Красный, белый и королевский синий - Кейси Маккуистон

Склонившись над его плечом, Джун читает уведомление. Непонятно, как, «какому-то анонимному источнику» удалось получить снимки с камер наблюдения вестибюля отеля «Бикман» в ночь после съезда.

Там не было ничего… предосудительного, но кадры отчетливо показывают их двоих, плечом к плечу выходящих из бара под прикрытием Кэша. Репортаж заканчивается снимками из лифта, где Генри обнимает Алекса за талию, пока они оба болтают с Кэшем. На последнем снимке они втроем выходят из лифта на последнем этаже.

Захра смотрит на него снизу вверх взглядом, которым можно убить на месте.

– Можешь мне объяснить, почему именно этот день из нашей жизни все еще продолжает преследовать меня?

– Я не знаю, – жалко мямлит Алекс. – Поверить не могу, что именно это… то есть мы поступали и более рискованно, но…

– Это как-то должно меня успокоить?

– Просто я имею в виду – кто вообще сливает в сеть чертовы записи из лифтов? Кто это вообще смотрит? Будто я какая-то поп-звезда…

Писк телефона Джун прерывает его, и она ругается, посмотрев на экран.

– Господи, тот чертов репортер из Post только что написал мне с просьбой прокомментировать слухи о ваших отношениях с Генри и… и связано ли это как-то с тем, что ты покинул кампанию после съезда демократов. – Она поочередно смотрит на Алекса и Захру диким взглядом. – Все очень плохо, не так ли?

– Ничего хорошего, – отвечает Захра. Она утыкается носом в телефон, что-то яростно печатая – весьма вероятно, устраивая разнос пресс-группе. – Нам необходима гребаная диверсия. Мы должны… отправить тебя на свидание или что-то типа того.

– А что, если мы… – пытается встрять Джун.

– Или, черт подери, отправить его на свидание, – предлагает Захра. – Отправить на свидание вас обоих.

– Я могла бы… – вновь предпринимает попытку Джун.

– Кому же мне звонить, твою мать? Кто вообще захочет в такой момент влезать в такое дерьмо и пойти хоть с кем-то из вас на фальшивое свидание? – Захра трет ладонями глаза. – Господи, нам нужно прикрытие.

– У меня есть идея! – почти кричит Джун. Когда они оба смотрят на нее, она прикусывает губу и поворачивается к Алексу. – Но не знаю, понравится ли она тебе.

Она поворачивает свой телефон экраном к ним. На экране фото, где Джун и Генри вдвоем лежат на пирсе. Алекс узнает этот снимок – они сделали его в Техасе для Пеза. Джун вырезала с него Нору так, чтобы остались только они двое. Генри расплывается в широкой дразнящей улыбке, а Джун запечатлевает на его щеке поцелуй.

– Я тоже была в том отеле, – говорит она. – Нам не нужно ничего подтверждать или отрицать. Но мы можем на что-нибудь намекнуть. Просто чтобы снять напряжение.

Алекс нервно сглатывает.

Он всегда знал, что Джун готова поймать за него пулю, но такое? Он бы никогда не попросил ее пойти на это.

Однако… это может сработать. Дружба этих двоих хорошо освещается в соцсетях, несмотря на то, что половину их переписки составляют гифки с Колином Фертом. Если не знать подоплеки, фото выглядит как снимок сладкой парочки – милой, прекрасной, гетеросексуальной парочки, вместе проводящей свой отпуск. Алекс бросает взгляд на Захру.

– Это неплохая идея, – говорит та. – Нам нужно сказать обо всем Генри. Ты можешь это сделать?

Алекс испускает вздох. Он совершенно не хочет этого делать, но сомневается, есть ли у него выбор.

– Эм. Да, я… да, думаю, что могу.

– Это именно то, о чем мы говорили и чего мы оба не хотели делать, – говорит Алекс в трубку.

– Я знаю, – отвечает Генри. Его голос дрожит. Филипп ждет его на другой линии. – Но все же.

– Ага, – отзывается Алекс. – Но все же.

Джун выкладывает снимок из Техаса, и он тут же становится ее самым пролайканным постом, взрывая всю статистику.

За несколько часов фото разлетается повсюду. BuzzFeed публикует чуть ли не целую книжку об отношениях Генри и Джун, начиная с той богом забытой фотографии, на которой они танцуют на королевской свадьбе. Они откапывают фотографии из Лос-Анджелеса, изучают их общение в «Твиттере». «Тот неловкий момент, когда вы думали, что Джун Клермонт-Диас уже не сможет достичь больших #высот, а у нее все это время был свой прекрасный принц». В другом комменте интересуются: «Познакомил ли голубков лучший друг его королевского величества, Алекс?»

Джун выдыхает просто потому, что смогла найти способ защитить Алекса, даже несмотря на то, что весь мир копается теперь в ее жизни в поисках вопросов и доказательств. Сам Алекс жаждет крови. Ему хочется хватать этих идиотов за плечи, трясти и кричать, что Генри на самом деле его, хотя смысл был в том, чтобы люди поверили в обратное. Он не должен испытывать такого чувства несправедливости. Все так увлеклись этой идеей, в то время как единственная разница между правдой и ложью, которая тут же взорвала бы Fox News, – это вопрос половой принадлежности… и это причиняет чертовски сильную боль.

Генри молчит. Того, что он сказал, было достаточно, чтобы Алекс понял, что Филипп, услышав новости, побагровел от злости, а ее величество была раздражена, но довольна тем, что Генри нашел себе девушку. Из-за этого Алекс чувствует себя ужасно. Эти душащие его указания, необходимость притворяться тем, кем он не является… Алекс всегда пытался уберечь от этого Генри. Все это никогда не должно было исходить от него самого.

Это какой-то кошмар. В животе все сжимается, стены вокруг него смыкаются. У них нет плана на случай «если все покатится к чертям». Всего две недели назад он был в Лондоне и целовал Генри перед скульптурой Джамболонье. А теперь это.

Остается еще один беспроигрышный вариант. Единственные отношения в его жизни, которые могли отвлечь всех сильнее, чем все это. Нора приходит к нему в резиденцию с ярко-красной помадой на губах и прижимает свои холодные, настойчивые пальцы к вискам Алекса со словами:

– Пригласи меня на свидание.

Они выбирают район неподалеку от колледжа, полный людей, которые украдкой фотографируют их на телефоны и постят их куда только могут. Нора скользит рукой в задний карман его брюк, а Алекс пытается сконцентрироваться на том, как уютно ему рядом с ней и каким знакомым кажется это прикосновение завитка ее волос к его щеке.

На долю секунды он позволяет какой-то части себя подумать о том, насколько все было бы проще, будь это правдой – вернуться к этой комфортной и простой гармонии со своей лучшей подругой, оставлять жирные отпечатки пальцев на ее талии, выходя из пиццерии Jumbo Slice, и хохотать над ее грубыми шутками. Если бы он мог любить ее так, как того хотят от него люди, и Нора любила бы его в ответ, не было бы никаких сложностей.

Но она не любит. И он не может. И сердце Алекса находится в том самолете, что летит прямо сейчас через всю Атлантику в Вашингтон, чтобы скрепить их сделку, отобедав с Джун под вспышками камер фотографов на следующий день. Ночью, когда Алекс лежит в постели, чувствуя подступающую тошноту, Захра присылает ему электронное письмо, полное сообщений из «Твиттера» о нем и Норе.