Дар дождя - Тан Тван Энг
Шрифт:
Интервал:
Дед подошел к зятю. Двое мужчин посмотрели друг на друга.
– Теперь я наконец знаю, что вы почувствовали, когда она умерла, – сказал отец.
– Отцы не должны проходить через такое, – ответил старик.
Он обеспокоенно посмотрел на меня, и я чуть заметно кивнул, чтобы показать ему, что держусь. Дед отошел от отца и сказал:
– Мне нужно вернуться в старый дом в Ипохе, чтобы сделать приготовления и найти безопасное убежище для прислуги.
– Сколько времени вас не будет?
– Не знаю.
– Вам будет непросто сюда вернуться, когда начнутся бои. – Мне хотелось, чтобы он остался со мной. – Вам правда не надо уезжать.
Он покачал головой:
– Если меня не будет в доме, ты знаешь, где меня искать. Я буду в безопасности.
Я отчаянно искал причины, по которым ему следовало остаться на Пенанге, но он остановил меня, взяв за руку.
– Ты должен позаботиться о тете и об остальной семье.
Он открыл мне объятия, и я бросился в них, пытаясь заглушить предчувствие, что никогда больше его не увижу.
Над нашими головами патрулировали небо самолеты. Охваченные страхом жители Пенанга обратились в бегство. Люди искали безопасности в казавшемся неприступным Сингапуре, а некоторые пускались в плавание до самой Индии. Но, как я тогда сказал Танаке, разве можно убежать от мировой войны?
В тот же вечер, после унылого ужина, отец сказал:
– Вам всем нужно уехать в Сингапур. Там будет безопаснее.
– Мы не собираемся бросать тебя здесь одного, – заявила Изабель.
Мы с Эдвардом ее поддержали.
– Нам надо ехать всем вместе, – сказал я.
Но отец упрямо отказался.
– Кто-то должен управлять компанией, – заявил он, и на это было нечего возразить. – Здесь наш дом, и мы прожили в нем всю свою жизнь. Малайцы никуда не уезжают, китайцы с индийцами – тоже. Я их не брошу. Если бы я это сделал, я бы никогда не смог сюда вернуться.
– Но мы все слышали, на что способны японцы. Женщинам здесь оставаться опасно, – сказал Эдвард, глядя на Изабель.
– Эдвард, я никуда не поеду.
– Мы должны позаботиться о безопасности компании и о собственной, – сказал отец. Он повернулся ко мне: – Ты можешь найти способ обеспечить нам безопасность, не компрометируя нашу репутацию? Можешь поговорить с господином Эндо?
Мне хотелось сказать, что в войну о репутации беспокоиться нечего. Вместо этого я покачал головой.
– Чтобы обеспечить себе безопасность, у нас не будет другого выбора, кроме как сотрудничать с японцами. Они хотят нашу компанию. Они хотят всю Малайю.
– Это совершенно неприемлемо, – тут же возразил Эдвард, сердито посмотрев на меня. – С ними нельзя заигрывать.
– Когда их войска войдут в Джорджтаун, они все равно ее отберут.
– Наши парни развернут их восвояси, – сказал отец, но уже не таким уверенным голосом, его эмоциональное равновесие было нарушено.
Я увидел представившуюся возможность и ухватился за нее, беря ситуацию в свои руки, восстанавливая его равновесие с помощью своего.
– Все равно нужно принять хоть какие-то меры. На всякий случай.
Он откинулся на спинку стула и, помолчав, сказал:
– Эдвард, с завтрашнего дня начинай обзванивать плантации и рудники. Скажи управляющим, чтобы уничтожили все склады и оборудование. А ты, – он повернулся к Изабель, – обрежь волосы. И надень что-нибудь из вещей Уильяма. Но пока мы не убедимся, что здесь безопасно, я хочу, чтобы ты поднялась на гору Пенанг. Одно слово – и я отправлю тебя в Сингапур, – добавил он, когда Изабель открыла рот, чтобы возразить.
Меня охватило облегчение. После нескольких дней растерянности отец снова крепко стоял на ногах.
Потом я спустился на берег. В этот краткий миг безвременья песок был еще влажным и шелковистым от недавно прошедшего ливня. Темные тучи мчались к острову, очищая небо над морем. Уже взошла луна, составляя бледную компанию нехотя садившемуся солнцу.
Низко над водной гладью летали птицы, а некоторые прыгали по песку, склевывая недавно вылупившихся крабов-привидений, почти невидимых. Я не видел, как они разбегаются по пляжу, но различал оставленные ими следы, словно строки, написанные рукой-невидимкой.
Было довольно холодно, ветер принес с собой след дождя, ставшего таким же невидимым, как детеныши краба, словно кто-то натер тучи на мелкой терке. У воды стояла одинокая фигура, глядя на море, и волны разворачивались вокруг ее ног маленькими свертками шелка. Я пошел к нему, чувствуя холод воды.
– Небо горит, – сказал он.
Я поднял голову. Оно горело. Солнце расцветило горизонт красным и охрой. Время от времени в небе взрывались яркие, беззвучные вспышки.
– Что это? – спросил я.
– Воздушный бой. Японские самолеты против британских. Война на небесах.
Я смотрел, не испытывая никаких чувств, будучи не в состоянии представить сражение в воздухе. Оно казалось таким бессмысленным и далеким. Было странно думать, что оно имело какое-то отношение к этому миру.
Он обернулся. Подсвеченное сзади заходящим солнцем лицо оставалось в тени. Я не говорил с ним с той ночи, когда увидел его на острове посылавшим сигналы в океанскую тьму.
– Спасибо за то, что пришли на поминальную службу моего брата.
Он протянул руку и нежно коснулся моей щеки.
– Никогда не говори того, чего не думаешь. Мы должны всегда быть честны сами с собой. Возможно, тебе даже хочется причинить мне боль. – Он вздохнул. – Я тебя не виню.
– Но я виню вас. Вы мне лгали. Вы использовали меня, использовали мое знакомство с островом. Вы просили меня показать его вам, чтобы все сфотографировать. И ваша поездка в Кота-Бару в прошлом году. Теперь я знаю. – Я увернулся от его руки. – И все остальное – все было фарсом, разве нет?
Он казался подавленным. Он поднял руки, словно думая, что может меня исцелить, но я отступил назад, и руки упали, повиснув как плети по бокам.
– Я больше не могу вам доверять, Эндо-сан.
– Помни, что я сказал тебе на приеме в честь Уильяма, – начал он, но замолчал, не в силах продолжить.
Я восстановил в памяти то, что он сказал на приеме: несмотря на то что мы скоро станем противниками, я никогда не должен забывать его чувств ко мне. Теперь в этом было мало утешения.
– Почему я никогда не могу поступить правильно? – озадаченно спросил я.
– О, ты поступишь правильно, мой бедный мальчик. Ты поступишь.
А вспышки над морем становились все ярче и чаще, озаряя темнеющее небо дождем падающих звезд.
Когда я шел вверх по улице к дому Таукея Ийпа, надо мной пролетела эскадрилья, оставив позади хвост из белых лепестков, медленно плывших вниз. Некоторые осели на макушках деревьев, где хлопали на ветру, озадачивая птиц. Остальные усеяли улицу и газоны, и я подобрал один из них.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!