Помни меня - Лесли Пирс

— Это правда, Мэри ничего не говорила, — подтвердил Сэм Брум. — Но мы знаем, как было все на самом деле. Без нее мы не справились бы. Возможно, Мэри и не управляла лодкой, но она смогла поднять наш боевой дух. А ты, Уилл, просто пустозвон. Из-за тебя нас всех могут повесить.

Уилл размахнулся и ударил Сэма кулаком, сбивая его на землю.

— Посмотрим, кто тут пустозвон! — заорал он. — Хочешь ее, так забирай, желаю счастья с этой маленькой ведьмой-интриганкой. Я уже сказал, что уплываю со следующим кораблем.

Билл и Сэм схватили Уилла, отчаянно пытаясь крепко держать его, чтобы Джеймс смог вразумить его. Но Уилл стряхнул их и повернулся к тропинке, ведущей в порт.

— Не подходите ко мне! — проревел он. — Меня от всех вас тошнит. То вы цепляетесь за меня, то вы меня достаете. Я могу уплыть отсюда, я знаю себе цену. Кто вы такие без меня?

Уилл повернулся и пошел по тропинке. Билл рванулся было за ним, но Мэри остановила его, положив руку ему на плечо.

— Не надо. Это только еще больше его распалит.

— Что же нам делать? — спросил Джейми Кокс дрожащим голосом.

— Будем надеяться, что он и вправду сядет на первый корабль, — сказала Мэри и помогла Сэму подняться с земли. — Уилл не стоит того, чтобы так о нем беспокоиться.

* * *

Через два дня, на рассвете, Мэри услышала зловещий топот ботинок, приближающийся к деревне.

Незадолго до этого она проснулась со странным предчувствием. Мэри услышала этот звук и тут же поняла, что к ним идут солдаты. Они наверняка шли за ней и за ее спутниками: другой причины прийти сюда у них не было.

Первой мыслью Мэри было схватить детей и бежать в джунгли, но она немедленно подавила это желание, поскольку это только подтвердило бы, что ей есть что скрывать. Поэтому Мэри надела свое розовое платье, обула туфли, которые ей подарили и которые она еще не надевала, и быстро расчесала волосы. Затем Мэри взяла спящего Эммануэля на руки и вышла с ним навстречу солдатам. На ее лице сияла улыбка, которую она постаралась сделать как можно более невинной.

— Нет смысла отрицать, Мэри, — вздохнул Ванжон раздраженно. — Я знаю, что вы сбежали из колонии для преступников, об этом мне сказал ваш муж.

При этих словах Мэри почувствовала, будто она падает в темную бездонную яму, из которой уже никогда не выберется. Как только их привезли в тюрьму Кастл, ее и детей изолировали от мужчин, и у них не было возможности договориться о том, что они будут говорить. Они даже не знали, арестовали ли Уилла. Но Мэри увидела, что солдаты обращаются с ней вежливо, камера, в которую ее поместили, была чистой и ей принесли воды, хлеба и фруктов, так что у нее еще оставалась какая-то надежда.

И все же когда Мэри смотрела через крошечное зарешеченное окно, выходящее на порт, как солнце все выше поднимается над горизонтом, а к ней никто не заходит, она начала падать духом.

— Почему мы должны оставаться здесь, мама? — спросила Шарлотта. Сначала она терпеливо воспринимала ситуацию, но теперь начала ерзать. — Мне здесь не нравится, я хочу пойти домой.

— Нам нужно остаться, потому что один человек хочет задать нам кое-какие вопросы, — сказала Мэри, рассеянно теребя пальцами волосы дочери. — Ну а теперь будь хорошей девочкой и давай поиграем с Эммануэлем.

Но у Мэри не было настроения подбадривать Эммануэля ковылять от нее к Шарлотте и говорить ему, какой он умный мальчик и как он хорошо ходит самостоятельно. Она ужасно боялась, что эта крошечная камера размером меньше чем четыре на шесть футов станет их домом на неопределенный срок.

Шарлотта выглядела сейчас такой хорошенькой. Темные кудряшки спускались вдоль ее загорелого личика, а голые ручки и ножки были пухлыми и с ямочками. Она очень напоминала Мэри сестру Долли: те же губки бантиком и тот же вздернутый носик. Забота и внимание, которыми Шарлотта была окружена последние два месяца, и компания других детей придали ей уверенности в себе, и девочка даже выучила множество местных слов.

Мэри казалось, что Шарлотта проскочила свое детство и стала маленькой девушкой. Не далее как пару дней назад она отказалась надевать скучное серое платье, которое им дали для не сразу после приезда, и настаивала, что будет носить яркое платье, которое мама сделала из куска ткани местного изготовления. Мэри хотела отложить его для торжественных случаев, как она поступала со своим розовым платьем, но Шарлотта устроила такую истерику, что Мэри сдалась.

Шарлотта явно забыла, что у нее в Сиднейском заливе было всего одно платье, такое изношенное, вылинявшее и столько раз чиненное, что оно просто рассыпалось в море. Мэри была очень рада, что ее дочь, по всей видимости, забыла о колонии и о том, в каком состоянии они все сюда добрались, падая в обморок от жары и жажды, все покрытые вшами. Мэри тоже смогла стереть это из своей памяти, но сейчас, когда возникла вероятность, что их могут выслать обратно, все это вышло у нее на передний план, Мэри становилось плохо, когда она представляла, что снова будет жить по-прежнему. Но как это воспримет Шарлотта теперь, когда она уже знает, что есть другая жизнь? Что же касается Эммануэля, то его маленький желудок не сможет справиться с тяжелой тюремной едой. Он не был крепким ребенком, и малейшее изменение в питании снова вызовет недомогание.

Позже, когда дети заснули, положив головы на колени Мэри, сидевшей на полу, она нежно сдвинула прядку светлых волос Эммануэля с его глаз и с трудом сдержала слезы. Он был слишком хорошеньким для мальчика, с чистыми светлыми волосами, спадающими до плеч, голубыми глазами и прозрачной светлой кожей. Мэри сохранила ему жизнь на лодке невероятным усилием воли, но, если им придется остаться в этой тюрьме или быть высланными обратно в колонию, где она снова найдет силы? Мэри вспомнила, что в Корнуолле таких детей называли «особенными», Это означало, что у ребенка была внешность ангела, и поэтому он ненадолго пришел в этот мир.

По длине теней за окном Мэри поняла, что было около пяти часов вечера, когда надзиратель отпер дверь камеры. Он был загорелым, с миндалевидными глазами, и он сказал ей что-то невразумительное, сделав знак идти за ним. Прижимая к себе Эммануэля и взяв Шарлотту за руку, Мэри наконец отправилась к Ванжону.

Он находился на верхнем этаже тюрьмы, в мрачной, прохладной комнате, которая, скорее всего, служила ему офисом, потому что здесь был письменный стол, а также лампа и книги на полках, и много личных вещей, как, например, портрет женщины, вероятно его жены, и деревянная миска для фруктов, украшенная бусами в виде змеи.

Белая куртка, в которой Ванжон был в прошлый раз, когда они разговаривали, висела на спинке стула, от белой измятой рубашки пахло потом. Во время их первой встречи Мэри нашла Ванжона очень простым и приятным в общении, но сейчас у него был усталый, раздраженный вид и он изнемогал от жары. Ванжон был маленьким и полным, с черными как смоль волосами, смазанными маслом и с пробором посередине. Услышав его имя, Мэри предположила, что он местный, но, вероятно, получил хорошее образование, может быть, в Голландии или даже в Англии, потому что кроме местного языка он бегло говорил по-английски и по-голландски.