Волшебное наследство. Миры Крестоманси. Книга седьмая - Диана Уинн Джонс

– Давай вместе, – сказал он.

Они попробовали вместе – и все равно ничего не происходило. Мистер Фэрли упрямо оставался каменным дубом из серого, слегка поблескивающего гранита.

– Исключительный случай, однако, – проговорил Крестоманси. – Двое кудесников с девятью жизнями не в состоянии снять эти чары даже совместными усилиями. Мур, что ты, собственно, сделал?

– Я же вам объяснил, – сказал Мур. – Я сделал его таким, какой он на самом деле.

– Гммм, – протянул Крестоманси. – Да, надо мне как следует изучить это их ведовство. Похоже, Мур, в нем твоя великая сила. Но как это огорчительно! Я хотел сообщить ему все, что о нем думаю, не говоря уже о том, что спросить, как ему удавалось служить егерем, когда нам все эти годы егерь был не нужен!

И он с досадой повернулся и пошел к автомобилю.

Пролетавший мимо полувидимый обратил внимание Мура на лошадь Джосса – та так и стояла привязанная у кузницы и уже успела заскучать.

– Приведу-ка я Джоссу его жеребца, – сказал Мур. – А вы поезжайте.

Крестоманси пожал плечами и сел в машину.

Мур побежал к жеребцу. У того были на месте все четыре подковы.

– Можно, я его заберу? – крикнул Мур кузнецу, который возился глубоко в недрах сарая, похожего на угольную пещеру.

Кузнец поднял голову от наковальни и крикнул в ответ:

– Давно пора! Счет пришлю в замок!

Мур забрался на жеребца с каменной глыбы возле кузницы. Конь Джосса был гораздо выше Саламина. В остальном он был совершенно бесхарактерный. Мур не улавливал никаких его чувств, даже желания попасть домой. После Саламина это было очень непривычно. Зато скучные мысли коня не мешали Муру самому подумать. Пустив жеребца рысью вокруг пастбища в косых лучах предвечернего солнца, Мур ломал себе голову, не могло ли быть так, что он оставил мистера Фэрли каменным дубом потому, что хотел, чтобы он таким остался. Мур боялся мистера Фэрли. А полувидные боялись его еще сильнее. Когда Мур въехал в ворота замка, существа шныряли и скакали в кронах деревьев вдоль подъездной дороги и хохотали от радости, что мистер Фэрли им больше не грозит. А Мур думал о том, не помогли ли они ему оставить мистера Фэрли в теперешнем виде.

Обед он пропустил и умирал с голоду. Кларч, наверное, тоже проголодался. Мур пустил жеребца-великана быстрее и, поскольку тот начал смутно подумывать о доме и пище, решил срезать дорогу там, где, вообще-то, ездить верхом не полагалось, по щебенке перед новой частью замка. Там на лужайке, раскинув крылья, стоял летательный аппарат, а перед ним в газоне тянулись четыре глубокие коричневые борозды. Похоже, мягкой посадки у Роджера и Джо не получилось.

Дженет и Джулия вертелись вокруг летательного аппарата и опасливо его изучали. Дженет крикнула:

– Мур, я что-то не могу найти Кларча!

А Джулия возмутилась:

– Что это ты затеял без нас? Так нечестно!

– Вам бы не понравилось! – ответил Мур. – Кларч у Милли!

– Ну и что? – завопила Джулия. – Все равно нечестно!

* * *

В следующий понедельник в замок приехала Марианна, терзаемая недобрыми предчувствиями. Поначалу Марианна обнаружила, что уроки будут самые обыкновенные – их с Джо, Роджером, Муром, Дженет и Джулией учил всякой всячине высокий худой человек по имени Майкл Сондерс. Мистер Сондерс произвел на Марианну сильное впечатление. До него еще никому не удавалось заставить Джо работать на уроках. Но Джо пообещали выделить большую новую мастерскую, чтобы они с Роджером ставили там опыты и проверяли все свои идеи – при условии, что мистер Сондерс будет им доволен. Поэтому Джо как миленький сидел за партой и трудился, и очень скоро оказалось, что он в необычайном ладу с числами.

