Кавказ[382] — политической, культурной, исторической, духовной. Ибо нельзя удержать Северный Кавказ без начала движения на Юг. Это движение на юг, к Ирану, к стратегическому союзу, восстановление общей модели развития с республиками Южного Кавказа — Грузии, Азербайджана и Арменией; без такого устремления к выходу к Индийскому океану мы не удержим Северный Кавказ. Если мы закроемся в нынешних границах, следующее, что мы потеряем, — будет Северный Кавказ, и мы сегодня, по сути, вплотную подошли к этой потере, оказавшись в концептуальном тупике, предпосылки к чему в виде накопления большого количества системных ошибок складывались не одно десятилетие.

По мнению чеченского учёного Вахита Акаева, русские сами оказались в некотором кризисе: «Русское население, русский фактор сыграли не только в российском пространстве, но и в общемировом, огромную роль. Особенно — в индустриализации страны, в развитии общества, не говоря о вкладе в мировую культуру. Но мы должны сознавать: одно дело XIX век, начало XX века — то, какие тогда демографические процессы протекали внутри русского народа, и совсем другое дело сейчас, в начале XXI века. Всё-таки демографический фактор играет большую роль: сегодня русских не хватает ни на Кавказ, ни на Сибирь, ни на Дальний Восток». Что же стало причиной такого резкого сокращения численности русского народа, и как сегодня выйти не только из сложившегося демографического, но и в целом цивилизационного кризиса, развернув процесс сворачивания влияния Русского Мира от стагнации к новому цивилизационному рывку?

Город против деревни: клоны и киборги наступают. Действительно, демографический фактор в текущих социально-политических процессах является одним из важных, а русских, как носителей особого культурно-цивилизационного типа, становится всё меньше. Здесь уместно вспомнить один из базовых социологических законов, который гласит, что в городских условиях рождаемость всегда падает: первое поколение горожан, как правило, — двое детей, второе — один, третье — ни одного, а дальше начинаются однополые браки и прочие перверсии, разлагающие городское население. Городское пространство, сама городская среда в принципе способствует сокращению населения в целом, поэтому-то все города и живут за счёт миграционных процессов — притока новых горожан извне.

Прирост же населения происходит в традиционном контексте, в традиционном, аграрном вмещающем ландшафте, в терминах русского евразийца и этнолога Льва Гумилёва. Деревня или аграрное пространство в целом — это та среда, где население прирастает. И если общество неумолимо движется к индустриализации — как некой цели, и даже к постиндустриализации, что многими подаётся как некая неизбежность и общая тенденция, то одновременно оно движется к тому, что доля города растёт. Сначала с переломных 51 % до 60 % — период индустриального развития, потом 70–80 % — стадия постиндустриализации, что в пределе должно привести к полной урбанизации, превращающей аграрное население в экзотическую редкость. Нечто подобное уже сейчас наблюдается в Европе. То есть индустриализация неизбежно ведёт к поглощению аграрного сегмента городским пространством. Всё, с традиционным вмещающим пространством покончено. А дальше мы приходим к полностью постиндустриализированному обществу, которое численно продолжает и дальше стремительно сокращаться. Отсюда разговоры современных теоретиков-постмодернистов о клонировании, мутантах и киборгах — как выходе из глобального демографического кризиса западной модели постиндустриализации, постепенно расползающейся по всему миру. О том, что грядёт эпоха раскрепощённой техники, которая должна вытеснить человека из наиболее сложных отраслей, сохраняя его как редкий, исчезающий вид, с последующим, рано или поздно, вытеснением отовсюду, говорят футурологи уже сегодня. В данной перспективе сценарии серии голливудских «Терминаторов»[383] не кажутся такой уж фантастикой. В поисках альтернативы постиндустриальному сценарию, при понимании, что всё более урбанизирующееся население и дальше будет сокращаться, а значит, как следствие, соответственно будет сокращаться и воспроизводственная база человечества, мы приходим к выводу о том, что только в естественной, аграрной среде мы можем воспроизводиться без угрозы полного «расчеловечивания».

В этом смысле Северный Кавказ сегодня является чемпионом по рождаемости в России именно потому, что это пространство, на котором всё ещё в значительной степени сохранилась традиция и естественный вмещающий ландшафт для воспроизводства населения. То, что демографически Россия сокращается, а её основная часть населения, русские, — теряет численность, является на сегодня социологической данностью. В значительной степени это положение стало следствием того, что советский проект был направлен на принудительную индустриализацию, на перемещение населения в города, на значительное увеличение доли городов в процессе урбанизации, реализуемой в формате экзальтированной одержимости. Фактически советский проект боролся с деревней, что было неотъемлемой составляющей марксистской мировоззренческой парадигмы, численно приращающей прогрессивный пролетарский рабочий класс за счёт «феодального», в терминологии Маркса, крестьянства.