Записки раздолбая, или Мир для его сиятельства - Сергей Кусков

— Лишишь мужа возможности лицезреть буйство эльфийского леса? Эй. Положи подушку! Положи подушку я сказал!

Бум. — Хам! — Бум. — Наглый хам! — Бум, бум. Да уж, её милость драться любит. Явно представительница потомственных военных. Снова навалился, обездвижил.

— Ладно, Кать, я прекратил! Честно-честно! Мир?

Потрепыхалась, но увидев тщётность сопротивления, согласилась:

— Ладно.

Растительность на лобке — признак девственности, если что. Придурку Ричи девственницы не попадались. Про Астрид он помнил, какой у неё там был симпатичный пушок (брат и сестра, растущие вместе, практически в деревне — они всё друг о друге знали, как и о большинстве слуг и некоторых жителях и жительницах посёлка, особенно схожего возраста). Но обесчестил сестрёнку не он. Не важно кто это был (сын одного из баронов папочки), Астрид сама так захотела, и для их мира это была норма. Родители узнали, конечно, но сделали вид, что не заметили. Видимо поворчали вечером, мол, растут детки, но на этом всё. А, нет, юная виконтесса после прошла ускоренный курс противозачаточных техник и травок-настоек, о чём ему радостно, с огоньком в глазах, рассказывала. А пушок её исчез. Для жаркого, изнуряющего своим зноем местного лета — нормально.

Что же касается Ромы… Пушок он за свои двадцать семь, конечно, видел. Но тропических джунглей — нет. Вот и прорвало на «хи-хи».

После концерта мы поднялись в один из номеров молодой бывшей баронессы, тут же, в «Сийене», где я жадно на сеньориту виконтессу-герцогиню набросился. Целовал, мял доступные части её тела, постепенно делая доступными всё большее и большее их количество. Как не порвал платье — не понимаю, ибо руки аж тряслись снять с неё лишнее. Потом…

Потом было безумие. Я почти потерял над собой контроль, за малым не став будущим кормом для рыбок, ибо тоже сомневался, что Карлос Серторий прикажет жениться на единственной кузине всякому пограничному быдлу. Она сильно выше меня по статусу, а главное куда опытнее, и играет в высшей политической лиге, чувствуя себя там, как рыба в воде. Я же покрываюсь холодным потом при одном воспоминании о герцоге Солана, главе Королевского Совета, приехавшем всего лишь подтвердить прежние договорённости, ни к чему на сей момент меня не обязывающие. Очнулся от мощного разряда в рот сеньорите, которая всё правильно поняла и немного… Того. Сняла избыточное давление в моём организме. Законы работы сосудов под давлением тут знают, и я не об уравнении Менделеева-Клапейрона.

Потом в номер принесли большую лохань, в которой мы вдвоём мылись, больше половины воды в итоге расплескав. Натирали друг друга маслами, которые тут же слизывали. А после — предались безудержному буйству орального секса. Ну, это Рома знал, что тот оральный, сеньорита таких слов не слышала, что не мешало ей вытворять чудеса оного. А число «шестьдесят девять» у меня всю оставшуюся жизнь будут ассоциироваться не с математикой, а с нежно-солоноватым привкусом одной ехидной черноволосой мохнатой дряни. Кстати, тут цифры римские, и я прекрасно в них ориентируюсь благодаря памяти Ричи. Но объяснить математические изыске сеньорите, к сожалению, не получится.

Кажется, мы в перерыве умудрились даже поспать. Но утро беспощадно, и нам обоим надо было вершить великие дела.

— Поможешь одеться? Я не брала с собой служанку, — попросила она, вставая, разгуливая нагишом по комнате. Так привычно, голиком перед едва знакомым мужчиной… Сколько у неё было таких едва знакомых, с которыми она…

Бр-р-р-р! Я отогнал невесёлые мысли. Кто я такой чтобы судить её? Знал о некоторых шалавах в своём мире, что тоже хранят девственность для мужа. Но при этом направо и налево долбятся в очко. Не со своей группы девочки были, на курсстарше, но в универе считались своеобразными звёздами — их все знали. Кстати представительницы ислама, если что. У татар с девственностью невест построже, чем у нас, русских, но и у них всё сильно относительно, не средние века на дворе. Катюша девственна была с обоих входов-выходов, так что выбор, куда её кувыркать, был невелик… И слава богу если честно — ни Рома, ни Ричи опыта гонять шоколадненького не имели, и я не хотел начинать.

Служанка… Слуг нам только не хватало! Меня аж покоробило. Ричи тоже не мог обходиться без слуг, но когда я в него вселился, то кроме Астрид, помогавшей, пока валялся в приступах слабости, никто мне не понадобился. Как это, помогать одеваться двадцатисемилетнему увальню? Ща-аз! А моего личного слугу, помогающего до этого одеваться Ричи, задолбавшись выгонять… Короче, я в него сапогом запустил. Доспешным, стальным. Отстал. И в поход, на объезд владений, слугу также брать не стал, несмотря на то, что весь замок, особенно управляющий Прокопий, смотрели с отвисшей челюстью. А зачем он мне? Это же боевой выход, а Вольдемар научил жить в степи, обходясь тем, что есть. Сибаритство оно для замка, в боевом походе слугам не место. А кто что не так подумает — так то его проблемы. У меня графская блажь.

— Конечно, помогу, — созрел ответить я, налюбовавшись изгибами её тела. — Научишь обходиться этими всеми крючочками и бомбончиками?

Местные пуговицы были не как у нас. А как небольшие толстые палочки, продеваемые в петли. Мода-с. А ещё тут пластика нет, а из дерева пуговицы ваяют те, что проще выточить и прочнее в обиходе. Рикардо вкратце знал, как чем пользоваться — всяко Астрид в детстве помогал одеваться. А потом — не только Астрид. А ещё потом — совсем-совсем не Астрид в товарных количествах. С его-то статусом сына графа и полком баронеттесс в вассалах папочки игра «одень сеньориту» по утрам стала одной из его любимых. А служанок вообще не считаю, хотя они пусть и попроще одеваются, но тоже шнурующиеся корсеты носят.

— Ф-р-р-р! — с улыбкой показно нахмурилась она, продолжая собирать вещи.

Я смотрел на эту мохнатку (в смысле на Катюшу) и пытался смириться, что не всё в жизни нам по плечу. Её брат — король. А значит мужем её не стать от слова «никогда». А в местном традиционном обществе жена — это реально продолжение тебя. Она может трахаться с другими, как жёны моих баронов-кроликов, может с прислугой спать, если скучно, но слово мужа — закон, муж — бог в семье, и слова «развод» как понятийной категории не существует. Развод возможен только по одной причине — бездетности женщины. Тогда церковь проводит специальный обряд и как бы возвращает супругов в точку до их брака, обнулив их претензии друг к другу. В смысле приданное женщины муж тоже возвращает. И никаких компенсаций — бог не освятил, о каком союзе речь? А нет союза — нет и обязательств обеих сторон, в том числе стороны невесты. Астрид я могу провести через муки ада, доказав, что её муж — эльфолюб. Но во-первых, несмываемый позор останется на всю жизнь, что замужем была не просто так, а за пидорасом. А во-вторых, если он всё же может иметь детей и на женщин у него стоит (а по её словам иногда стоит, он несколько раз к ней приходил, пытался наследников зачать), то церковь может заупрямиться и взять самоотвод. И грохнуть, «овдовить» сестрёнку не могу — Кастильяна вассал Бетиса, и Бетис начнёт против меня войну — хрена его людей гноблю! Пофиг, что любимый зять, вассал же его — иначе другие вассалы не поймут.