Вскоре Марианна уже чувствовала себя как рыба в воде. Она тут же подружилась с обеими девочками, Мур ей и так нравился, а вот Роджера она слегка сторонилась. Роджер постоянно говорил то про механику, то про деньги.

После обеда у Марианны и Мура обычно были занятия с Крестоманси. Поначалу Марианна и слова не могла на них вымолвить, так нервничала. Волшебство кудесников было совсем непривычное, а Мур знал гораздо больше Марианны. Но на второй же вечер обнаружилось, что Муру туго дается теория магии, а Марианна, как выяснилось, ловила ее на лету, словно всегда знала. И вообще вторая половина урока всякий раз больше походила на разговор: Мур и Крестоманси с интересом расспрашивали ее о ремесле, и ведовстве, и травах. Первый вечер Марианна провела полумертвой от ужаса, зато потом совершенно расслабилась и говорила без умолку.

Она взяла с собой рукопись своего романа про принцессу Ирэн и ее котов, но особенно не продвинулась, поскольку ее постоянно звали поиграть или с девочками, или с Кларчем, или с половиной населения замка – и все это было так весело, что у Марианны почти ни на что не оставалось времени.

К концу недели все это до того нравилось Марианне, что было прямо-таки обидно, когда они с Джо вынуждены были поехать домой в Ульверскот. Оказалось, что они пропустили похороны Бабки. Зато успели как раз вовремя, чтобы отметить возвращение из больницы Николь – та была бледная и исхудавшая, зато уже почти здоровая. Когда Джо и Марианна возвращались домой с празднования, они только и делали, что обсуждали замок Крестоманси. И вообще все выходные трещали только о нем. Папа был мрачен, а мама слушала внимательно, хотя и с сомнением. Когда в следующий понедельник за Джо и Марианной приехал автомобиль и забрал их, мама хорошенько подумала и отправилась в Лесную усадьбу посоветоваться с Ирэн.

Ирэн так и не назначили официально следующей Бабкой, однако все ходили к ней советоваться, как к Бабке. И тогда Ирэн клала карандаш на очередной изысканный рисунок и серьезно слушала, держа на коленях Фундука. Фундук теперь мог забираться в какие угодно кладовые и добывать себе любые лакомства, и управу на него находила только Джейн Джеймс. Мама говорила Марианне: «Просто счастье, что Ирэн так полюбила этого кота».

Все были страшно довольны советами Ирэн, однако сама Ирэн говорила Марианне, что всего-то говорит людям то, что они сами пытаются ей сказать. Одним из первых за советом к ней пришел дядя Чарльз. Он надел безнадежно измятый свадебный костюм и явился с официальным визитом в Лесную усадьбу, где и рассказал Ирэн много всякой всячины. Вскоре после этого он поступил в аспирантуру при колледже искусств в Боубридже. Мама сказала Марианне, что дядя Чарльз собирается через год-другой перебраться в Лондон в поисках лучшей жизни.

– Ну вот, еще один выскочка решил, что мы для него уже и нехороши, – процедил папа.

А мамин визит к Ирэн привел к тому, что на третий понедельник она поехала в замок Крестоманси вместе с Джо и Марианной на автомобиле. Милли приняла ее с восторгом. Мама провела приятнейшее утро – болтала с Милли за кофе с печеньем (вкусное печенье, говорила потом мама, но у Джейн Джеймс все равно лучше, правда, тягаться с Джейн Джеймс невозможно), болтала обо всем на свете, в том числе и о великих тайнах трав. Вскоре она согласилась, чтобы к ним присоединился Том, секретарь Крестоманси, и делал заметки, поскольку, по словам Милли, мама рассказывала ей такое, о чем не слыхивал даже Джейсон. Маме так понравилось в гостях в замке – кроме всего прочего, она смогла и пообедать со своими детьми, – что она приходила туда еще много-много раз. Папа был недоволен, но мама говорила, что папа есть папа и ничего не попишешь.