Дар дождя - Тан Тван Энг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 127
Перейти на страницу:

Спустившись в столовую восьмого декабря сорок первого года, мы даже не подозревали о том, что произошло, пока мы спали. Онемев от ужаса, мы сидели за столом, а отец под шуршание газеты в дрожащих руках читал нам новости. В четверть первого ночи японские войска восемнадцатой дивизии высадились в Кота-Бару, на северо-восточном побережье Малайского полуострова со стороны Сиамского залива. Часом позже был атакован Перл-Харбор. До того утра я никогда не слышал о месте под подобным названием.

Ожидаемое полномасштабное нападение на Сингапур не состоялось. Вместо этого японцы предпочли продираться через сотни миль густых непроходимых джунглей и карабкаться по отрогам гор, испещрявших сердцевину полуострова. Я знал, кто посоветовал им эту тактику. Это был классический прием айки-дзюцу: не искать прямого столкновения с силами противника в Сингапуре, а тайно высадиться на восточном побережье, куда Эндо-сан ездил, когда я вернулся из Ипоха после поездки к деду.

Все утро слуги двигались по дому молча, без обычных тихих разговоров, которыми они сопровождали выполнение своих обязанностей. Я спрашивал себя, знал ли об этом Эндо-сан и как бы он отреагировал на эту новость. По лицу Изабель я понял, что она задавала себе тот же вопрос, и отвернулся.

В конторе я открыл окно и посмотрел вниз на улицу. Он связал меня с войной, с амбициями Японии, и осознание этого давило на меня, словно Эндо-сан надел на меня другую личину, тянувшую меня ко дну океана. Я старался дышать по правилам дзадзэн, но это не помогало.

Адмирал Том Филлипс, главнокомандующий британским Восточным флотом в Сингапуре, направил навстречу японскому флоту два корабля. Линейный крейсер «Рипалс» и линкор «Принц Уэльский» были лучшими в составе британской эскадры. На втором из этих кораблей находился Уильям; мы не отходили от радиоприемника, ловя скупые сводки о сражении, пробивавшиеся сквозь треск помех, делавший их практически нечленораздельными. Оба корабля потопили японские бомбардировщики, о чем нам сообщили на следующий день. Было потеряно больше шестисот жизней, и у нас не имелось возможности узнать, спасся ли Уильям.

Отец положил телефонную трубку. Я вошел в кабинет. Хватило одного взгляда на его перекошенное горем лицо, чтобы все понять.

Он наконец заметил, что я стою на пороге.

– Звонили из военно-морского штаба в Сингапуре.

– Уильям?

– Его корабль уничтожен японской авиацией.

Отец опустил лицо в ладони. Я колебался, не знал, что делать. Потом подошел к нему сзади и положил руки ему на плечи. Сквозь открытые окна слышался шум проезжавших по улице автомобилей. С Вельд Ки доносилась сирена отплывавшего парохода – обычные звуки, наполнявшие нашу жизнь уже много лет.

Без долгих раздумий я взял все в свои руки. Не отвечая на сочувственные вопросы служащих, сообщил им, что контора закрывается до прояснения ситуации. Подтвердил, что они будут по-прежнему получать жалованье. Позвонил Эдварду в Куала-Лумпур, попросил его вернуться на Пенанг и отвез отца домой. Поймав в зеркале заднего вида взгляд дядюшки Лима, сидевшего за рулем, я вспомнил предупреждение его дочери, что японцы придут и заставят нас страдать. Я отвел глаза и стал смотреть в окно.

– Что случилось? – спросила Изабель, вставая с ротангового кресла на веранде.

Сидевший рядом с ней Питер Макаллистер, увидев нас, тоже поднялся.

– Уильям погиб, – ответил я.

Изабель выслушала то, что мы смогли рассказать. Она молчала, но Макаллистер почувствовал ее боль и потянулся к ней, чтобы обнять.

Я вошел в дом и налил отцу щедрую порцию виски. Он взял ее, выпил и осторожно поставил стакан на стол.

– Твоего брата больше нет. Нет! Его корабль затонул в море.

Я подумал о его мечте превратиться в дельфина и плавать в глубинах, отныне – в поисках погибшего сына.

Изабель прислонилась к Макаллистеру и тихо заплакала. Мы стояли, а вокруг продолжался день: по небу плыли равнодушные облака, цветы мудро кланялись на ветру, деревья шуршали кронами, на глаза отцу падала упрямая прядь. Моя рука потянулась и осторожно отвела ее в сторону.

Как устроить похороны без тела? Можно было только провести поминальную службу и сказать пустые слова, чтобы печально вспомнить о жизни, когда-то полной до краев. Ничего другого нам не оставалось. Отец попросил меня организовать ее.

– Я просто не могу этого делать. Прости, что перекладываю все на тебя.

– Знаю, отец. Я справлюсь.

– Я не хочу совместную службу с другими семьями, – сказал он.

Мы были не единственными в своем горе, потому что вместе с Уильямом служило много других сыновей Пенанга. Над всем островом и улицами Джорджтауна повисла тяжелая пелена отчаяния.

Торговцы, у которых я покупал необходимое для службы, выражали мне соболезнования. «Пожалуйста, передайте отцу, что мы сочувствуем его горю», – говорили многие, и я благодарил за проявленную доброту.

Министерство прислало личные вещи Уильяма. Мы открыли помятую жестяную коробку и обнаружили конверт с фотографиями, которые я ему выслал. Отец перебрал их, взял одну и показал нам. Это был снимок, сделанный в тот день, когда он уехал из Истаны в Сингапур. Тогда мы еще улыбались, позируя дядюшке Лиму.

Изабель проплакала всю службу в церкви Святого Георгия, и я смотрел, как Макаллистер ее успокаивал. Мы с Эдвардом стояли по обе стороны от отца, лицо которого не выражало никаких чувств. Несмотря на принятое решение больше не видеться с Эндо-саном, глубоко в душе я надеялся на его присутствие. «Но вы же стали моим врагом, – мысленно сказал я ему. – Как же вы были правы. Мы вошли в круг боли и горя».

Служба была короткой, как мы и просили. Сквозь сидевшую на скамьях толпу я разглядел Эндо-сана. Наши взгляды встретились. Я покачал головой и закрыл глаза. Они так устали. Так устали. С того дня, когда нам сообщили печальную новость, я практически не спал. Я думал о последних словах Уильяма, обращенных ко мне в тот день, когда он уехал из дома, и о наших несбывшихся планах. Боль потери измотала меня так, что я едва стоял на ногах. Я отправлял свой разум в далекую точку, указанную мне Эндо-саном, но для этого требовалось постоянное усилие, сводившее все на нет и изматывавшее меня еще больше. Мне удалось сдержаться и развернуть вспять нахлынувшую волну горя. Схватившись за спинку передней скамьи, я заставил себя проявить самообладание, достойное твердости отца и оставшегося брата. Я не мог стать тем, кто подвел бы их, тем, кто потерял бы лицо семьи, уронив ее честь, поколениями остававшуюся незапятнанной. Груз нельзя было облегчить, ношу нельзя было разделить.

Мы вышли из церкви и вернулись домой. Отец захотел, чтобы вместо церковного кладбища, где покоились предыдущие поколения семьи, надгробие установили в восточном углу Истаны. Я заранее приготовил большую деревянную шкатулку и теперь попросил Изабель, Эдварда и отца положить в нее что-нибудь, принадлежавшее Уильяму.

В том месте, над которым должно было быть установлено надгробие, выкопали яму. Прежде чем закрыть шкатулку, я положил в нее «лейку» Уильяма. И потом шкатулку осторожно, как младенца в колыбель, опустили в разверстую землю и засыпали. Я молча попрощался с братом.

1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 127
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?